– И еще раз спасибо! Кстати, тебе тоже очень повезло, что я полночи провел в седле, иначе вместо меня ты бы увидел летящую в голову деревянную чурку. И это зрелище наверняка оказалось бы последним в твоей жизни.

Дракон нахмурился, а я в ответ невинно улыбнулся. Да, я знаю, что он мог бы прочесть мои мысли еще на подходе к норе, но ведь опыт лесного стража мне бы очень помог. У эльфов, сидящих в засаде, есть такое правило – сливаться с местностью, а без полного отрешения от себя это невозможно. Так что еще неизвестно, кому из нас повезло больше.

Внезапно я поймал себя на мысли, что совсем не чувствую дискомфорта, сидя на камне. А ведь по идее у меня уже давно должны были начать затекать ноги, да и копчик точно должен был занеметь. Но я сидел, болтал и чувствовал себя прекрасно. Видимо, драконья кровь своей густотой препятствовала этому, и я теперь вполне могу целую ночь спать на камнях, особо не тревожась о неприятных ощущениях, которые появятся наутро.

Хлопки крыльев и шорох камней на площадке отвлекли меня от мыслей. Это прибыли те драконы-защитники, которых я встретил в пещере. Пройдя в грот, они кивками поприветствовали нас и забрались на камни с противоположной стороны кольца, переглядываясь друг с другом. Глядя на их мимику, я сообразил, что они разговаривают. Но тогда почему я их не слышу?

– Потому что драконы умеют скрывать свои мысли, – пояснил Лар. – И когда они общаются друг с другом, то передают их только своему собеседнику, а не всем окружающим, как ты.

– А ты можешь меня этому научить, пока мы не отправились на совет? Потому что я вполне могу подумать что-нибудь такое, после чего меня не только в стаю не примут, но еще и отпинают хорошенько, прежде чем выкинуть в океан.

– За такой короткий срок это не получится, ведь совет начнется совсем скоро. Видишь, стая уже начала собираться.

Обернувшись, я увидел, что на площадку перед гротом один за другим опускаются драконы и драконицы. Значит, совет будет проводиться здесь? Хорошо, никуда идти не нужно… или лететь. Но я вполне могу за оставшееся время научиться закрываться. Ведь у драконов есть такой прекрасный способ общения – мыслеобразы.

– Лар, ты просто передай мне свое умение как обычный мыслеобраз, – попросил я брата. – Это ведь совсем просто.

– Нет, это невозможно, – ответил дракон. – Иначе мы бы не тратили десятилетия на обучение птенцов, а сразу передавали бы им все свои навыки.

– Ты ошибаешься, это возможно, но вы почему-то этим не пользуетесь, – возразил я и разочарованно вздохнул. – Ну, тогда хотя бы передай мне образ того, что ты понимаешь под мысленным общением и как сам закрываешь свои мысли.

Дракон взглянул мне в глаза, и я получил еще один кусочек его памяти. Оказывается, для того чтобы не транслировать свои мысли всем окружающим, нужно просто закапсулировать свой разум, а мысли передавать напрямую своему собеседнику, протягивая кратковременную связь, вроде канала, между своим и его сознанием. Проверяя, правильно ли понял, я мысленно окружил свою голову непрозрачным коконом и подумал, не глядя на Лара:

«Похоже, он уже начинает жалеть, что получил такого братца».

– И вовсе нет, – ответил Лар. – Тебе показалось.

Мне осталось только констатировать, что с защитой мыслей у меня ничего не получилось. Нужно будет потом узнать о ней гораздо подробнее, причем сосредоточиться именно на ощущениях, которые сопутствуют установлению этой своеобразной блокировки. И тут у меня даже дух перехватило, а мысли о защите разума как ветром сдуло, потому что передо мной продефилировала молодая драконица с чешуей нежно-изумрудного цвета.

«Вот это красавица!» – подумал я, провожая ее взглядом.

Драконица повернула ко мне морду и пренебрежительно фыркнула, а потом забралась на один из соседних камней и принялась старательно делать вид, что меня не замечает.

– Маррико, – сказал Лар. – Первая красавица в нашей стае. Многие драконы делают все возможное, чтобы она только обратила на них внимание. Однако ей очень нравится водить их всех за хвост, не выказывая никому благосклонности.

Далее Лар сказал очень длинную фразу, которая воспринялась моим сознанием как неясный набор звуков, трансформировавшихся затем в одно слово – стерва.

– А лет ей сколько? – спросил я, внимательно разглядывая драконицу.

– Чуть за сотню, – ответил Лар.

«М-да, в самом соку, – подумал я, восхищаясь прекрасным созданием. – Вот это фигурка! А какие ножки, изящно согнутые в коленях, а какая талия, а шейка, а этот очаровательный хвостик, что так кокетливо обвился вокруг. Богиня! Никогда не видел более совершенного создания. Так и хочется… Эй, да ведь она же меня слышит!»

– И не только она, но и все здесь присутствующие, – добил меня Лар.

Кончики моих ушей покраснели, но потом я еще раз взглянул на драконицу и прислушался к ее ощущениям. Никакого недовольства не было, наоборот – я почувствовал интерес и слабую симпатию ко мне.

«А ведь ей понравилось то, что я наплел, – подумалось мне. – Неужели она настолько обделена комплиментами сородичей, что обращает внимание на мысли какого-то полудракона?»

В ответ Маррико, которую я для себя уже переименовал в Мару, повернулась ко мне мордой и фыркнула со всей возможной презрительностью. Вот только из ее эмоций я понял, что она едва сдерживается, чтобы не расхохотаться. Сделав вид, что очень оскорблен ее выходкой, я отвернулся и стал размышлять, с чего бы это у меня внезапно проснулся интерес к драконицам. Ведь ясно же, что у нас слишком разная весовая категория, но сейчас я с трудом удерживался от похабных мыслей на ее счет. Что это? Неизвестно откуда взявшаяся зоофилия или же драконья кровь сильно поменяла не только мое тело, но и пристрастия к противоположному полу? Ну, мыслей о сексе с животными у меня никогда раньше не наблюдалось, да и сомневаюсь, что драконов можно к ним отнести, значит, все-таки второе. Печально. Наверняка со стороны будет интересно наблюдать за тем, что я буду делать, когда природа все-таки возьмет свое. Я ведь на комплиментах точно не остановлюсь, приглашу ее на свидание. Например, полакомиться свежеубитым оленем или посмотреть на великолепный закат, а потом, после предварительных ласк…

В следующий момент в моей голове раздался женский хохот, похоже, принадлежащий Маре, а потом и гневный крик Лара:

– Алекс, прекрати позориться!

– Извини, но если бы ты соизволил меня научить закрываться, то ничего этого бы и не произошло! – нашел оправдание я.

– Сразу после совета я затащу тебя в самую дальнюю пещеру… Нет, прекрати думать о таком! Как тебе не стыдно! Я хотел сказать, что упрячу тебя подальше и не выпущу, пока ты не сможешь закрывать свои мысли от остальных!

– А я что, против? – буркнул я.

И тут меня просто оглушил смех, издаваемый почти всеми присутствующими драконами. Многие силились оставаться невозмутимыми, но все равно глядели на меня со смешинкой в глазах, а некоторые в открытую скалили морды в улыбке и хохотали от души. Недоумевая, что послужило тому причиной, я задумался и вдруг осознал происшедшее, после чего мои уши запылали огнем. Драконы ведь не слышали реплик Лара, поэтому со стороны ситуация выглядела следующим образом – я начал восхищаться Марой, потом перевел внимание на Лара, а после мимолетной мысли, заставляющей сильно усомниться в моей ориентации, и ответа брата сказал, что не против. Именно это и послужило причиной всеобщего веселья. Опустив глаза, я разразился длинной матерной тирадой на русском, а потом подумал, что после такого позора впору пойти топиться. Эта мысль подняла новую волну драконьего смеха, поэтому я сделал вывод, что если крылатые и примут меня в свою стаю, то лишь на место шута, которое, судя по их веселью, до сих пор вакантно.