Я была там счастлива, вплоть до того самого дня, когда монашка, руководившая центром, сообщила мне, что вынуждена попросить меня уйти. Я удивленно спросила, почему, и мне ответили, что не могут сообщить причину. Думаю, кто-то не хотел, чтобы я там работала, и поговорил с ними, может быть, поставил их в известность о моей настоящей личности, бурной жизни или о том факте, что я даже не закончила старшие классы школы. Я была разбита. Единственным утешением послужило то, что я смогла найти новую работу в той области, которая мне тоже нравилась: забота о животных. Так что в течение некоторого времени я проработала в Американском обществе защиты животных.

Такие же, как я

Однажды в 1987 году Марк принес мне книгу «На ходу» некоего Филипа Эйджи. Я ее не просто прочитала, я ее проглотила. Что-то внутри меня менялось по мере того, как я открывала для себя, что были и другие люди, такие, как я. Они выполняли задания ЦРУ, которые потом висели тяжким грузом на их совести и мешали жить. Я стала искать Эйджи и узнала, что США уже много лет как аннулировали его паспорт. Даже в изгнании он действовал и пытался организовать ассоциацию «пенсионеров» Управления. Дэйв Мак-Майкл, возглавлявший группу в Соединенных Штатах, прислал мне билет до Вашингтона. Там 26 ноября 1987 года должна была состояться пресс-конференция, чтобы заявить о группе, членами которой являлись разные люди, начиная от человека, участвовавшего в смещении президента Гватемалы, и заканчивая бывшим агентом, которого послали на Кубу осуществить террористический акт, отравив молоко. Тогда на острове пострадало много детей и стариков. От его рассказа хотелось плакать.

Мы испытывали огромное чувство облегчения, получив возможность говорить на публике то, что всегда сохранялось в секрете. Для прессы это было впечатляющее разоблачение, а на нас производила терапевтический эффект возможность выразить свое недовольство тем, что мы вынуждены были выполнять миссии, которые провоцировали внутренний моральный конфликт и даже не были оценены по достоинству конторами, которые предавали нас забвению или обращались с нами как с отбросами. Не только я одна не получала пенсию, которую, по моему глубокому убеждению, я заслуживаю. К счастью, в лице этой группы я нашла настоящую дружную семью из бывших шпионов, мы защищали друг друга и помогали друг другу. Мак-Майкл, например, дал мне пять тысяч долларов, когда у Моники были проблемы со здоровьем, которые едва не стоили ей жизни, и ни одна больница не принимала ее, потому что у меня не было страховки.

Дорога в Голливуд

Эта пресс-конференция имела большой резонанс. Первым отреагировал Голливуд: они хотели знать, как действовало правительство. При этом им не нужен был выдуманный сценарий, их интересовала подлинная история тех людей, которые пережили это на своей шкуре. Чтобы Оливер Стоун смог поговорить с нами, нам всем оплатили поездку в Калифорнию и выдали по пять тысяч долларов. Так мы оказались в огромном особняке на холмах Лос-Анджелеса, где я, в частности, столкнулась с Дэрил Ханна. Я тогда ее не знала и не поняла в ту минуту, что это знаменитость. Хотя потом выяснилось, что она встречалась с Джоном Кеннеди-младшим, трагически погибшим в авиакатастрофе в 1999 году. Я никогда не приходила в исступленный восторг от звезд кинематографа, поэтому наш разговор был непринужденным. Когда я честно призналась, что не знаю, о чем говорить во время встречи, она посоветовала мне рассказать искренне и без утайки о том, что я делала. Тогда я прошла в гостиную и послушала, как другие бывшие агенты рассказывают свои истории. Когда пришла моя очередь, я сказала:

– Я была знакома с Кастро. Я несостоявшаяся убийца.

Были там и люди, которые уже знали мою историю, потому что читали о ней в серии статей, опубликованных в 1975 году, и встретили мое выступление криками «Браво!». Наибольший интерес к моей персоне проявил Оливер Стоун: он провел со мной много времени и, кажется, рассматривал возможность снять об этих событиях фильм. Он даже дал мне десять тысяч долларов, чтобы я смогла поехать в Германию и выяснить подробности первых семи лет моей жизни. Но, как всегда, меня подвела моя наивность в деловых вопросах и полная неспособность извлекать выгоду.

В Германии я познакомилась с одной женщиной, Анной Майзнер, которая работала в каком-то журнале. Она тоже хотела рассказать о моих приключениях и злоключениях и убедила меня, что я должна подписать бумаги для того, чтобы можно было начать расследовать мое прошлое. С полным доверием, даже не подумав проконсультироваться у адвоката, я поставила подпись на документе. Хотя Майзнер и вправду опубликовала статью, оказалось, что она подсунула мне контракт, по которому ей переходили все права на мою историю. Сама того не зная, я нарушила наш договор со Стоуном, от чего тот пришел в бешенство. Тем не менее он одолжил мне своего адвоката и, в конце концов, вынужден был заплатить этой проклятой ведьме двадцать пять тысяч долларов, чтобы аннулировать наш контракт. Нам с Оливером удалось сохранить дружеские отношения, но неприятный осадок остался, и идея снять вместе фильм постепенно развеялась как дым. У него остались предоставленные мной материалы, как, например, фотография Андреса, которую я нашла спрятанной в одном из баулов моей матери после ее смерти.

Я попыталась раздобыть еще что-нибудь, съездив в 1988 году на Кубу, но мне не удалось ни встретиться с Фиделем, ни восстановить документы, так что получились всего лишь десятидневные каникулы. Я жила в маленьком отеле, не в «Свободной Кубе», хоть и ходила туда обедать, познакомилась с симпатичным пилотом, с арабами, сходила на праздник, гуляла по набережной… Первый раз в жизни я была просто туристкой, одной из многих.

В Голливуде я познакомилась с парой чудесных женщин, которые стали моими близкими подругами. Одной из них была Сюзанна Дакин, мультимиллионерша, наследница крупной компании игрушек, которая потеряла всю свою семью в авиакатастрофе. Вторая – Линда Томасси, тоже необыкновенная. Мне кажется, у них были отношения. В 1990 году они собирались на большую экологическую конференцию в Никарагуа, но по каким-то причинам им пришлось отказаться от поездки, и они предложили мне поехать вместо них. Путевка была оплачена на двоих, так что я позвонила Монике, которая тогда жила в Калифорнии, и пригласила ее поехать со мной.

Палец на спусковом крючке

Я договорилась о встрече с Линдой, чтобы забрать билеты на самолет и ваучеры на проживание в отеле. Она была в курсе моей истории с Уолтерсом, и, когда мы проходили мимо детской больницы, обратила мое внимание на посвященный ему памятник. Этот жадный мерзавец, который обокрал меня и мою дочь и присвоил деньги Маркоса, профинансировал строительство крыла, которое назвали в его честь. Линда предложила обвязать вокруг статуи веревку и снести ее машиной, но мне пришла в голову идея получше. Я всегда носила с собой пистолет. Мы направились к офису адвокатской конторы «Уолтерс, Мур и Констанцо», и я поднялась в его кабинет. Я вошла, закрыла за собой дверь и прицелилась в него, требуя вернуть деньги, которые он мне был должен. Но в сейфе не было ничего, кроме документов на наш фонд. Тогда я сказала, что убью его, что сейчас его мозги разлетятся по всей комнате. Он покраснел. Мне кажется, он наделал в штаны. Может быть, он подумал, что я сошла с ума и в самом деле это сделаю. Наверное, так и следовало поступить, но я предпочла оставить его дрожать от страха.