– Тогда в горотдел новая оперша устроилась, Верка, – начала она. – Но все называли ее Верунчик. Ты бы ее видела! Блин, она даже красивее, чем ты была по молодости!

Снежана покосилась на Лёку, но на ту не очень тактичное, в общем-то, замечание не произвело никакого впечатления.

– Ножищи – во! – продолжила Снежана, и в голосе ее смешались ненависть и зависть. – Первый раз в жизни видела бабу, у которой были такие длинные ноги! Костя мой ее клеил.

– А-а! – с пониманием протянула Лёка. – Сочувствую.

– То есть он, конечно, и так кобелина, но тут было видно – запал на нее, всерьез запал! – продолжила Снежана, морщась и кусая губы.

От воспоминаний на душе стало муторно.

– Короче, я потребовала от Преображенского, чтобы он ее выгнал. Но он рогом уперся! Говорит – в горотделе баба-оперативник нужна позарез! Типа областное начальство требует. А ты просто дура ревнивая и все придумала! Доказать, что у нас с ней что-то было, можешь? Не можешь? Тогда заткнись и не гавкай.

– Подожди – а зачем нужна женщина-оперативник? – поинтересовалась Лёка. – Разве она может бандита скрутить или еще что-то такое?

– Она может что-то другое! – произнесла Снежана с ненавистью. – Но Костенька, козлина мой, говорил так. Представь – нужно ворваться в квартиру, где варят наркоту. Дверь железная, быстро не вскроешь, если ломать, – всё успеют смыть в унитаз. Поэтому желательно, чтобы хозяева сами открыли. Ну, мужику они не откроют, ясный пень! А тут – звоночек, дзинь-дзинь! Подходят хозяева к дверному глазку, а там Верунчик в коротенькой юбке, глазками клипает. «Я ваша соседка сверху, – говорит, – вы не могли бы одолжить мне утюг?» Ну, ей мужики-кобели, конечно, откроют. Еще бы – с такими-то ногами! Но только дверь открылась, как в нее влетают менты. И все, операция завершена успешно.

– А-а! – протянула Лёка. – Тогда понятно.

– Я несколько месяцев с Преображенским воевала, – продолжила Снежана, – а сама ведь беременной была. Прикинь, почти ничего из беременности не помню, а помню только крики, слезы, скандалы, таблетки… Столько посуды побила! Хорошая, кстати, была посуда. Но Преображенский засуетился, только когда я в загс заявление на развод отнесла. Заявление из загса забрал и в три дня оформил этой козе перевод – не помню уже куда… Ну, она и укатила. А я через пару месяцев Кристинку родила.

– А-а! – протянула вновь Лёка.

Снежана перевернулась на спину и опять уставилась на свой живот.

– Слушай, я никогда не думала, что это будет так… – Она замялась, подыскивая слова. – Так прикольно. Он там, кажись, кувыркается. Это так… Так офигительно!

– Я бы сказала – это чудо, – Лёка с тоской глядела вдаль. – Новая жизнь внутри тебя – это вообще чудо.

– А… – Снежана замялась. – А какой он сейчас? Ну, ребенок? Ты ведь все это учила. Можешь мне рассказать?

– Могу, – сказала Лёка. – Предмет, на котором всё это учили, я хорошо знала. Правда, что-то уже забыла, наверное, – давно ведь дело было. Помню, что на двадцать первый день у малыша уже сформировалось сердце. Двадцать один день – это ведь всего лишь три недели, а сердце уже есть! И уже бьется! И мозг, кстати, в это время уже формируется. Кишечник, почки, печень начинают развиваться на четвертой неделе. Нос начинает формироваться к тридцать пятому дню – я это хорошо запомнила.

– А ручки-ножки когда? – спросила Снежана.

– Их зачатки появляются, кажется, на четвертой неделе, – припомнила Лёка. – На шестой неделе это уже не зачатки, а настоящие ручки и ножки, только без пальчиков. Пальчики появляются на седьмой неделе. Тогда же у него оформляются ушки. И ребеночек уже двигается, но мать не может этого слышать – он еще слишком маленький!

– Ты еще говорила про глаза, – напомнила Снежана.

– Когда говорила? – не поняла Лёка. – Где?

– У меня во дворе, когда мы подрались, помнишь? – сказала Снежана, и Лёка удивилась тому, что бывшая подруга говорит об этом так спокойно, без гнева и обиды. – Так когда у них появляются глаза?

Лёка немного подумала.

– Когда появляются, не помню, – призналась она. – Знаю, что на десятой неделе они уже полностью сформированы, только закрыты веками. А мальчик или девочка, становится ясно еще раньше – на восьмой неделе. Вообще, к концу восьмой недели у малыша уже дифференцированы все основные системы органов.

– Дифф… Как ты сказала? – не поняла Снежана. – Ты бы умными словами не ругалась – я человек простой, биофак не заканчивала.

– Дифференцированы. Это значит, что их можно увидеть и отличить друг от друга – вот ножка, вот печень, вот вилочковая железа… – пояснила Лёка. – То есть у них уже есть все органы, которые есть у нас. А ты говорила: одиннадцать недель – это еще капля спермы!

Снежана промолчала.

Молчала и Лёка. Она потирала поясницу. Почки болели не слишком сильно, но постоянно.

Сейчас она немного посидит, встанет и пойдет. Встать трудно, но нужно! Ей нужно идти! Нужно готовить кашу.

Но Снежана хотела поговорить еще.

– Лёка, а как ты думаешь, когда у них, – Снежана посмотрела на свой живот, – появляется душа?

Лёка неопределенно пожала плечами. Она все терла свою поясницу – боль становилась сильнее, а трение вроде бы помогало.

– А что это ты о душе заговорила? – спросила она, морщась от боли.

– Я точно знаю, что она есть, – сообщила Снежана. – Нет, серьезно! Тогда, когда ты меня вырубила и я отключилась, со мной было что-то странное. Не было света, хотя все вокруг было не черным, а скорее серым. Не было звука. И время будто остановилось. Но я – была! Я точно не переставала существовать! Как ты думаешь, когда человек умирает, он так же себя чувствует?

– Не знаю, я пока что не умирала, – прохрипела Лёка. – Хотела, но не получилось.

– Ну а младенцы, – настаивала Снежана. – Когда у них душа появляется?

Медленно и осторожно Лёка поднялась с дивана. Диван скрипнул, а Лёка опять поморщилась – движенье отдалось болью.

– Это только Бог знает, – сказала она. – А мы не узнаем никогда. Душа, она… Нам на философии говорили, но я не помню правильного слова… В общем, она не такая, как тело, и ее нельзя уловить приборами или линейкой измерить.

– Так может, душа у ребенка появляется через месяц после зачатия? – уточнила Снежана. – Или через два?

– Может, через два. Может, через месяц. Может, через неделю, а может, сразу после зачатия, – сказала Лёка. – Душе не нужно огромное тело, она и в двух клеточках может уместиться. И именно поэтому малыша нельзя убивать ни на каком сроке беременности! Вдруг душа у него уже есть? Тогда он ничуть не меньше человек, чем я или ты. А людей нельзя убивать, Снежка! Теперь я это точно знаю!

Она повернулась и собралась уходить.

– Лёка, постой! – остановила ее Снежана. – Я вот что подумала – может, ты и права. Даже, скорее всего, права!