под Киевом. Тот же снег, такая же погода, только другая страна и уже другие люди. Немцы, увидев наши наступающие части, пустили в бой свои танковые подразделения, открывая параллельно огонь из артиллерии.

— Капитан, «пантера» на три часа от нас! — прокричал в шлемофон Яков.

— Карасев! Подкалиберным!

— Есть подкалиберный!

— Яша, угломер 15–25, ближе сорок, правее шестьдесят, беглым под крест!

— Выстрел!

— Есть попадание, товарищ капитан! Откат нормальный!

— Ещё один вылез на дорогу у переезда!

— Боря, бронебойный!

— Яшка, на прямой наводке, под ствол!

Бах! Прозвучал выстрел, казенник откатился, скидывая стреляную гильзу.

— Мажешь, Яша, мажешь давай еще раз!

Карасев загнал еще один снаряд.

— Выстрел!

Вылетевший снаряд попал в башню «пантеры», сместив её с оси танка.

— Ха! Молодцы хлопцы! Впереди пехота противника! Яша есть работенка!

Столярчук, взведя затвор Дегтярёва, открыл меткую стрельбу по бегущему за переправу врагу.

— Карасев, осколочно-фугасный!

— Яков, по бегущему противнику, огонь мать твою!

— Есть, командир! — прозвучал мне в ответ, грузинский акцент.

После удачно проведенного боя, мы захватили все переправы, идущие к Будапешту. Это вынудило немцев, остановить продвижение на столицу, и повернуть свои войска на север. Ночью шестого числа, мы ворвались на окраину Комарно, где заняли оборону.

К нам на соединение, прорывались войска 3-го Украинского фронта. Вскоре, соединившись с 4-й гвардейской армией, 5-й гвардейским кавалерийским, 18-й танковым и 1-й гвардейским механизированным корпусом, мы разгромили основную группировку противника, предпринимавшие контрудар, в западной части Будапешта. После этой железной «мясорубки», вплоть до семнадцатого числа на занятых нами рубежах, были бои местного значения.

К восемнадцатому числу немцы, собрав свои силы в кулак, перебросили пять танковых дивизий и при поддержке авиации, предприняли контрудар из района севернее озера Балатон. Своим превосходством, противник теснил соседей, на 50–60 километров. Нам был отдан приказ, об оказании помощи 3-му Украинскому фронту, и выдвигаться в район Секешфехервар, к озеру Веленце.

К исходу двадцатого января, мы прибыли в полном составе, и заняв оборону на озере, в ожидании противника.

Вдруг, из-за холмистой местности, выплывала вся элита танковых войск СС, в состав которых входили королевские тигры, ягдпантеры, штюги.

Оценив обстановку, я приказал своему взводу, занять оборону по флангам, а сам играл роль приманки.

Перейдя на передачу, я озвучил приказ:

— Экипажи лейтенантов Карякина и Красникова, вы располагаетесь по флангам. Стрелять только с того момента, когда немцы пересекут ваш прицел.

Экипаж Суслова занимает оборону правее от меня на пять часов. Я буду заманивать их в центре! В лоб мы их не возьмем! Броня у них слишком велика, калибр у нас слишком мал!

Экипажи разъехались по местам. Я судорожно наблюдал за тем, как вся эта орда двигалась прямо на нас.

— Спокойно хлопцы, спокойно! Тут главное не мазать! Карасев, бронебойный!

Достав с полки снаряд, Боря дослал его в казенник:

— Есть командир!

— Отлично! Яша, выводи на прямую наводку!

— Капитан, а если не получиться? Это сейчас они нас не видят, а после нашего выстрела, мы раскроем свои позиции, и тогда поминай как звали! — нервно, сказал Матвеев.

— Не бзди, Евгений! Я так уже делал, однажды! — похлопав его по шлемофону, подбадривал я.

— Ну, тогда ладно! — дрожащий голосом, заулыбался Матвеев.

И вот немецкий «зверинец» окончательно выехал из-за холма и двигался прямо на нас.

— Метров триста, капитан уже, когда огонь? — утирая пот, спросил судорожно Гелашвили.

— Тихо Яша, тихо! — держа руку на спусковом крючке, сказал я.

— Вай командир, стреляй же, ну чего же ты ждешь? — вскипела кровь, грузинского наводчика, и он закрыл ладонью своё лицо.

— Еще чуточку… давай, давай сука иди ко мне! (пятисекундная пауза)

— Всем экипажам! Огонь!!! — прокричал я в шлемофон.

Все мои танки открыли шквальный огонь по бортам «железных монстров». Немцы, заметив откуда ведется обстрел, развернули свои машины, и открыли огонь в ответ.

— Маневрировать!!! Маневрировать, иначе погубите себя! — кричал я в эфир экипажам.

Немецкие танки, один за другим, вспыхивали словно спички. От прямого попадания, заживо сгорел экипаж, лейтенанта Красникова. Противник, понимая, что преимущество уже явно не на их стороне, стали отступать. В порыве ярости, я отдал команду на преследование:

— Догнать, сволочей! Не уйдут!

Мы ринулись догонять уходящего противника, как вдруг по рации, матом пытался остановить нас, комполка Котов:

— А ну назад мать твою! Куда ты прешься? Себя и ребят погубишь! Быстро отдай приказ об отступлении, иначе под суд пойдешь!

Выслушав в свой адрес всякие яркие и выразительные слова, я отдал приказ об отходе к исходным рубежам. Возвращаясь на позиции, мы подвели итоги наших боёв. На нашей машине, было насчитано восемнадцать попаданий, на машине Суслова тридцать пять, легко ранен командир «тройки» лейтенант Карякин. Пал смертью храбрых, лейтенант Красников, от прямого попадания в башню. Подойдя к его горящему танку, мы заметили то, что хоронить там было уже некого и нечего. Обугленные тела, рассыпались бы в наших руках при их эвакуации.

Таким образом, мы не дали возможность, противнику соединиться с окруженными частями в Будапеште. После продолжительных и ожесточенных боёв, 13 февраля столица Венгрии была полностью очищена от немецких войск.

Получив дальнейшее распоряжение, мы передислоцировались в город Секешфехервар, где снова войска получали пополнение боеприпасами и людьми. Впереди нас ждал бросок на Австрию!

Эпизод 25: «Судьба непредсказуема!»

К марту 1945 года, наша армия была передана в распоряжение 3-го Украинского фронта. Перед нами стояла задача, измотать группировку противника находящиеся в районе озера Балатон и развивая наступление выйти к городу Шопрон. Ведя упорные бои, советские солдаты безостановочно продвигались к австро-венгерской границе.

***

Апрель. Город Винер — Нойштадт. От командира полка мы узнали, что в наше расположение должен прибыть с инспекцией, член военного совета, генерал-лейтенант Тевченков А.Н., якобы для координирования и слежения за дальнейшим ходом операции.

Чуть позже нам выдали новую форму, приказали надеть ордена и ждать приезда генерала. Разъезжать по фронтам, таким высокопоставленным людям было крайне опасно. Германская разведка скорее всего знала об этом событии, и будет готовиться к ней основательно, чтобы захватить или устранить такого видного деятеля.

Город и его окраины оцепили войска НКВД. Мы же выставили наши машины на дорогах, где должен был следовать кортеж. К полудню, по проселочной дороге, прибыли два мотоцикла из батальона разведки, один бронетранспортер, две фронтовые ГАЗ — М1 и замыкала эту колонну бронемашина БА-10.

Генерал, проехав мимо нашего строя, прибыл в центр города, в штаб армии.

— И шо, это все? — удивленно спросил Столярчук.

— А что ты хотел, это ж сам член военного совета! Ему сейчас не до тебя! — усмехнулся я.

— Нет, ну просто