Теперь я понимала гнев Рандала. Дракону нельзя быть связанным с ламией, это всё равно что приковать себя к земле, не смея взлететь выше макушек деревьев. Примесь Древней крови в моих жилах проглотит любую прочую Магию, нивелировав её силу, как земля поглощает кровь и перерабатывает её, давая новую жизнь травам и сору. Что ж, если Рандал связан с преступниками, так ему и надо!

Я схватила учебную папку и отправилась на второй этаж в отдалённое крыло на занятия по Магии прорицаний. В полутёмном зале сидели десять ламий и три саламандры. Это все решившие оставить данный предмет на последнем году обучения. Я сама согласилась посещать занятия только из-за Фарф. Она настаивала, что будущее можно увидеть. Фрагментарно, вскользь, будто подглядывая через узкую щель в плотных занавесях, но это возможно.

У меня не получалось ни разу. Фарфелия раньше могла видеть грядущее, но это в прошлом мире, а не будучи Пришлой в Илиодоре. Как я ни расспрашивала сокурсниц, они тоже не видели будущего, поэтому занятия по Магии прорицаний, которые вела молодая женщина с одухотворённым выражением лица и тонкими музыкальными пальцами, не воспринимались нами всерьёз.

— Сегодня я расскажу, как пользоваться Даром сновидца, — начала гранда Инге Рохеис. — Уже сегодня ночью благодаря этому знанию вы сможете получить ответ на один вопрос, важный именно для вас.

Она говорила, постоянно теребя оборки цветастой юбки, похожей на цыганскую. По происхождению гранда была из тех, кого принято называть «старорежимными». То есть теми, в чьих жилах текла почти не тронутая Пришлыми и истинными Древняя кровь. Услышав это, я, как и многие, задалась вопросом, почему ей разрешено преподавание, но получила ответ уже спустя пару занятий.

Гранда Рохеис, и с виду похожая на неземное создание, была абсолютна оторвана от реальной магической силы. Да, она умела рассказывать так, что хотелось верить. И в то, что можно увидеть будущее и предотвратить его, и в то, что прорицание так же естественно присуще любому волшебному существу, как и умение дышать и слышать капли дождя, барабанящие по крыше. И мы с надеждой всматривались в хрустальные шары, карты, руны, только наши прогнозы были так же несбыточны, как и загаданное по радуге.

Сейчас же я сидела тихо и вспоминала Фарф. Она всегда с жадностью ловила каждое слово гранды Рохеис, исписывала тетради крупным, немного детским почерком, а потом перед сном перечитывала и грызла кончик грифельного карандаша. И мечтала, глядя в окно на малочисленные звёзды, что видны на небе Илиодора.

Иногда Фарф делилась со мной сокровенными ночными размышлениями, она пыталась применить прежние умения, соединив их с новыми, которыми её наделил Дольний мир. И часто говорила, что надо только очень сильно верить. «Без веры веры не бывает».

Но сейчас мне очень не хватало её поддержки. Особенно сейчас.

— Вещих снов не бывает, — внезапно услышала я, выхватив из мелодичной речи гранды Рохеис фразу, меньше всего соответствующую настрою, царившему на занятиях по Магии Прорицания. — Можно увидеть что-то лишь на границе между сном и явью. Перед пробуждением. Этому я вас сегодня и обучу.

Я открыла тетрадь и приготовилась записывать. Не то чтобы я поверила в сказки гранды Рохеис, но чем чёрт, или кто там ещё, не шутит! Важный вопрос у меня как раз имелся, и, кроме собственных магических способностей, надеяться мне было не на что.

***

В лазарет я входила со смешанными чувствами горечи и стыда. Жаль, что я ничего больше не могла сделать для Фарф, кроме как помочь Дазромаку найти преступников. Чувствовала я себя так, будто была виноватой в том, что пострадала подруга. Если бы я больше её слушала, если бы могла всё вернуть и не отмахиваться легкомысленно от известий о жертвах среди ламий.

Но ход времени нельзя поворотить назад даже в мире, где магия так же естественна, как и наука.

— У нас мало времени, — вышел мне навстречу дознаватель, держа в руках свёрнутый пополам лист. — Гранда Тулия любезно предоставила нам своё рабочее место для тренировок.

— Что от меня требуется? — спросила я, оглядываясь по сторонам. Казалось, из-за шкафа или дальней двери сейчас возникнет тонкая фигура Фарфелии, и я снова увижу её пустые безжизненные глаза!

— Вы должны настроиться, чтобы я мог увидеть лица тех, кто прячется за личиной охотников. Забавно, что все теперь начали их так называть! Посмотрите, они и мне смеют угрожать.

Я опустила взгляд на листок, что держал в руках Волкодлак, но он не дал мне его в руки, а сам развернул и огласил содержимое. По памяти, ведь сейчас уже достаточно стемнело, а свет масляных ламп, оставленных на столе, отбрасывал на стены причудливые тени, но не позволял читать.

И хотя ликаны прекрасно видят в темноте движущиеся объекты, их зрение не способно различать написанное чернилами на листе бумаги.

— Я знаю это наизусть, пока вы занимались, у меня было достаточно времени, — ответил он на мой удивлённый взгляд. Вдруг в речи собеседника проступила лёгкая шепелявость, которая, вероятно, означала высшую степень доверия. — Некая организация, называемая Лигой неравнодушных, смеет заявлять, что призвана очистить Илиодор от угрозы, что несёт древняя кровь. «Их идеи и ритуалы вовсе не так безобидны, как мы привыкли думать. А силы далеко не так малы, как они хотят представить. Ламии лишь первый этап, и если вы верный сын вашей отчизны, то не будете нам препятствовать».

— Я не понимаю их мотивов.

Дазромак обошёл меня кругом, будто присматривался. Я затылком чувствовала его внимательный взгляд, способный читать в душе, как в открытой книге. Он будто раздумывал, стоит ли мне говорить, а потом подошёл ближе и осторожно взял за руку. Прикосновение заставило меня вздрогнуть, и я подавила отвращение, радуясь, что светло-бежевая кожа перчаток дознавателя служит неким барьером.

Он горько усмехнулся, но не выпустил моей руки.

— Нам надо больше доверять друг другу, раз уж гранд Гумонд оказался под подозрением. В любом случае его зеркальный ритуал соединил нас с вами в некий союз. Скажем за это спасибо Дракону.

— Почему вы рады, что он под подозрением? — спросила я, выдержав паузу.

Дазромак довёл меня до кресла возле стола целительницы и чуть ли не силой усадил в него.

— Потому что вы, Регина, с вашей силой и красотой заслуживаете большего, чем стать кратковременным утешением одного из крылатых. Поверьте, они никогда не посчитают вас ровней. Даже меня не жалуют, а ведь я Истинный!

Теперь я поняла, в чём сила этого неказистого, низкорослого и некрасивого дознавателя. В его способности говорить простые вещи, преподнося их в выгодном для себя свете. В его таланте убедить собеседника в том, что выгодно следствию. И наконец в его манере разговаривать, не повышая голоса, но таким тоном, что он пугал гораздо больше прямых угроз.

— Возьмите амулет. Он покажет след Адамантовой жилы.

В мои руки вложили круглую пластину, инкрустированную в центре кроваво-красным камнем. Я прикоснулась к нему, ощутив леденящий холод, шедший изнутри кристалла. Провела пальцем по мелкому бисеру, радиарно выложенному от центра к периферии пластины, и почувствовала, что вещица, переданная Дазромаком не так проста, как ему хотелось представить.