Ненависть ку-клукс-клана

Самое худшее в Форт Чаффи началось, когда на базу прислали воздушный дивизион 82, среди которого были люди, представлявшие худшие черты ку-клукс-клана. Они здорово обращались с резиновыми дубинками и первое, с чего начали, – взяли привычку будить кубинцев среди ночи и устраивать обыски, как будто они были заключенными. Считалось, что они ищут оружие, но на самом деле это были неоправданно жестокие облавы, во время которых они разрушали алтари для осуществления обрядов сантерии и все остальное, что удавалось соорудить кубинцам. Сколько бы я ни прилагала усилий, чтобы их остановить, мне это не удавалось: они меня не слушали. Единственное, чего мне удалось добиться, – это прекращение издевательств над беременными женщинами. За это меня часто оскорбляли и называли «коммунистической шлюхой».

Так же как в детстве в Вашингтоне во время расовых беспорядков, здесь меня снова пытались унизить, называя «nigger lover», и не скрывали своей ненависти за то, что я помогала кубинцам. Невозможно было даже подумать, что все это происходило в 1981 году, но такова была реальность, с которой я столкнулась на базе и в Барлинге, городе, рядом с которым она была расположена. Это была территория ку-клукс-клана, и на улице часто можно было встретить людей в футболках с надписью: «I hate niggers» – «Я ненавижу ниггеров». Несколько раз во время ночных дежурств вместе с солдатами-неграми мы видели издалека горящие кресты в облаке искр.

Марк может засвидетельствовать ужасающее господство ку-клукс-клана в Барлинге. В первый же школьный день он подошел к негритянским и испаноязычным детям и убедился, что они живут в страхе. Помимо этого, он получил одну из листовок, которые раздавал белый мальчик, с объявлением о наборе в летний лагерь ку-клукс-клана, специализировавшийся на военном воспитании. Больше он в школу не пошел, однако имел возможность лишний раз удостовериться, что в венах этих людей течет ненависть. Как-то раз мы пошли гулять с Сэмом Тейлором, одним из федеральных охранников, который оказался «Великим Имперским магом» – этот титул получали лидеры ку-клукс-клана. Мы собирались потренироваться в стрельбе. В качестве мишени он поставил вдалеке арбуз, и когда Марк вот-вот должен был нажать на курок, наклонился к его уху и прошептал:

– Стреляй, представь, что это голова негра.

Вернуться во Флориду

Моя миссия в Форт Чаффи была завершена, и я решила вернуться на восток. Брэдшоу как-то приезжал в Арканзас навестить меня и сказал, что хочет, чтобы я вернулась, когда все закончится, и приступила к работе в отделе, специализирующемся на вопросах отношений с Кубой, в Агентстве национальной безопасности, АНБ. Не скажу, что была полностью уверена в своем желании связываться с этой авантюрой, однако жить мне было негде, и я, прихватив Марка, снова приехала к Валерии, которая, после того как вышла замуж за военного в отставке, переехала из Пенсильвании в Вирджинию. У ее мужа не очень хорошо было с головой: он бродил по ночам в полной военной экипировке, а во время одного из приступов схватил пистолет и журналы «Плейбой», ушел в ванную и, помастурбировав и вычистив оружие, стал угрожать нас всех убить. Его увели из дома в наручниках, и замужество моей сестры, не продлившись и двух месяцев, закончилось.

Валерия предложила переехать всем вместе во Флориду. Мы сложили наши пожитки в арендованный фургончик и переехали на юг: она, ее сын Бобби, «Пчелка» и я. Мне пришлось вести машину, полученную от Брэдшоу, которая числилась на балансе правительства. Поскольку я не хотела работать на АНБ, за этим автомобилем повис долг по пройденному километражу и использованным карточкам на бензин. Не понимая, как выпутаться из этого, я привезла ее на юг и столкнула в озеро в Винтер-Хейвен, городке, где мы собирались обосноваться во Флориде. Конечно же идея была не очень удачная. В один прекрасный день на пороге нашего дома появился Майк Минто, спецагент из Флориды. Он сообщил, что за мной числится долг в двенадцать тысяч долларов и что меня вот-вот обвинят в мошенничестве. Когда я объяснила, что мне неоткуда взять денег, чтобы его выплатить, он сказал, что придется отработать, сотрудничая с ними. Таким образом я стала сотрудником Управления по борьбе с наркотиками, УБН.

«Фидель, это я»

Все время, что я провела во Флориде, я не могла выбросить из головы мою работу с marielitos. Этот жизненный опыт показал, что не имеет никакого значения, сколько времени прошло: я никогда не смогу вытравить из себя Кубу, я ношу ее внутри себя, и она будет окружать меня, где бы я ни была. Во мне все крепло желание поехать на остров. Я решительно была настроена вернуться. С момента моей первой встречи с высоким бородачом с пронзительными глазами и покоряющей улыбкой тем февральским вечером 1959 года прошло уже более двадцати двух лет. В мои намерения входило взять с собой Монику, которой уже почти исполнилось двадцать лет, однако ей отказали в визе. Возможно, причиной была ее фамилия, Перес Хименес, она, словно мельничный жернов на шее, была слишком тяжела, чтобы позволить даже ступить на землю Фиделя. Ну а у меня, напротив, виза была открыта еще с тех пор, как мне ее одобрили в секции интересов Кубы при чешском посольстве в 1979 году.

В сентябре 1981-го в красной блузке и черном жакете, которые я надела специально, чтобы ознаменовать мое возвращение цветами флага «Движения 26 июля», я села в самолет в Майами. Я разделяла чувства тех, у кого остались родственники на Кубе. Преодолев долгий и тяжелый бюрократический процесс оформления документов, при котором анализировали мельчайшие подробности жизни, они наконец могли испытать счастье воссоединения с семьей. Дело в том, что президент Джимми Картер, придя в Белый дом в 1977 году, ужесточил правила выдачи разрешений на поездку, к которым Рональд Рейган снова вернулся в 1982-м. Так же как и их, меня переполняло счастье, хотя во время перелета я стала немного нервничать и почувствовала напряжение, потому что не очень хорошо понимала, что же я делаю.

Как только самолет приземлился в Гаване, меня постучали по плечу агенты, которые попросили меня пройти с ними. Через проход, над которым висел знак о том, что это коридор для дипломатических сотрудников, они провели меня в маленькую комнатку. Там находились два охранника, один из них – солдат с автоматом АК-47. Молчание – вот ответ, который я получила на все свои вопросы или просьбы о встрече с Фиделем. Я сидела, покрываясь потом от тропической жары и влажности, которые снова меня обволакивали. Но даже теперь ничто меня не тревожило. К этому времени я совершенно успокоилась, и все страхи были где-то далеко. Продолжали прибывать охранники, но я чувствовала, что они собираются отвезти меня к Команданте. Если и была какая-то угроза или что-то, чего мне стоило бояться, то я была совершенно далека от этого. Когда один из охранников налил для меня стакан воды, он сделал из него несколько глотков, прежде чем передать мне, чтобы показать, что вода не была отравлена. Я даже глазом не моргнула.

Не говоря ни слова, меня вывели из той комнаты, и мы покинули аэропорт Хосе Марти, где у меня даже не открыли чемоданы, чтобы проверить, что я в них везу. Мы сели в машину, пахнущую новыми кожаными сиденьями, и в сопровождении четырех агентов я отправилась в неизвестном направлении. Я уже не затрудняла себя вопросами о том, куда мы едем, потому что знала, что не получу на них ответа. Все и так стало понятно через двадцать пять минут, когда наше путешествие завершилось. Мы подъехали к элегантному дому с колоннами, на крыше которого виднелась спутниковая антенна, а у крыльца стояли два охранника. Дверь была снабжена сигнализацией. Вслед за солдатами, которые привезли меня сюда, я вошла в дом, где со мной поздоровалась пожилая пара. Я их сначала не узнала, но когда смогла рассмотреть получше, поняла, что это Фернандесы, те самые, что обучали Фиделя английскому и с которыми я проводила много времени в 1959 году. Мы не могли разомкнуть объятья. Они уже были очень старыми и жили более чем скромно, но со мной вели себя чрезвычайно любезно: предложили спартанскую порцию риса с фасолью, кусок жесткого мяса и воду. По угощению сразу стало понятно, что остров переживает экономические трудности.