Разведывательная модификация широко известного истребителя – Bf.109G8. Число таких самолетов в 6-м воздушном флоте было сравнимо с количеством обычных истребителей

Незадолго до начала советского наступления количество истребителей в Белоруссии уменьшилось – II группа 51-й истребительной эскадры была направлена на Средиземноморский ТВД. В итоге к 22 июня 1944 г. в 6-м воздушном флоте осталось всего 32 истребителя Bf.109G-6 (28 в группе и 4 в штабе эскадры), базировавшихся на Оршу. Для почти 1000-километрового фронта ГА «Центр» это количество истребителей трудно назвать иначе как смехотворным. Ненормальность этой ситуации можно проиллюстрировать еще одним фактом: «мессершмиттов» в качестве фоторазведчиков (модификаций Bf.109G-6 и Bf.109G-8) в подчинении 6-го воздушного флота было сравнимое количество – 24 боеготовых машины на 31 мая 1944 г. Это, с одной стороны, показывает внимание немцев к воздушной разведке, а с другой – катастрофическое снижение численности парка немецких истребителей в Белоруссии.

Бомбардировщик He-111H-20 эскадры KG53 на аэродроме. Обратите внимание на демонтированную и заглушенную пулеметную установку штурмана в носу остекления кабины – для ночных налетов она была уже не нужна

Помимо истребителей, для противодействия советским атакам могли оказаться полезными штурмовики ФВ-190 или «Хеншель-129». Однако основная масса штурмовиков Люфтваффе в начале лета 1944 г. была сконцентрирована в 4-м воздушном флоте на Украине – три сотни самолетов. В 6-м воздушном флоте имелась одна штурмовая эскадра, около 100 машин, в том числе устаревшие пикировщики Ю-87.

Вместе с тем 6-й воздушный флот мог похвастаться весьма внушительным флотом бомбардировщиков. Три сотни бомбардировщиков, преимущественно Хе-111, предназначались для ночных ударов по объектам в советском тылу. 21 июня 1944 г. именно бомбардировщики эскадр KG4, KG53 и KG54 нанесли удар по авиабазам в Полтаве и Миргороде, где сели американские «Летающие крепости» после челночного вылета. Если группировка истребителей в июне 1944 г. была ослаблена, то бомбардировочный кулак 6-го воздушного флота, напротив, усилился. На аэродромах в Кенигсберге сели три группы Хе-177 «Гриф» из эскадры KG1. В них насчитывалось около 100 тяжелых самолетов, достаточно внушительная сила, по крайней мере, по мерками Восточного фронта. Впрочем, из-за технических проблем с достаточно «сырым» самолетом выставить одновременно 100 Хе-177 не получалось. Также объемы ангаров, топливохранилищ и складов боеприпасов, ранее использовавшихся для Ю-88, совершенно не подходили для монструозных «Хейнкелей». Первой задачей «грифов» стал удар по железнодорожному узлу в Великих Луках. В крупнейшем налете участвовали 87 Хе-177 группами примерно по 30 машин. Командование Люфтваффе с большим опозданием осознало перспективы ударов стратегической авиации по тылам Советского Союза. Однако этим амбициозным планам не суждено было воплотиться в жизнь, и вскоре Хе-177 использовались для ударов по совсем другим целям.

Бомбардировщики Хе-177 на аэродроме под Кенигсбергом

Одним из ключевых вопросов для находящейся в обороне группы армий «Центр» являлось определение вероятных планов противника, т. е. противостоящих ей советских фронтов. Это всегда было непростой задачей, и многие военные катастрофы Второй мировой войны объясняются неверным определением планов противника. В случае с группой армий «Центр» на оценку планов советской стороны накладывал отпечаток опыт прошлого в лице в целом успешных для немцев боев октября 1943 г. – марта 1944 г. То есть оценка масштабов угрозы сопоставлялась с оценками сил противника в уже успешно завершившихся оборонительных боях.

В немецкой историографии прочно закрепилось мнение, что оценка планов Красной армии на лето 1944 г. исходила от Верховного командования и фюрера. Курт фон Типпельскирх писал:

«В Генеральном штабе сухопутных сил у Гитлера настолько глубоко укоренилось – чему в немалой степени содействовала категорическая точка зрения Моделя, возглавлявшего фронт в Галиции, – предвзятое мнение о наибольшей вероятности русского наступления на фронте группы армий «Северная Украина», что отказаться от него они уже не могли. Разумеется, развертывание русских сил перед фронтом группы армий «Центр» нельзя было отрицать, однако ему в оценке русских планов приписывалась лишь подчиненная роль»[211].

Написавшего свое исследование в начале «холодной войны» Типпельскирха возможно было бы упрекнуть в лукавстве и самооправдании. Однако имеются многочисленные свидетельства того, что германское Верховное командование действительно недооценивало возможность крупного советского наступления в Белоруссии.

На инструктивном совещании командующих армиями Восточного фронта в мае 1944 г. начальник штаба Верховного командования Вооруженных сил Германии Кейтель, характеризуя стратегическую обстановку, указывал: «…На Восточном фронте положение стабилизировалось. Можно быть спокойным, так как русские не скоро могут начать наступление. Исходя из данных о перегруппировке сил противника и общего военного и политического положения, надо считать, что русские, вероятно, свои главные силы сконцентрируют на южном участке фронта. Они теперь не в состоянии одновременно вести бои на нескольких главных направлениях…»[212].

В ставшем советским трофеем документе «Бюллетень оценок положения противника на Восточном фронте» от 13 июня 1944 г. указывается, что готовящиеся наступательные действия советских войск «против группы армий… «Центр» имеют цель завести в заблуждение германское командование относительно направления главного удара и оттянуть резервы из района между Карпатами и Ковелем»[213].

Комендант Могилева генерал фон Эрдмансдорф, имевший возможность самолично услышать мнение Верховного командования незадолго до начала операции «Багратион», сообщил на допросе в советском плену по горячим следам событий буквально следующее:

«Мы ожидали удара на Львов и Румынию, и притом позднее. Это было мнение фельдмаршала Кейтеля, высказанное им 19 июня на сборах в Зондгофене. Он вообще, кажется, не считался с возможностью мощного наступления на центральном участке и допускал разве только частные наступления с целью сковать наши силы»[214].