ценностей это касаться не будет, не переживайте, то вам позволят уехать в любимую вами Италию. И даже дадут добро на то, что вы купите там титул и будете жить так, как вам захочется. Не за просто так, естественно.

— И что я для этого должен буду сделать? — Прокофий жадно подался вперед.

— Помочь Ушакову с финансированием приютов, которые организовывает Тайная канцелярия и его величество по всей Российской империи, помочь с финансированием дорог, его величество, опять же по слухам, новое ведомство хочет организовать, которое за дороги будет отвечать. Ну и помогать в тех случаях, если у Российской империи возникнут дела в Италии.

— И все? — Демидов даже ушам своим не поверил.

— Да, и все, — Бестужев пожал плечами. Лично он даже приюты бы не потянул. А этот деньгами сорит как будто это мусор. А ведь он ничего не сделал, чтобы отцу и братьям помочь, которые эти деньги вовсе не из воздуха добывали.

Но, Бестужев нисколько не завидовал Демидовым. Они крепко попались, куда крепче, чем даже Алексей, и теперь будут искупать свою вину вечно. Мало того, что отдали часть предприятий под различные эксперименты Петра Федоровича, так еще и обязаны скрупулезно выполнять все его наказы. Но пока им везло. Ни одно из нововведений не пошло во вред, даже подходящий к концу эксперимент отделения рабочих, обученных по специальной науке от крестьян крепостных.

Результат стал заметен сразу. В начале прибыль заметно просела, потому что рабочих рук не хватало, но затем возросла, потому что, оказалось, что обученный работник все делает быстрее и качественнее, чем даже десяток крестьян, которые только мешают друг другу. А стимуляция в виде заработной платы так вообще увеличивает выработку в разы. И черт с ним, что за всеми этапами процесса следят специально поставленные люди из Тайной канцелярии. Демидовы уже и сами поняли всю выгоду.

Как знал Бестужев из последнего отчета, они уже даже на академию замахнулись. Хотят в Екатеринбурге построить. Уже Григорий готовится к поездке по Европе для найма учителей, что сейчас во время войны вполне реально осуществить. А готовить они хотят не много ни мало, а инженеров. Своих собственных, доморощенных, потому как к иноземцам относятся с подозрением. И мраморный завод Воронцова очень хороший для всех промышленников показатель. Его величество прыть братьев одобрил. Так же как и строительство школ и ремесленных училищ. И даже приказал денег выделить, чтобы государство поучаствовало. Единственное требование у него было — все это должно не на запад распространяться, а на восток, все дальше и дальше в Сибирь, вплоть до Дальнего востока.

А еще все тем же Демидовым велено было построить медицинские школы, опять-таки за Уралом. Мол, до Урала он и сам справится, а вот дальше пока туговато реформы государственные проводить. Людей не хватало, и, хотя бы развитием медицины, нужно было уменьшить смертность и увеличить рождаемость. У Демидовых, да попавших под раздачу Строгановых выбора не было, только увеличивать объем добрых дел во благо государства. Строгановы как раз до Урала и трудились. Причем поощрялись добрые дела исключительно в провинции, в губернских городах, уездных городах, городках и даже в крупных селах. На добрые дела в Петербурге и Москве Петр Федорович смотрел, морщась при этом. Нет, не отказывался, естественно, но был не слишком доволен.

Купечество, кстати, которое долги по налогам отрабатывало, начало отчитываться в проделанной работе, которая увеличилась из-за того, что прошлая не была сделана в срок. Города стали меняться, как внешне, так и внутренне, и Бестужев не мог не отметить, что идут все эти изменения во благо.

— О чем задумался, Михаил Петрович, — заметно повеселевший Демидов оторвал Бестужева от раздумий.

— Да так, о будущем думаю. Просто я понять не могу, к чему мы в итоге придем. Петр Федорович вроде и реформ особых не проводит, все как будто исподтишка, нет того размаха, что при деде его Петре Великом, а, глядишь ты, уже и сделано как много и сколько еще будет сделано, даже удивительно, — Бестужев покачал головой.

— Его величество далеко пойдет, если шею себе не свернет в ближайшее время, — Демидов встал. — Нужно к ужину готовиться, на котором нас как зверушек демонстрировать будут. Хоть и обещал я тебе, Михаил Петрович, что буду себя хорошо вести, но позволь душу отвести. Хотят же они безграмотного русского мужика видеть, так зачем всех этих лордов разочаровывать? — Он посмотрел просительно, и Бестужев начал колебаться.

— А почему бы и нет, — наконец выдал он. — В конце концов, уважать они нас все равно не будут, так хоть удовольствие получим на их вытянутые лица глядя.

— Матвей! — заорал Демидов, вскакивая из кресла. — Матвей, мать твою, где мои лапти? Да шевелись же, а то мы еще и опоздать вдобавок ко всему умудримся.

* * *

Луиза Ульрика отшвырнула очередное письмо из России.

— Эта курица опять беременная, — прошипела она и провела рукой по своему плоскому животу. — Эльза!

— Ваше величество, — доверенная фрейлина королевы Эльза фон Багговут тут же зашла в комнату. До этого она сидела в будуаре, в ожидании, когда может понадобиться Луизе.

— У его величества новая фаворитка, — Луиза села перед зеркалом, и служанка тотчас принялась расчесывать длинные золотистые волосы, чтобы уложить их в сложную прическу.

— Да, ваша величество, Хельга фон Руут. На самом деле, вам нечего опасаться, ваше величество, — и Эльза скорчила гримаску, показывая свое отношение к фаворитке короля.

— Я не опасаюсь, — раздраженно ответила Луиза, и дернулась, отчего служанка невольно потянула длинную прядь. — Осторожно, дура криворукая, — рявкнула она и внезапно замолчала, потому что этот нечаянный жест внезапно напомнил ей, как Петр однажды схватил ее за волосы, грубо, властно, запрокидывая голову. Она практически сразу пришла в себя, и больше старалась не вертеть головой, чтобы не провоцировать совершенно ненужные мысли. — Я сама ее подобрала для его величества. Эта дурочка весьма соблазнительна и плодовита. У нее уже трое детей и по слухам только один от мужа. Я хочу знать, она понесла от короля?

— Эм, судя по всему, нет, ваше величество, — Эльза, закусив губу, покачала головой.

— Уже третья девка не может забеременеть от Георга, — королева смотрела на себя в зеркале, отмечая, что ничуть не изменилась с того времени, как в Киле встретилась с юным принцем. Тогда