Свист и удар обрушился на нее, заставляя выгнуться. Второй, третий… Не успевала считать, а она стонала, а затем и кричала во весь голос, но не пыталась изменить положение, не останавливала это насилие над жизнью. Вскоре я начала замечать полосы. Самые натуральные полосы, но из-за света, не видела, что они красные, а просто знала. Искусала все губы, плакала навзрыд, сжимала пальцами ни в чем не повинный диван. Ноги упирались в пол с такой силой, что, наверное, могли проткнуть деревянные доски. Не могла больше терпеть.

Вскочив, собиралась сама накинуться на него, но вдруг, после очередного громкого крика перестала слышать ее голос. Ее тело не реагировало на удары, она больше не реагировала… Бросив хлыст прямо на пол, Александр взял откуда-то плед, в который бережно завернул девушку и поднял на руки. Направлялся ко мне с ужасающим спокойствием, и я даже сделала несколько шагов в сторону. Он убил ее. Сердце не выдержало. Господи, только ни это…

Аккуратно положив ее на диван, повернулся ко мне и кивнул в сторону двери. Готова была сбежать отсюда и одновременно вызвать полицию. Шла на негнущихся ногах. Деревянными конечностями по деревянному полу. Мне казалось, что вокруг меня кровь, кровь и темнота. Не помню, как спускалась, будто в тумане, но кто-то окликнул меня:

— Анжелика? Не думал, что встречу вас здесь! — по лестнице поднимался Мистер Неви.

Улыбался, словно рад меня видеть, а я ни черта не понимала, что творится вокруг.

— Я… не хотела. — все что смогла сказать, но его лицо вдруг изменилось.

— Чего тебе надо, Неви? — прогрохотало позади меня.

— Да так, вот встретил свою знакомую. А ты? Снова трахал Джули? И как она сегодня? — говоря, он не глядя, спускался, пятясь по лестнице.

— Ах, знакомую? Что ж. Этого следовало ожидать.

Антуан резко метнулся вниз, перепрыгивая через ступени, подобно четырнадцатилетнему мальчишке. А я все также продолжала находиться в прострации. Спускалась и спускалась, пока Конт с силой не схватил меня за локоть и не потащил вниз. Если бы не держалась за перила, точно бы упала. Вспышка… вот она ночная улица с небом без звезд, с которого продолжали литься слезы. Там плакала моя душа. Пока ехали, руку не отпускал, а сжимал все сильнее. Если сломает, не удивлюсь. Кого-то из нас трясло. Вполне возможно обоих.

Вспышка… Лифт открывается, и он толкает меня к стене. Чуть не упала, спотыкаясь о собственные ноги. Так и стояла около единственной опоры, иначе бы упала прямо на холодные плиты. Открыв дверь в квартиру, снова схватил меня, но уже за волосы, проталкивая вовнутрь. Влетела в стол из толстого стекла и вместе с ним же упала. Может и ударилась, но боли не чувствовала.

— Что, маленькая дрянь, удалось подобраться ближе всех, да?

Пыталась подняться, но ни руки, ни ноги не слушались.

— Так и знал, что ты одна из подосланных! Задницей чуял, но как юнец верил, что все может быть настоящим!

Стол отлетел, и я осталась совсем без помощников. Только одна мысль и билась — подняться. Неважно зачем, но подняться.

— Смотрю, молодец устроилась, потаскуха? — схватил за горло, сдавливая словно клещами. — Как много ты ему рассказала? Все докладывала, шлюха?

— Пусти… — слово далось с большим трудом, да и я его не произнесла вовсе, лишь пошевелила губами.

Отшвырнул в сторону и, приземлившись, я ударилась головой о железную ножку барной стойки. Даже не дышала — просто забыла об этом. Снова направлялся ко мне. Лицо искажала самая страшная в мире гримаса. Он сейчас просто убьет меня, забьет до смерти, как и ту, другую.

— Мистер Конт, вы оставили телефон в… — Джереми остановился, взирая на представшую картину.

— Пошел вон! — зарычал Александр, сжимая кулаки.

Подняв рацию, телохранитель четко проговорил:

— Код 118.

Все тут же завертелось. Александр пытался добраться до меня, но Джереми сдерживал его, получая с лихвой. Я смотрела, смотрела, а потом вдруг поняла, что нужно бежать. Ползла по полу, не в силах подняться. Да и ползла с трудом. На меня внимания не обращали. Из двери, за которой расположилась лестница в его кабинет, прибывала охрана. Александр что-то кричал, но я даже не пыталась оглянуться. Моей целью стала открытая нараспашку дверь, ведущая на заднюю лестницу.

Сумка свисала с плеча, путаясь под ногами, но выкидывать ее нельзя. Там документы, карта и ключи от авто. До кнопки лифта дотянулась раза с третьего. Боялась, что не успею. В лифт тоже заползала. Плевать на колени, потерянные туфли и пачкающийся наряд. На все плевать. В лифте с трудом, но смогла подняться, опираясь на поручни. Не могла ступить на одну ногу, но сжав зубы, упорно выбиралась из здания, перенося свой вес на нее всего на секунду. По стенкам… Именно по стенкам…

Никого не встретила у этой двери. Лишь пустующая машина телохранителя. Всего один дом. Этот путь казался вечностью. Падала несколько раз, но упорно поднималась и вновь шла. Мужчины на посту что-то говорили, пытались докричаться до меня, но на все их слова я мотала головой в отрицательном жесте, что отдавался болью и тошнотой. Машка скидывала фото талона, а потому, достав телефон, я сунула охране картинку и поплелась к моей машине, что стояла в самом первом ряду.

Сигналка. Дверца. Не села, завалилась в салон, наконец-то сбрасывая цепочку клатча. Вперед, только вперед и больше никуда. Как можно дальше, пока не хватился, пока не убил…

Притормозив, свернула с дороги и сняла самую дешевую комнату в отеле. Ощущение, что останавливаться нельзя ни на минуту, не пропадало. Мужчина, выдавший ключи, брезгливо пытался предложить помощь, да только мне кроме меня самой никто не поможет.

Грязное платье с ненавистью полетело на пол. Больше никогда не свяжусь с богатенькими мудаками. Для таких человеческая жизнь сродни горстке монет. Наскоро обмывшись, заплела влажные волосы в косу. Потертые старенькие джинсы, мятая футболка. Закатав штанины, обмотала опухшую ногу захваченным из аптечки эластичным бинтом. Так будет хоть немного, но легче. Стиснув зубы, обувала кеды, расположившись на начищенном до блеска пуфике.

Заметно хромала, когда шла отдавать ключи. Боль врезалась в тело, простреливала нервные окончания, но я упорно двигалась, точно зная конечную цель. Машина завелась. Необходимо отвлечься, чтобы не думать ни о чем, чтобы не искать мотивы и оправдания. Нет оправданий. Он псих. Я знала об этом с самого гребанного начала. Не думать, не думать… Тихая музыка — от громкой голова начнет болеть еще сильнее. Не чувствовала ничего — ни голода, ни жажды, абсолютно ничего, только боль. Она жила везде, разрасталась, оплетая душу, тело, голову.

Больше не останавливалась. Жала на газ изо всех сил, сбрасывая скорость лишь перед переездами. Ослабевала постепенно. Боялась моргать лишний раз, чтобы не провалиться в сон. Сколько таких аварий ежедневно происходит на трассе? Тысячи. Мимо мчались фуры, нагруженные товарами. Им хорошо. Они всегда отправляются в путь по двое, чтобы сменяться время от времени. А у меня никого. Даже Мурлыка осталась там, в логове этого садиста. Ненавижу… Слезы брызнули из глаз, застилая обзор. Нельзя плакать. Только не сейчас. Потом…