Вместо того чтобы рассматривать Броуди как высокомерного грубияна, я отнеслась к нему как к Роботу. При нашем знакомстве сразу обнаружились невербальные проблемы. Он не смотрел мне в глаза, слабо выражал эмоции и совершал крайне мало спонтанных движений. Увидев меня в холле, он поднялся со стула и встал слишком близко ко мне. Его голос звучал громко и монотонно. Я поняла, что ему сложно наладить контакт с людьми, он не способен завязать отношения. Даже его профессиональные интересы были весьма ограниченными. Возможно, это нормально для ученого, но он не умел говорить на посторонние темы. Разве что о музыке, своей второй страсти. Пока мы беседовали, он не закрывал рта и очень расстраивался, если я пыталась сменить тему, вставить слово или что-то прокомментировать.

Броуди осознавал, что его поведение влияет на рабочие показатели. Ведь именно это он пришел со мной обсудить. Однако выглядел совершенно безучастным к предмету разговора. Он полагал, что может просто перейти в другой университет. Броуди считал себя талантливым ученым, хвастался высоким IQ и рассказывал, что откроет собственный бизнес, где будет руководителем. И ему не придется больше иметь дело с оскорбленными чувствами окружающих. Да и не хотел он никого оскорблять! Ему просто необходимо поле, где он мог бы завершить свои исследования, чтобы потом перейти к более глобальным задачам, соответствующим его уровню. Куда именно двигаться, он, правда, не знал. Но полагал, что заслуживает места в Массачусетском технологическом институте. Там он непременно преуспеет, потому что знает наверняка, как добиться успеха в этой сфере.

Броуди искренне не понимал, почему все им недовольны, а сам он все еще одинок. Ведь ему так хотелось завести друзей и иметь близкие отношения. Обычно взрослые люди, задающиеся такими важными вопросами, вызывают у меня огромное сочувствие. Но сопереживать Броуди по-прежнему было трудно. Я не получала от него никакой отдачи во время общения, а внутренние противоречия, с которыми он боролся, со временем только разрастались. Когда я пыталась поговорить об этом, он продолжал твердить о своем и быстро переходил на что-то более конкретное. Передо мной сидел человек без эмоций, настоящий робот, который говорил, казалось, сам с собой. Он будто читал мне лекции по машиностроению и классической музыке, подчеркивая свои обширные, даже всеобъемлющие знания. Ему казалось, что это должно всех впечатлять, делать его привлекательным и уважаемым. Но это было не так, что его крайне удивляло. Я не могла даже понять, к какому полу он испытывает истинный интерес. Казалось, ему необходим был хоть кто-нибудь. Но несмотря на убежденность, будто он прилагал для этого все усилия, в реальности его попытки были равны нулю.

У людей с диагнозом аутизм проблемы обнаруживаются в возрасте до трех лет. Родители замечают, что ребенок ведет себя иначе, чем сверстники, и нередко подозревают глухоту. Еще раньше малыш может не проявлять интереса к играм, не повторять действия, с трудом делиться чем-то. Диагноз «аутизм» ставят огромному количеству людей. Среди них есть и те, кто способен работать, имеет постоянные отношения, и те, кто совершенно лишен навыков вербальной коммуникации. Именно поэтому для определения используется термин «расстройства аутистического спектра».

О потенциальных причинах расстройств аутистического спектра ученые спорят уже двадцать лет. Многие усматривают причинно-следственные связи между аутизмом и вакцинацией. Однако научные исследования не подтверждают эту теорию. К факторам риска относятся зрелый возраст отца, низкий вес при рождении, мужской пол (соотношение мужчин и женщин, страдающих этим расстройством, — 4:1)5. По сравнению с другими психическими заболеваниями аутизм чаще бывает наследственным122. Связанные медицинские диагнозы, такие как синдром умственной отсталости или туберозный склероз, являются причиной аутизма лишь в 5–15% случаев, хотя при наличии этих факторов болезнь протекает острее64, 122, 139.

Существует даже общественно-политическое движение, которое борется за права людей с аутизмом. Его сторонники добиваются признания нейрофизиологических особенностей людей с аутизмом разновидностью нормы. Еще один неоднозначный аспект заключается в том, что за последние десятилетия количество людей с аутизмом невероятно возросло. Если раньше расстройства аутистического спектра наблюдались лишь у одного из четырех тысяч, то сейчас, по некоторым оценкам, у одного из 68–100 человек32, 139.

Если спросить Броуди, то он ответит, что не стал таким, а родился. И я склонна с ним согласиться. Мальчик был невероятно умным, но всегда испытывал трудности в отношениях с людьми. В детстве он заинтересовался поездами, и эта страсть оказалась всепоглощающей. Он изучал историю железных дорог и свободно говорил об усовершенствовании двигателей, видах топлива, паровозостроении. Он коллекционировал модели поездов и многие из них делал сам, тщательно прорабатывая каждую деталь. Если он ошибался в чем-то, это совершенно выбивало его из колеи. Родители очень любили его, хотя сам он не проявлял особых чувств. Они не могли увлечь его ничем, кроме поездов. И вскоре поняли: чтобы пробиться к нему, нужно было сидеть и слушать. А говорил он о всевозможных поездах, истории поездов и поездах в его коллекции. У него не было друзей, а мальчишки, тоже интересовавшиеся поездами (конечно, не так страстно, как он), всегда играли рядом, но не с ним. Другие же дразнили его, потому что он был странным. Учителя отмечали недостаток социальных навыков и исключительные знания. Впрочем, Броуди не мог проявить их на уроках. К сожалению, все это только подтверждало опасения его родителей и не проясняло ситуации.

С годами интерес Броуди к поездам укреплялся. Он все больше углублялся в работу двигателей. Считал, что двигатели, какими мы их знаем, можно серьезно усовершенствовать, и именно он сумеет внести в это вклад. Ему казалось, что его знания перевернут представление о КПД электродвигателей. Порой он размышлял, что мог бы войти в историю как изобретатель вечного двигателя.

Поэтому Броуди начал изучать инженерное дело, а потом и машиностроение. Все детство и юность он провел без друзей, сидя дома и решая уравнения, читая и конструируя модели поездов, и, кажется, был вполне доволен своей жизнью. Он оставался для всех загадкой.

Когда я познакомилась с Броуди, он жил один на деньги от полученных грантов. Родители также помогали ему. Он часто слушал музыку и работал над своим супердвигателем. К сожалению, наши встречи составляли львиную долю его общения за пределами университета.

На рабочем месте есть два типа Роботов. Они представляют собой две стороны одной медали. Как и в случаях с другими типами личности, одни более импульсивны, а другие замкнуты. Но ригидность[23], повторение определенных действий, тревожность и растерянность характерны и для первых, и для вторых. Даже рассказывая о таких людях, я ловлю себя на том, что невольно подражаю им. Повторяю одну и ту же мысль, концентрируюсь на одних и тех же вещах. И тем не менее, кажется, не вполне глубоко могу передать все, что думаю. Эмоциональные ограничения Роботов — загадка, которая просто сводит с ума.