Я сдерживался. Не из боязни быть посланным подальше, хотя и это не исключалось. И не из желания казаться спокойным или тем более безразличным. Просто я понимал, что у меня так называемый «профессиональный зуд» — отрыжка службы в спецназе, а волноваться-то особо не стоит.

Помню, спустя неделю после того, как он отверг мое предложение относительно повышения квалификации его парней, я забылся и позволил себе за обедом заметить, что надо бы повнимательнее следить за посетителями, а то, чего доброго, могут где-нибудь «жучок» прилепить. И в кабинете Дона неплохо было бы заменить гадкие стекла шероховатыми — чтобы исключить возможность сканирования извне…

Я сказал это не для рисовки или проявления своей компетенции. Просто много слышал о промышленном шпионаже и кое-что читал, а обстановка в нашем головном офисе была, как мне казалось тогда, преступно беспечная. Беззаботность какая-то сквозила во всем, что касалось безопасности, охранники и телохранители ягодицы отращивали, а начальник с заместителем, на мой взгляд, вообще умирали от безделья…

Славик тогда аж поперхнулся и перестал есть. И долго смотрел на меня как на законченного негодяя. Дон только усмехнулся неопределенно — как обычно. А после обеда Славик спросил у Дона разрешения и притащил меня в смежную с кабинетом шефа маленькую угловую комнату, имеющую одно окно на фасаде здания.

Там я стоял минут десять с открытым ртом и рассматривал аппаратуру, загромождавшую два стеллажа от пола до потолка, а Славик читал мне краткую лекцию о назначении того или иного прибора и об их общем совершенстве. Мораль лекции была такова: враг не пройдет, то бишь не прослушает, и не оставит в офисе, чтобы не заметили, даже иголку, а ты, молокосос, опять облажался…

В очередной раз совершив путешествие в сортир и перекинувшись с теми, кто попался на пути, парой фраз, я обнаружил, что у некоторых окон сидят телохранители. Сегодня они все находились в офисе, одного даже отозвали из отпуска.

В 20.00, не дождавшись шефа, мы со Славиком отправились ужинать в бар, где наскоро покидали в желудки остатки обеда: кухня почему-то не работала.

Поднимаясь наверх, я обратил внимание на то, что вместо пожилого сторожа, который обычно торчал в вестибюле, там теперь находились трое телохранителей и замнач службы безопасности.

Коротко ответив на вопрос Славика об обстановке, Серега занял кресло у зарешеченного окна возле давно запертой входной двери, из которого прекрасно просматривались подступы к особняку.

Еще рано утром, пока мы с Доном не отправились в офис, к его дому прибыли человек двадцать сотрудников периферийных отделений фирмы. Ранее я с ними встречался в процессе работы и примерно знал, что каждый из них отвечает за какой-нибудь участок с несколько сомнительной правовой основой.

На мой дурацкий вопрос о целях прибытия взвода деловаров, каждый из которых, судя по всему, прибыл не с пустыми руками, Дон невозмутимо сообщил, что собирается проводить семинар по менеджменту.

Половина из прибывших осталась в доме, остальные находились сейчас в офисе, рассредоточившись по всему зданию, точнее, разбрелись по кабинетам и точили лясы с местными сотрудниками.

Итак, фирма была переведена на осадное положение и из того, с какой легкостью и спокойствием все это организовывалось, я сделал вывод, что Славик не зря ест черную икру и что аналогичная ситуация здесь уже имела место. может Быть, даже не один раз.

Когда мы поднялись наверх, Славик отправился прошвырнуться по кабинетам, а меня через открытую дверь отследил Дон. Сказал, что если я желаю, то могу некоторое время посидеть у него.

По форме это звучало как предложение или просьба. Но я счел нужным воспринять его слова в виде распоряжения.

Затворив за мной дверь, Дон уселся за компьютер и продолжил дело, которым занимался до того, как заметил меня, — принялся гонять по дисплею какие-то символы и цифры.

Я уселся на широченный подоконник и, поглядывая через окно на пустынную улицу с загустевшим на глазах вечерним полумраком, пытался представить, что здесь может произойти в случае нападения.

В очередной раз прокачав ситуацию, я глянул на молчаливого шефа, который, сосредоточенно нахмурившись, продолжал издеваться над клавиатурой, и почувствовал себя по меньшей мере неудобно. До того вдруг мне не понравилась вся эта каша, которую сам же я заварил. Мне стало одиноко и тоскливо. Скорее всего закат отказал свое гнетущее воздействие: я всегда при заходе солнца ощущаю беспокойство и упадок духа.

Потом я посмотрел на часы и, чтобы не молчать, ляпнул:

— Что-то сегодня завсегдатаи и нашего катранчика запаздывают…

Сказал и осекся. Дон перестал жать на клавиши, развернулся ко мне и посмотрел как на последнего ублюдка. И нехорошо цыкнул зубом. А потом покачал головой, сурово покачал, и спросил:

— Придуряешься?

— Ну почему «придуряешься»? — возразил я, хотя уже понял, что сморозил глупость. — Разборка нас только касается. А другие чего? — И умолк. Стыдно стало. Ведь все из-за меня завертелось.

— Это касается всех, — заговорил Дон, поколебавшись между желанием, обругав, выставить меня вон и нежеланием сидеть в одиночестве и ожидать черт знает чего. — Сейчас все улаживают свои проблемы — не до отдыха… — Он умолк и, крутанувшись на кресле, опять занялся компьютером.

Меня здорово разбирало, но спросить постеснялся — не хотелось выглядеть идиотом. Интересно, каким это образом остальные улаживают свои проблемы?

Я был в курсе относительно разборок между группками или отдельными представителями криминальных структур и имел понятие о том, каким образом они происходят. Но о разборке в масштабах Корпорации я ранее ничего не слышал, и любопытство было вполне естественным.

Дон, по всей видимости, прекрасно понимал мое состояние, потому что через пару минут снова повернулся ко мне.

— Ты, наверно, обратил внимание на то, что сегодня у нас не было посторонних. Только свои!

Я кивнул.

— А как ты думаешь, что сейчас происходит в других фирмах и организациях?

Я пожал плечами и ответил:

— Думаю, что там осадное положение, как и у нас. Чего-то ждут, трясутся…

Я опять пожал плечами. Ну что можно ответить на подобный вопрос, не имея представления об отношениях между структурными составляющими Корпорации, определенных на случай обострения ситуации? Вот если бы мне дали почитать учебно-методическое пособие типа «Методология разборок в корпорациях и синдикатах»… Я усмехнулся этому и тут же спохватился, что рискую быть неверно понятым.

Дон, однако, отреагировал отнюдь не бурно.

— Ухмыляешься? — Он устало помял лицо и покачал головой. — То, что сегодня к нам никто не заявился в течение дня, более того, никто не позвонил, — очень важно. Значит, пока мы держимся. Никто на тебя не вышел…

Я с опаской посмотрел на телефоны. Несмотря на уверения Славика о неуязвимости офиса, я всегда ожидал коварства со стороны возможного врага — жизнь приучила. Приложив палец к губам, я сделал круглые глаза. Дон в ответ скривился и махнул рукой.