– За тобой идут люди, Чарли, – ответил Адриан, расстёгивая пуговицы на пиджаке. – Может, ты и сам не понимаешь, но твой авторитет в Б-2 никто не затмит, даже сам губернатор. Это важнейший район, и если кому и быть тут главным, так это тебе.

Чарльз глубоко вздохнул, стянул шляпу и утёр пот со лба.

– Ненавижу грёбаную политику, – выругался он. – Ненавижу чиновников и всяких начальников, а ты теперь приказываешь мне самому таким стать. Ну разве это дело?!

– Я не приказываю, Чарли, я прошу. Мы здесь, чтобы изменить всё, но для того, чтобы это сделать, мне нужны надёжные и порядочные люди. Ты не только фермер, сам это прекрасно понимаешь. Не зря ты уже десять лет возглавляешь профсоюз.

– Все эти волнения когда-нибудь меня прикончат, – покачал головой фермер. – Я хотел дожить свою жизнь на ферме, пить самогон, есть хорошее мясо, любоваться бабами. Ну а тут – бах! И всё с ног на голову. ПАЧи отменяете, власть свергаете, как тут приспособиться?! Сидел бы у себя в офисе да втирал бы людям ваши обновления и багфиксы. Нет же… Припёрся, революционер…

Адриан рассмеялся.

– Я предлагаю тебе стать префектом хотя бы на время переходного периода. Как только всё уляжется, уйдёшь на покой, если пожелаешь. Обещаю.

– Переходные периоды могут длиться больше, чем целая жизнь, – махнул рукой Чарльз. – Но я соглашусь, потому что хочу верить, что у вас всё получится. А ещё потому, что вы сдуру можете назначить сюда какого-нибудь умника, который придёт и будет диктовать тут свои условия. Этого мне тут не надо. Но знай – если приму предложение, буду за свой регион рвать и метать. Будешь получать от меня каждый день прошения – своих я в обиду не дам и никому не позволю. Жопу придётся надрывать конкретно.

– Я рад, что мы будем работать вместе, – Адриан протянул руку.

– Сказал бы, что тоже рад, но пока ничего, кроме волнения, не испытываю. – Чарли пожал руку в ответ.

Адриан поднялся. Чарли поднялся тоже.

– Слушай, – сказал вдруг фермер. – У меня тут паренёк есть, Райан зовут. Молодой, башковитый. Узнал, что ты прибудешь, слёзно просил передать, что готов работать на вас. Он вроде как изобретатель у нас – раньше тайно мастерил всякие штуки: то систему полива модифицирует, то дойные фабрики улучшит. В общем, на бумагах был коровником, а по факту – мастерил всё время что-то. Тут, как вы со своей революцией нагрянули, он как будто расцвёл прямо. Теперь, говорит, буду учёным. Показывал свои изобретения за десять лет – там и пушки всякие, и даже какие-то пластины на машины или коптеры, которые любую технику невидимой для радаров делают. Я за него ручаюсь, ну а пригодится тебе он или нет – это уже как вы там решите.

– Если парень дельный, – ответил Адриан, – то, конечно, пригодится. Скинь мне его координаты, я посмотрю, как будет время. Хотя, как по мне, так дельные и вам самим нужны.

– Вот и я о чём, – кивнул Чарльз. – Но рвётся он к вам, что ж я его, держать буду?

* * *

– Не обязательно ездить туда самому, – говорил Мартин, сидя напротив Адриана в кабинете. – Губернатор должен находиться здесь, в А-1, а вопросы на местах можно урегулировать через посланников.

Адриан поднял взгляд. Мартин его раздражал. Время от времени. Но часто он был и полезен. Маневрируя на границе между ненавистью и профессионализмом, он всё же больше представлял ценный ресурс.

– Нельзя, – выпалил Адриан. – Это личное. Они идут за мной, они внимают моим обещаниям. Иначе нельзя.

– Мудро сказано, – кивнул консультант.

– Послушай, Мартин, – проговорил Адриан, протерев уставшие глаза. – Давай условимся с тобой, что ты будешь говорить не то, что я хочу слышать, а приводить лишь полезные для дела доводы. Не нужно лукавить и заниматься очковтирательством, мне нужен консультант, опытный и умный, а не подхалим.

– Конечно, – кивнул бывший губернатор. – Это привычка, которую трудно искоренить, но я стараюсь. Прошлая система власти была построена именно на этом.

– А ты не боишься, что прошлая власть вернётся? – вдруг спросил Адриан. – Если мы потерпим поражение.

– Нет, не боюсь, – Мартин покачал головой. – Во-первых, не «если», а «когда». А во-вторых, я смогу приспособиться. Снова. Встречу их с фанфарами, кто бы там ни был. Расскажу, как плохо было при вас и как хорошо будет при них. И таковых, как я, будет большинство среди всех этих «революционеров». Людям легче приспособиться, чем воевать за чьи-то фантазии.

– Интересно, почему ты не боишься мне об этом говорить?

– Потому что знаю, что ты умнее, чем они, – пожал плечами консультант. – К тому же тебе уже не будет дела до того, что тут творится, ведь в живых первых лиц сопротивления обычно не оставляют. Было бы хорошо, чтобы вас устранили безболезненно.

– Значит, ты всё-таки думаешь, что мы не выйдем победителями, – усмехнулся Адриан.

– Вы уже победили. Вы изменили историю, это ли не настоящая победа?

– И что же, по-твоему, сыграет решающую роль в нашем поражении?

– Ум, – ответил Мартин. – Вы бросили вызов умам, которые превосходят вас. Да, вы смелые и решительные, но там, – он кивнул наверх, – сидят такие, для которых вы, с вашими идеями, лишь дети. Это правда, я имею возможность сравнить.

– Ты про господина Женевьера?

– И про него в том числе, – кивнул Мартин. – Ты отпустил его правую руку – Ральфа, который ещё вернётся сюда, вот увидишь. Он найдёт тебя быстро, без особых трудностей. А потом они будут всё тут зачищать и исправлять обстановку, возвращая всё на свои места. С господином Женевьером такое не пройдёт, и для него вся эта ситуация станет не более чем очередной забавой.

– Я не буду требовать от тебя преданности, Мартин, – серьёзно проговорил Адриан. – Но я избавлюсь от тебя, если ты будешь транслировать свои идеи в массы или даже в ограниченных кругах.

– Этого можно было и не говорить, я всё прекрасно понимаю. Все наши разговоры не уходят дальше этого кабинета.

– Хорошо, – Адриан кивнул. – Тогда давай обсудим обстановку в Б-3.

* * *

– Здесь повесим ваш портрет, – показывал на пустую стену директор. – Всё-таки трудящиеся должны гордиться, что когда-то работали с самим губернатором. Через пару месяцев музей сделаем – поставим туда ваш погрузчик, личные вещи, фото и прочее. Проект уже готовят. Под моим личным кураторством.

Они шли по коридору административного здания городской свалки. Было пусто, полы намыты, освещение в порядке, двери в кабинеты закрыты. Так было и раньше, когда на свалку приезжала какая-нибудь