выполнены. Русского перевезли в США. Провели по программе защиты свидетелей. Сам Ван Зант получил высокое назначение в Лэнгли, но вдруг с ужасом понял – он не справляется. Все его успехи, о которых говорили в девяностые – имели в своей основе советы его русского агента. В сущности – это он был главным специалистом по России, а Ван Зант просто озвучивал мысли. Если бы не та история…

И сейчас, когда он снова на коне, когда он стал специальным помошником Директора, он просто не имеет права облажаться. Чтобы вся эта сраная молодежь снисходительно улыбнулась и сказала – ну что с него возьмешь, человеку семьдесят лет. Его с самого начала не надо было привлекать…

Нет, этого не будет!

***

Его путь – лежал в Дабик, Айова. Город прошлого, как его иногда называли, часть «три-стейт эриа», Миннесота-Висконсин-Айова. Недалеко от Чикаго, развитое сельское хозяйство, в последнее время и энергетика с ветряками, это самые верховья Миссисипи. Тихие места, город на холмах, погода тут как в Европе или даже в России. Здесь много истории, исторического жилья из тех старых добрых времен, когда понятие «дом» означало нечто фундаментальное, а не две фанерины и слой утеплителя между ними. Если бы сейчас так строили… больше половины американских семей не могли бы себе позволить жилье. Да что там больше половины – такое жилье по карману хорошо, если каждой пятой семье. Современная Америка – это страна, где люди могут получать по две – три тысячи в месяц, но при этом к концу месяца у них остается хорошо если сотня…

Прокатившись по городу, он взял курс еще севернее…

Там – город обрывался, начинались фермы. Сажать теперь мало, кто сажал – здесь теперь стояли ветряки. От озер – ветры всегда сильные. Лопасти огромных ветряков., размером больше вертолетных лопастей – тревожно гудели, перемалывая воздух. На земле – кое-где лежал снег.

Потом Ван Зант увидел здание. Два этажа, под огромной крышей, скорее это напоминало переделанный склад девятнадцатого века. К нему была пристроена огромная терраса, на уровне второго этажа, там сидел человек, примерно одного возраста со специальным помощником директора. Увидев подъезжающую машину, он отложил в сторону книгу, которую читал и взял карабин М14.

Ван Зант высунулся из машины и помахал рукой

– Это я, Юрий! Не стреляй…

***

– Как устроился?

Ван Зант отхлебнул предложенный напиток – они сидели на открытой веранде, было холодно, в самый раз для чего-нибудь покрепче. Скривился

– Сам что ли гонишь?

– Ага.

– Смотри, если с этим попадешься.

– Не попадусь… я двадцать лет обманывал свое начальство. Кстати, а твое знает, что ты здесь?

– Нет.

– Даже так.

Ван Зант сделал неопределенный жест рукой

– Я верю своему начальству не больше чем ты своему. Да и оснований верить все меньше и меньше

– А я предупреждал…

– Что было, то было.

– Как там… будем!

– Будем.

Ван Зант одним глотком допил

– Не так уж плохо – подытожил он – с работой у тебя как?

– Работа есть. Да и за ветряки местные энергетики платят хорошо, можно и не работать. Что привело тебя сюда…

– Скажем так – потребность в твоем мнении.

– Оно еще кому-то интересно?

– Мне. Я прекрасно помню Юрий, что без тебя был бы просто еще одной рабочей клячей. Без перспектив

– Не подлизывайся.

– Это правда. Мы с тобой десять лет работали рука об руку в Москве, ты и я. Может, если бы не получилось то, что получилось, не было бы такой ж… какая есть сейчас. Но я всегда учился у тебя. И этого не стыжусь. Мы, американцы – плохие шпионы.

Русский разлил еще бренди

– Ладно. Допустим, я поверил. Но у меня сейчас нет доступа ни к чему. Столько лет прошло…

– К твоей голове доступ у тебя есть всегда. Мне надо, чтобы ты выслушал одну историю. И сказал, что ты думаешь.

Русский отхлебнул бренди

– Обожаю истории…

***

Когда Ван Зант закончил рассказ, русский какое-то время сидел молча. Потом спросил

– Ну и чего ты хочешь?

– Первое. Как ты думаешь, это провокация?

– Нет.

– Почему?

– Слишком топорно чтобы быть ею. Если бы кто-то задумал провокацию, приманка выглядела бы совсем иначе.

– Вот и я так думаю. Тогда что это?

Русский задумался

– Ты знаешь, в Афганистане мы столкнулись с тем, что некоторые наши солдаты начали переходить на сторону противника. Представь себе – наши солдаты переходят на сторону грязных дикарей.

– У нас во Вьетнаме такое иногда случалось – заметил Ван Зант – та же история с Интрепид-428.

– Не путай. Четверо с Интрепида обратились к СССР, а не к вьетнамским партизанам.

– Как насчет Джейн Ханой29?

– Это просто игра на публику. Не более. Я тогда работал в третьем управлении, занимался некоторыми подобными случаями. Конечно, некоторые бежали от издевательств старослужащих и сержантов

– Дедовщина – блеснул Ван Зант

– Она самая. Но такими были не все. Некоторые отказывались от переправки в США и добровольно оставались с моджахедами, даже брали в руки оружие. У Ахмад Шаха Масуда под конец войны русский был начальником охраны30. Почему так?

– Стресс?

– Не ищи простых решений! Это не стресс!

– Тогда что же?

– Видишь ли, для русского большое значение имеет правда. Это слово, кстати, не имеет адекватного перевода на английский. Слово Truth – означает всего лишь соответствие фактам. Для русского же, правда больше чем простое соответствие фактам, это соответствие действительности некоему идеалу, божественному замыслу. И если правды нет – в словах, в делах – для русского это мучительно. Далеко не все выдерживают.

– Ты хочешь сказать, они видели правду на стороне моджахедов?

– А почему бы и нет? Мы вломились в их страну, никому не объяснив, зачем. Далеко не все верили в коммунизм в восьмидесятые. Солдаты видели разоренные деревни, следы бомбежек. Многие сами убивали. Понятно, что рано или поздно многие начинали задавать вопросы. И ответы – часто были такими, что замполиты были бы не в восторге. А некоторые пошли дальше. Переступили черту.

– То есть, ты хочешь сказать, что это могут быть русские, которые приняли радикальный ислам и ищут контактов с нами? Рассчитывают на нашу помощь?

– Возможно.

– Но это же бред!

– Почему?

…

– Ленин же получал помощь от германского генерального штаба. Он даже заключил мир с немцами, хотя его партия едва не раскололась на этом. И в итоге – он ведь выиграл. Он просто переложил тяжесть ведения войны на Запад, а потом пожал плоды. Путин кстати делает нечто подобное в