– Я все понимаю про желание обучаться и творить, – сказал холодно. – Но право, моя невообразимо талантливая фиалка, это следует делать под присмотром. А уж если присмотра не случилось, то хотя бы думать, ЧТО делаешь. Вернее – из чего. А также в какое время года, месяца, дня… Множество деталей, которые следует учитывать.

– В смысле? – спросила я, засовывая руки в рукава его камзола. Теплого и мягкого. А главное, о счастье, очень мне большого! Запахнула на себе вместе с собакой.

– Паутина, – лаконично пояснил Благой, отшвыривая грязный ком и вытирая ладонь об штаны.

Я невольно проследила за полетом гадости. И наконец обратила внимание, что все вокруг меня усыпано ошметками еще более противной дряни.

– Это все что, с меня упало? – спросила с ужасом.

– С тебя, о невинный цветок моей души! – Филидэль слегка поклонился и с сарказмом продолжил: – К огромному восторгу этой же души я успел вовремя. – И уже очень серьезно: – Ты умирала, глупая девочка! Разве ты не ощутила этого?

– Но почему?!

– Потому что призвала паутину! Материал, вызывающий у тебя подсознательный страх. И этот страх не дал тебе работать правильно. Потому вместо ткани ты сотворила… м-м-м… Что-то вроде кокона, который принялся тебя пожирать. Страх всегда голоден, Элла. А ты вплела его в свою магию. И, отдаваясь ей, отдалась страху.

– Но я не боялась…

– Боялось что-то внутри тебя. Глубинная часть, малый кусочек, возможно, но этого хватило. Ты сработала на совесть, но именно этой частью. В общем, я удивлен тому, что король не предупредил тебя об этом. – Он вдруг хмыкнул и пробормотал себе под нос: – Или недооценил?

– Филидэль…

– Да?

– А Кунла действительно существует?

– Я не обязан знать поименно всю низшую нечисть – любезно пояснили мне.

Существует, значит. Ну, раз знает, что это низший…

– Больше так не делай, – посоветовал дивный, протягивая мне руку. – Хотя бы потому, что твой кокон был совершенно непроницаем снаружи. Его невозможно почувствовать.

– Но ведь ты как-то сумел, – указала я, поднимаясь.

Лула тут же отлепилась от меня – очень аккуратно выбравшись из-под пол камзола, – и снова приняла облик милого щеночка. Сердито гавкнула и помчалась прочь.

– Твоя собака, – сказал посол. – Она металась, пытаясь пробраться меж деревьев, явно не могла и лаяла так, что сразу ясно: там убивают ее хозяйку. Вдобавок воняла на всю округу, сложно было не почуять.

Ах вот откуда этот мерзкий запах!

– Сырой рыбой, да?

– Именно! – Благой передернулся. – Так что благодари ее за свое воистину чудесное спасение.

– Спасибо тебе! – запоздало опомнилась я.

– Не за что. – Филидэль пожал плечами. – Я же сказал – благодари свою гончую. То, что я проходил мимо, – счастливая случайность, моя драгоценная роза. Кстати, позволь залечить твою рану, – спохватился он.

– Рану?..

– Да, я ведь прорезал кокон кинжалом. Благо всерьез зачаровать эту дрянь на устойчивость к повреждениям ты не сумела. Ну и зацепил, прости.

– Но ведь Лула не смогла ко мне подойти?

– Ну я-то не Лула, – ухмыльнулся дивный. – Спусти с плеча камзол.

– Нет, не надо! Я… я Айкена попрошу.

– Как скажешь. Собственно, там просто царапина. И да, позови его. Не пойдешь ведь ты во дворец в таком виде…

Хороший совет. А еще приятнее известие о том, что могу позвать. Точно могу?

– Айкен Драм! – негромко сказала я.

Управляющий королевским сидом явился незамедлительно. А ведь мог и проигнорировать, между прочим!

Пока брауни охал, причитал и приводил меня своей магией в приличный вид, Филидэль стоял в паре метров от нас, вежливо повернувшись спиной. Хотя платье на мне возникло прямо под его камзолом, снимать не понадобилось.

– Кстати, Элла, – сказал он, когда Айкен закончил. Словно все-таки видел, что там со мной делают… – Ты хотя бы знаешь, что твоя магия на данном уровне мастерства ближе к иллюзиям?

– Это как? – буркнула я, возвращая ему одежку.

Но ответа не получила: взяв камзол, волшебный дипломат попросту исчез, не утруждая себя ни швырянием всяких там ягодок-конфетти, чтобы сделать тропу, ни каким-либо еще заметным жестом.

А часом позже, отмокая в ванне, я вдруг догадалась сама. Озарило жутко противной мыслью.

Завернувшись в халатик, я выскочила из ванной, подбежала к своему огромному шкафу, распахнула отделение с фейрийскими вещами и…

Обомлела, хотя и ждала чего-то подобного. Ну, скажем, что моя шикарная амазонка потускнела цветом или дырками покрылась.

Но нет.

Ее вообще не было!

Только горсть мелких камешков внизу…

И нет, рыдать по этому поводу я не стала. Что уж там – после чудесного спасения от голодного кокона, сотворенного по собственной глупости! О депрессии и речи не идет!

Другое дело – если новое платье исчезнет с меня прямо на балу…

Мне немедленно нужен Кэйр. В смысле – учитель. Потому как любая депрессия лучше возможного позора!

* * *

Ведомая этими прекрасными аргументами, я решительно вышла в коридор и сказала:

– Замок, отведи меня пожалуйста к королю.

Надеюсь, что королевский сид меня по-прежнему любит и, в отличие от вредного Айкена, по всяким сомнительным местам таскать не станет.

Уже на полпути, проходя очередной невообразимый зал, я зацепила взглядом стражу возле какой-то роскошно отделанной двери, и голову с опозданием посетила мысль, что Кэйр, вообще-то, может быть занят. Но возвращаться уже было глупо, потому я продолжила путь, здраво рассудив: если что, слуги развернут меня на пороге.

Но костьми никто ложиться не стал.

Это звучало достаточно иронично, если учитывать, что замок привел меня к личным покоям правителя, которые охраняли мертвые воины-слуа. Фейри вытянулись по обеим сторонам от двери и напоминали собой статуи. Прекрасные, словно мраморные лица, в глубине которых проглядывали очертания черепа.

Если честно, то открывать двери с ноги в таких условиях было как-то некомфортно, потому я кашлянула и, чувствуя себя очень странно, спросила:

– А к его величеству можно?

На меня даже не посмотрели!

Но стоило сделать шаг вперед, как слуа скрестили передо мной странное оружие, похожее на копье, но с длинным плоским лезвием.

Ага, то есть нельзя?

– Достопочтенные стражи, – решила я зайти с другой стороны. – Его величество Кэйворрейн, король Неблагого Двора, даровал мне привилегию беспокоить его, если возникнет нужда. Потому…