Барсанти, казалось, готов был возразить, но она смерила его таким холодным взглядом, что стало понятно: доктор Айлз не сдастся без боя.

— Капитан Хейдер, — обратилась она к полицейскому. — Мне нужно звонить губернатору по этому вопросу?

— Нет, это ваше право. — Хейдер вздохнул. И взглянул на Барсанти. — Похоже, теперь здесь командует судмедэксперт.

Ни слова не говоря, Барсанти и его люди вышли из комнаты.

Маура последовала за ними и проследила за тем, как они прошли по коридору. «Это преступление, — подумала она, — будет расследоваться так же, как и любое другое. Не агентами ФБР, а отделом убийств бостонской полиции». Она уже собиралась сделать следующий звонок — на этот раз детективу Муру, когда вдруг заметила в коридоре пустую каталку. Санитары «скорой» уже паковали инвентарь.

— А где агент Дин? — осведомилась Маура. — Человек, который здесь лежал?

— Не захотел лежать. Встал и ушел.

— И вы не могли остановить его?

— Мэм, этого парня невозможно остановить. Он сказал, что должен быть со своей женой.

— Как он доберется туда?

— Какой-то лысый толстяк взялся подвезти его. Из копов, думаю.

«Винс Корсак», — догадалась она.

— Они направились в Брайхэм.

* * *

Джейн не помнила, как оказалась в ярко освещенном помещении с блестящими стенами, окруженная лицами в стерильных масках. В памяти всплывали только разрозненные эпизоды. Крики мужчин, скрип каталок. Вспышки проблесковых маячков патрульных машин. И белый потолок, проплывавший над ней, когда ее везли по коридору. Она снова и снова спрашивала про Габриэля, но никто не мог ей сказать, где он.

Или боялись сказать.

— У вас все хорошо, мамочка, — сказал доктор.

Джейн уставилась в голубые глаза, которые улыбались ей поверх хирургической маски. Нет, ничего хорошего, думала она. Мой муж должен быть здесь. Он нужен мне.

«И перестаньте называть меня мамочкой».

— Когда вы снова почувствуете схватку, — продолжал доктор, — тужьтесь, хорошо? Тужьтесь изо всех сил.

— Пусть кто-нибудь позвонит туда, — попросила Джейн. — Я хочу узнать, что с Габриэлем.

— Сначала вам нужно родить ребенка.

— Нет, сначала вы должны сделать то, что я хочу! Вы должны… вы должны… — Она едва не задохнулась от новой схватки. Боль достигла пика, как и ее ярость. Почему эти люди не слушают ее?

— Тужьтесь, мамочка! Осталось совсем немного!

— Боже… черт возьми…

— Ну же. Тужьтесь!

Когда боль снова вонзилась в нее, она ахнула. Но ярость заставляла ее бороться, и она тужилась с такой силой, что в глазах темнело, Джейн не слышала, как распахнулась дверь, и не видела, как в палату проскользнул мужчина в голубом хирургическом костюме. С диким криком она уперлась спиной в стол и стала жадно глотать воздух. Только тогда она увидела силуэт склонившегося над ней мужчины.

— Габриэль, — прошептала она.

Он взял ее за руку и погладил по голове.

— Я здесь. Я рядом.

— Я ничего не помню. Я не помню, что случилось…

— Это сейчас неважно.

— Нет, важно. Мне нужно знать.

Подоспела новая схватка. Джейн сделала вдох и крепко сжала руку мужа. Вцепилась так, будто балансировала на краю пропасти.

— Тужьтесь, — настаивал доктор.

Джейн подалась вперед, заскрежетала зубами, напрягшись каждой мышцей. Пот хлынул в глаза.

— Хорошо, — похвалил ее врач. — Еще чуть-чуть…

«Давай же, малыш! Перестань упрямиться. Помоги своей мамочке!»

Она чуть было не закричала, ее горло чуть не разорвалось от напряжения. И вдруг она почувствовала, как кровь хлынула между ног. И услышала злые крики, похожие на возмущенное кошачье мяуканье.

— А вот и она! — воскликнул доктор.

«Она?»

Габриэль засмеялся охрипшим от слез голосом. Он прижался губами к волосам Джейн.

— Девочка! У нас девчонка.

— И такая боевая, — заметил доктор. — Только посмотрите.

Джейн повернула голову и увидела крохотные кулачки и покрасневшее от злости личико. И темные волосы — пучок темных мокрых кудряшек, прилипших к голове. Она в изумлении смотрела, как медсестра вытирает младенца и заворачивает его в одеяло.

— Хотите подержать ее, мамочка?

Джейн не могла вымолвить ни слова — ей будто горло перехватило. Она молча смотрела, как ей в руки укладывают смешной сверток. Потом ее взгляд упал на опухшее от слез личико. Малышка корчилась, словно пытаясь вырваться из одеяла. Или из материнских рук.

«Неужели ты действительно моя?» Джейн всегда думала, что, едва взглянув в глаза новорожденного ребенка, узнает в нем родную душу. Но сейчас все было по-другому, никакого узнавания, лишь неловкость оттого, что никак не удается совладать с непокорным свертком. Глядя на свою дочь, она видела лишь разгневанное существо с опухшими глазами и сжатыми кулачками. Существо, которое своим криком выражало протест.

— У вас замечательная малышка, — сказала медсестра. — И очень похожа на вас.

Джейн проснулась от солнечного света, струившегося в окно ее палаты. Она взглянула на Габриэля, который спал на соседней койке. В его волосах она увидела седые пряди, которых прежде не замечала. Он был во вчерашней рубашке с забрызганным кровью рукавом.

«Чья это кровь?»

Словно почувствовав на себе ее взгляд, Габриэль открыл глаза и тут же зажмурился от яркого солнца.

— Доброе утро, папочка, — сказала она.

Он устало улыбнулся.

— Я думаю, мамочке нужно еще поспать.

— Я не могу.

— Возможно, это последняя возможность выспаться. Когда мы с ребенком вернемся домой, нам уже вряд ли удастся отдохнуть.

— Мне нужно знать, Габриэль. Ты мне так и не рассказал, что произошло.

Улыбка померкла на его губах. Он сел на кушетке, провел руками по лицу и сразу же показался Джейн измученным и постаревшим.

— Они погибли.

— Оба?

— Их застрелили во время штурма. Так сказал капитан Хейдер.

— Когда ты говорил с ним?

— Он приходил вчера вечером. Ты уже спала, и я не хотел тебя будить.

Джейн легла на спину и уставилась в потолок.

— Я пытаюсь вспомнить. Господи, почему же я не могу ничего вспомнить?

— Я тоже не могу, Джейн. Они применили газ фентанил. Во всяком случае так сказали Мауре.