Сидит Пальмира на лавочке под навесом из виноградной лозы. В одежонке детской, как она любит. Рядом с ней голем пристроился, придерживает и помогает передвигаться.

С замиранием сердца ближе подхожу, на меня никакой реакции. Смотрит пустыми зелеными глазами, и выражение лица ее ни о чем не говорящее. Присаживаюсь перед ней на корточки, ручки холодные накрываю своими. Ну посмотри же ты на меня, улыбнись, пошути, гадость скажи мне какую…

– Пальмира, хватит, – вырывается мой хрип. – Ты в безопасности, это и твой дом тоже. Пожалуйста, не молчи…

Молчит. Просто дышит и живет. Но в глазах ее время стоит на месте. Что такого она узнала, что не смогла принять и сошла с ума?! Пусть это будет все неправда, и завтра она очнется, состроит козни какие–нибудь. Почему я плачу…

– Что это за магия такая?! – Шепчу. – Очнись, маленькая.

– Магии нет, замок проверил, – ответил дворецкий за спиной, бесшумно подплывший. – Она не желает принимать эту реальность, вот и все, что мне известно.

Обнимаю девочку, пытаюсь выловить хоть искорку в ее дыхании, хоть какую малейшую реакцию на меня. Ничего.

Она такой сразу была. Наутро, после прибытия все и обнаружилось. Решила сперва, что обиделась, но это оказалось не игнорирование, не каприз, а что–то серьезное. Думала замок так влияет, за стены выходили гулять. Все то же самое… Что же с тобой, маленькая?!

Поднимаю голову в небо, утирая слезы и ощущая, что мой любимый рядом. В небе над замком его крылатый силуэт парит. Днем ему важно летать. Ибо нужно солнце и лучи его, падающие на крылья. И это дает хоть какие–то силы.

О чем он думает сейчас?! Ведь теперь ощущает мои слезы, а быть может и все чувства, что их рождают. Наша связь теперь сильнее, чем раньше. Я тоже знаю, как тебе плохо, мой родной. Ты голодаешь, в душе твоей мириады противоречий и пугающих тебя самого чувств. Теперь и ты, как все мои рыцари, просто веришь мне.

Во второй половине дня я гоняла рыцарей в селе. Решила спроектировать несколько постоялых дворов с гостиницами. Думаю, с них и начнется наш город, как таковой. Озадачила оружейника, которого Гекар привел, конструировать варианты новых дальнобойных луков. Приобщила к этому делу эльфов, пусть думают, как сохранить баланс увеличенной стрелы, где древко найти хорошее и из чего его лепить, главное опытных образцов налепить побольше. В древние времена так и приходили к совершенству.

Весь материал с города возят вереницами. Как бы не притопала власть, чтобы раскулачить несметно богатую особу…

– В Семистрелье есть кирпичи?! – Взвизгнула я, когда об этом Серафима вскользь обмолвилась в беседе с подругами.

– Да, графиня, – затушевалась женщина. Теперь она постоянно передо мной хвост поджимает. И все потому, что рыцари вокруг моей персоны вьются, как павлины. Внешняя сторона ладони уже начинает обветриваться.

– Покупайте все и заказывайте еще, – озадачиваю. –  А лучше доставку сюда. Кто там ими торгует, пусть едет в Балейск, контракт заключим. Передайте мое настоятельное приглашение. У меня грамоты с красками и печатью есть. Казначей королевский привез.

– Еще есть известь…

О, пошла жара! Известь – это ведь тоже для строительства капитального материал! До позднего вечера бегала, как электро–веник, по своим владениям и пилила, пилила, пилила мужиков, наполняясь некой энергией и самоудовлетворением.

По дороге в замок мысли не отпускали по денежному вопросу. Серебро с камнями на исходе, значит встанет мое дело в скором времени. Нужно спускаться в Друм на разведку и пополнение казны. А еще необходимо разобраться с тем, что мы может производить на обмен и продажу. Об этом думать поручила моим деятелям приступного мира, в том числе и Нилу, он же главный разбойник. У них это в крови.

Ох, вспомнила про Гордона. Зря я оставила его в порыве паники за Балейск. Маркиза его в порошок сотрет, без зерен точно оставит. Но не будем о грустном, он мужчина взрослый и, как самый сознательный барашек отвечает за свои …хм, сам.

Дом, милый дом. Грустный дом, как бы он мне не улыбался и не искрил передо мной своей магией. Радует лишь одно...

– Эрей Валерия, – Раздается его нежный и в то же время мощный голос из–за кустов.

Вышел ко мне в кафтане своем. Тускнеет его одеяние, от того тревожно мне. Обниматься к нему иду, а он на колено опускается… глупый.

– Не надо, – шепчу, обнимая. Сама себе противоречу, если не надо, то как я до тебя дотянусь, миленький.

Возникает дворецкий, что с некоторым недоверием смотрит на владыку. Здоровается, предлагает сервис и яства.

– Что с Пальмирой, – перебиваю.

– Поела, погуляла, сейчас спит, госпожа, – отвечает мягко и добавляет уже с грустью и на выдохе, как живой: – Без изменений.

Вздыхаю тяжело. Хотя бы кушает…

Так, все внимание своему мужчине! Солнце скрылось, и теперь нам надо ложиться спать. Узнаю о любимом все больше. Не терпят владыки закрытых пространств на поверхности земли. Это на дворцы небесные не распространяется. А тут фобия не совсем мне ясная. Второй момент – спать он может только на острове, где дети его были. К счастью для меня, поле замка тоже создает нужные условия. Эрей Авель сам удивился тому, что не ощущает дискомфорта от наступления ночи под этим магическим куполом. Убеждаюсь в очередной раз, что природа всего этого сверхъестественного одна. Пусть и многое говорит, что магия древних и магия Клесаны – это два противоположных полюса.

Берет меня на руки бережно и в парк несет. Теперь мы там вместе спим.

– Ты устала, почему? – Заявляет, а я в шоке! Человечище мой сам что–то спросил!!

– У меня много дел, любимый, – прижимаюсь крепче, трясясь от восторга. И вдруг спохватываюсь: – Ничего ведь не изменилось? Ты искренен со мной? Тебе действительно интересно, как я тут варюсь во всей этой каше?

– Теперь да, – признается жук.

Несет мимо виноградника и клумбы со светящимися цветами. У них такие волоски из центра растут, на кончиках светятся, как декоративный светильник. Спешим в свое местечко укромное. Из кустиков плотных у нас беседочка сплетена. Я не знаю, как замок все это устраивает в мгновение ока, видимо, нанотехнологии были известны еще в древности. У нас удобное обособленное ложе с мягкими перинами.

Укладывает меня бережно. Кушать? Мыться? Переодеваться? Это не для меня в этом средневековом мире. Вернее, не сейчас…

Рядом пристраивается на спину, кафтаном шелестя. Чувствую его тепло и запах. Не могу удержаться, взбираюсь нагло и по–хозяйки на него. Подползаю к голове. Смотрит так нежно. Расцеловать бы, да сил нет.

– Ты не грусти, ладно? – Шепчу, поглаживая его по щеке.

Я завоюю этот мир для тебя…

– И ты, – отвечает милый и продолжает шепотом: – Раньше много наблюдал за человечками, когда еще не был приемником главы Эрей. Я любил смотреть на их празднования и балы, как они кружились в танцах и смеялись, открыто выражая чувства. Мне казалось, что все они счастливы, им неведома грусть. Порой ко мне приходили странные нити мыслей, говорящие о том, что желаю быть на их месте. Это пугало меня, и я прекращал свой болезненный интерес.