Свет в салоне мигнул, давая понять, что мы подъезжаем. Поезд начал замедлять ход, приближаясь к платформе.

Замелькали знакомые уже очертания станции.

– ЛЕНИНГРАДСКАЯ… – озвучил из динамиков и без того понятный нам факт Быков.

Мы уже стояли у дверей наготове, когда немногочисленные пассажиры только потянулись к подходящему поезду, неторопливо поднимаясь с мраморных скамеек.

– Блин! – бросил вдруг Макс, заозиравшись по сторонам.

Спрашивать, что случилось, не пришлось. Я и без этого заметил, как за окном резко вдруг начал желтеть кафель и расслаиваться штукатурка. Поезд дрогнул и встал.

Створки дверей поползли в стороны так медленно и натужно, что нам с Серым пришлось им помочь руками.

– СЛЕДУЮЩАЯ СТАНЦИЯ – ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ… – издевательски раздалось сверху. Но договорить диктор не успел. Мы вывалились на холодный гранит уже покрытой вековой пылью платформы. Поезд за нашими спинами исчез.

"ИНСТИТУТ." – мысленно закончил я за Быкова.

Встать на ноги получилось не сразу, – сказывался лёгкий отходняк от перемещения, как после наркоза. Когда же нам это всё-таки удалось, мы, всё ещё пошатываясь и поддерживая друг друга под руки, прошли в центральный зал станции, подальше от зловещих туннелей.

– Куда теперь? – произнёс вслух Серёга, тревожно осматриваясь по сторонам. – Она скоро найдёт нас.

Уж чём в чём, а в этом никому из нас сомневаться не приходилось, и счёт наш шёл на минуты.

– Может спрятаться в дежурке? – неуверенно предложила Ксюха.

Макс иронично кивнул:

– Добавит минуты две к нашим жизням. Там дверь уже на ладан дышит… Пара сучьих ударов – и разлетится в щепки. – он замотал головой. – Я думаю, что от неё в принципе здесь негде спрятаться. Ну и потом, что дальше? Сдохнуть от голода?

Ксюха понуро опустила голову.

– Можно было бы рискнуть пробраться к той герме, продолжил рассуждать Макс, – но вероятность наткнуться на эту суку в туннеле сейчас около ста процентов или больше. Да и поезд вовсю полыхает, не пройдём. Вон, слышите?

Со стороны дальнего от нас туннеля и впрямь было слышно, как где-то в его глубине звонко потрескивает раскалённый железный кузов.

Секунды таяли.

– А сколько сейчас времени? – спросил я.

– Без понятия… – ответил Макс, нервно барабаня пальцами по стене.

– Примерно?

– Часов шесть, семь… Не знаю. Да и какая разница?

Ксюха вновь обратилась к нам:

– Может всё-таки в дежурку? Попробовать хоть как-то забаррикадироваться? Уж всё лучше, чем ждать её тут.

– Не лучше! – вдруг вставил я. – Есть одна идея… Правда, она вам не понравится.

Все обернулись на меня с загоревшимися искорками надежды в глазах.

– Нам понадобится мишка и ещё одна яма… – начал я.

И пока я делился с ними своими мыслями, надежда в их взглядах постепенно угасала, пока не потухла совсем.

– Ты вконец рехнулся, Лёх. – раздосадовано произнёс Макс, когда я закончил. – Это не план, а просто самоубийство! Дерьмо какое-то. Уж лучше в дежурке… Может есть другой, менее безумный?

И с ним было трудно было не согласиться. План был, откровенно говоря, стрёмным. Стрёмным – во всех смыслах. Страшный, рискованный, ненадёжный. Много не зависящих от нас факторов, и слишком много «если». Как мне он вообще в голову пришёл – не знаю. Но…

– Другого у меня нет. – сказал я, поглядывая в сторону тёмных проходов напротив. – Поверьте, мне и самому это не нравится. Тем не менее, если всё получится, то мы и от Молоха избавимся, и дома скоро будем…

Видимо, слова про дом прозвучали настолько соблазнительно, настолько тепло и уютно, что возымели решающее действие.

– По мне, так один фиг, как погибать… – пожал плечами Серёга. – Шансов на успех мало, конечно, соглашусь с Максом. Но я бы попробовал…

Ксюха подошла и крепко обняла меня, уткнувшись лицом в мою шею.

– Я с тобой. – проговорила она, не поднимая глаз.

Мы с Серёгой взглянули на Макса. Тот, сделав глубокий вдох, от души выматерился, покрыв отборными ругательствами всех нас и мой вонючий план. Но в конце всё же закатил глаза и добавил:

– Чёрт с вами, давайте уже искать эту яму…

Пока Серёга рыскал по полу фонарём Фёдорова, мы ещё раз обсудили стратегию. Многое зависело от того, как среагирует Молох на наши действия и от того, как сработает яма. Но и нам самим предстояло действовать быстро, слаженно и без права на ошибку, потому как второй попытки у нас сегодня уже не будет.

Долго искать яму, к счастью, не пришлось. Макс заметил её неподалёку от монумента Ленина. Присев на корточки и приглядевшись к ней, я увидел, что она медленно, еле заметно движется в сторону центра вестибюля. Возможно, это была та самая яма, которая впервые перенесла нас к моменту аварии. А может быть, и нет, кто её знает. Теперь оставалось дождаться Молоха.

– Я вот за что переживаю, – шёпотом начал Серый, – там, в туннеле, когда Макс выронил брелок, она ведь прыгнула сразу за нами… Но не перенеслась. И до этого, когда меня одного затянуло в яму, она тоже была рядом и не перенеслась…

– Да, верно. – ответил я. – Но Фёдоров говорил, что можно переносить с собой предметы. И я очень надеюсь, что под «предметами» подразумевалось всё неодушевлённое. В том числе и Молох…

Со стороны правого от Ленина прохода послышалось движение.

– Идёт. – прошептал я и вытер со лба выступивший пот.

Мы обошли яму и встали так, чтобы она оказалась между нами и девочкой.

Из прохода выскользнула корявая тень. Макс поднял фонарь и направил его на сгорбленную фигуру Молоха… Девочка не улыбалась и свирепо смотрела на нас исподлобья. Исходящую от неё ненависть разве что нельзя было потрогать рукой. Чувствовалось, что теперь Молох контролирует ситуацию и нас, поэтому она двинулась в нашу сторону не спеша, но как будто нарочно делая свою походку максимально пугающей. Вытянув шею и выгнувшись под странным углом, она, раскачиваясь, прошла вперёд и остановилась в нескольких метрах от ямы.

Вновь затрещали помехами динамики под потолком.

– ВЫЫ НААШЛИИ МИШКУУУ… ЯАА ЗНААЮУУ… – прохрипел склеенный из слогов басистый голос.

Откуда она знает?! – пронеслось в голове. Почуяла? Или на понт берёт? Как понять? Чёрт, это уже не по сценарию…

– Может, и нашли! – крикнул ей Макс. – А что?

Девочка протянула вперёд руку.

– ДААЙТЕ МНЕЕЕ… СЕЕЙЧАС.

Хоть голос принадлежал и не ей, но смотрела она сейчас взглядом, не подразумевающим никаких других для нас вариантов, кроме как отдать ей медведя. Но Макс всё же попытался: