теперь уже не шел на баррикады, он устраивался на постылую работу и думал, как половчее кинуть работодателя – а работодатель нередко кидал его, не выплачивая заработанное. На этом фоне выделялись гастарбайтеры из республик, где сеют хлопок – их тут традиционно хватало. Зарплату они хотели меньше, работать готовы были больше, прав у них не было, как и гражданства – можно было делать все что угодно. Следом за гастарбайтерами – потянулись посредники и бизнесмены из солнечных краев – сначала просто с поставками хлопка, потом – скупать гордые предприятия «русского Манчестера». В бедном даже по подмосковным меркам городе – не протолкнуться от дорогих джипов… это как раз гости оттуда, они будут голодать, но купят джип. Кто-то скупает квартиры. Уже не редкость женщины, закрытые с головы до ног паранджой. В детских садах – все больше и больше детей с нерусскими именами. Кто-то уже и в школу пошел и рассказывает однокласснице – вот вырастешь, и будешь у меня рабыней. Винить детей не стоит – они повторяют то, что слышат в семьях.

Правды больше не искали. Двадцатый век отучил искать правду самых несгибаемых. Но были те, кто искал мести. И среди них все больше было русских пацанов, из тех, кто не видел для себя не то, что светлого – никакого будущего не видел.

И потому готов был лишить будущего и других – стольких, скольких получится…

***

Этот гаражный кооператив – находился на территории бывшего завода. Когда-то тут были задворки огромного завода, потом их сдали под гаражный кооператив для своих сотрудников: по стенам гаражей, выходящим на давно заброшенную и недействующую трамвайную линию. По тому, из чего клали стены – можно было сделать вывод, когда и что удавалось уворовать бывшим владельцам гаражей. И эти стены кстати – безмолвный обвинительный акт, тем кто по кирпичикам растаскивал родные заводы, чтобы построить себе гараж – а теперь мыкается, не имея нормальной работы, на Москву работать охранником в магазине. Достойно…

Некоторые гаражевладельцы – понятно, что не первое поколение, гаражи старые – после того как в городе остановилось трамвайное движение – сделали вторые двери на трамвайные пути, все равно не действующие. Чтобы не ходить через улицу – а сразу в свой гараж.

Вот и сейчас – по покрывающимся ржавчиной трамвайным рельсам – шлепал молодой парень – курносый, явно русский, в шапочке – петушке, и китайских джинсах. Подойдя к нужной двери, он огляделся. За ним никто не шел. Постучал.

Сначала ничего не происходило. Потом – лязгнул засов.

– Ты один, брат?

– Да.

– Заходи.

Парень – шагнул в гараж…

Гараж – большой, сдвоенный, на две машины. С ямой. В нем стоит автомобиль, похожий на автомобиль полиции – даже номера синие. Покрасили, правда с огрехами – но на первый взгляд, сойдет.

На стене – краской знак киблы. Направление на Мекку.

– Ну, что, все готово?

– Хвала Аллаху…

Они подошли к машине, открыли багажник. Там ничего не было.

– Основные заряды мы сделали в дверях. И под радиаторной решеткой. Их просто так не найти. Пришлось потрудиться.

– Как запустить?

– С телефона. Главное – помнишь, где поставить?

– Как забыть, брат.

– Тогда… всё.

Пришедший посмотрел на часы

– Еще полчаса до намаза.

– Те кто вышел на пути Аллаха, могут совершать намаз в любое время.

– Ты прав, брат…

Пришедший достал два коврика, тот кто несколько дней прожил в гараже – открыл бутылку воды – не для того чтобы пить, для того чтобы совершить омовение. Ведь перед Аллахом – положено представать чистыми…

03 декабря 2019 года. Центральная часть США. Даббик, штат Айова

Новую машину – за наличные – Марио Ван Зант арендовал еще вчера. Ночью – он выехал из дома, оставив все электронные следящие устройства – сотовый телефон, электронные часы, пейджер, которым до сих пор пользовались все сотрудники ЦРУ – всё. На кольцевой – он несколько раз проверился, не следят ли за ним.

Он ехал на Северо-Запад, по семидесятому. По Чикаго и дальше, на северо-запад. Вслед за солнцем…

Города – он обходил по объездным, соревнуясь в скорости со спешащими на пределе разрешенного траками. Перед ним – расстилалась Америка. Настоящая. Та, которую он, уроженец Бруклина – не знал и не хотел знать. Трампленд. Места, в которых выбрали президентом США последнего отморозка.

Городки, успешные и не очень. Бары. Пикапы и мотоциклы Харлей. Американские флаги. Фермерские трактора.

Не Миссисипи – но немногим лучше.

Марио Ван Зант был интеллигентом – хотя сам этого не осознавал и никогда не относил себя к этой категории. Уроженец большого города, учившийся в иезуитской школе, католик – он испытывал к своей Родине, к США странную смесь презрения и восхищения. Восхищения тем, как Соединенные штаты Америки стали лидером мира, неся свободу даже туда, где ее никогда не было. И презрительно-снисходительное отношение к простым американцам – к этим копошащимся на земле фермерам, к работягам, к их барам, к кукурузному виски, к морской пехоте США, где они служили, чтобы потом дядя Сэм оплатил их учебу.

Из католической школы, а так же из некоторых групп продленного дня, которые он посещал, он вынес несколько простых истин, которым и следовал всю свою жизнь. Например – есть просто люди, а есть – лучшие. Есть пастыри – а есть стадо. Для того чтобы держать стадо в повиновении – пастыри придумывают веру и грех, но самим этой веры придерживаться не обязательно, главное – произносить правильные слова. Ради веры и ради поддержания покорности стада – пастыри могут сами совершать любой грех – врать, воровать и даже убивать. Достаточно прошептать про себя– к вящей славе Господней – и можно делать все что угодно…

Понятно, что с таким мировоззрением – ему была прямая дорога в ЦРУ.

Так он завербовал того русского – который сделал ему карьеру, эта вербовка принесла ему медаль и благодарность президента. Русский был умнее его, причем намного. Но у него исчезла вера, он не понимал, чему служит – и потому был слаб. Ван Зант стал его исповедником, его пастырем, дал ему новую веру. И получил взамен доступ к самым большим тайнам советской разведки – в частности, к имени самого крупного советского крота за все время существования ЦРУ. Олдридж Эймс. Начальник отдела внутренней контрразведки ЦРУ. Охотник на кротов сам оказался кротом…

Ван Зант выполнил свои обязательства – он угрожал, что пойдет на прием в Белый Дом, если они не будут