столицу разыскивать дядю.

На улице Синьчан юноша придержал лошадь и в нерешительности стал осматриваться. Вдруг перед ним остановился какой-то человек и вежливо приветствовал его. Внимательно вглядевшись, Сянь-кэ узнал Сай Хуна, старого слугу своего дяди. Прежде Сай Хун служил в семье Ван Сянь-кэ, но дядя часто пользовался его услугами и в конце концов оставил его у себя. Схватившись за руки, оба горько заплакали.

— Живы ли почтенные дядя и тетя? — спросил Сянь-кэ.

— Они живут на улице Синхуа.

Вне себя от радости, юноша воскликнул:

— Сейчас же едем к ним!

— Я выкупился со службы, — сказал Сай Хун, — живу в маленьком домике и кормлюсь тем, что продаю шелк. Сейчас уже поздно, молодой господин. Заночуйте у меня, а утром навестите своих родных.

Сай Хун привел юношу к себе домой и угостил его ужином. Когда совсем стемнело, он сказал:

— Ваш дядя Лю Чжэнь перешел на службу к мятежникам, и за это он и его супруга были казнены императором. У-шуан забрали в императорский гарем.

Услышав это, Сянь-кэ так закричал и заплакал, что даже соседи вчуже были тронуты.

— Поднебесная велика, а у меня — ни родных, ни близких. Не знаю, где голову приклонить, — сказал он, немного опомнившись. — Кто же еще из старых слуг остался в живых?

— Только одна Цай-пинь, служанка У-шуан, — ответил Сай Хун. — Сейчас она в доме воеводы Ван Суй-чжуна, что служит в личной охране императора.

— У-шуан повидать, конечно, невозможно, — сказал Сянь-кэ, — но если я увидел хотя бы Цай-пинь, то умер бы спокойно.

Сунь-кэ отправился к Ван Суй-чжуну и попросил его принять щедрый выкуп за служанку Цай-пинь. Он рассказал все, что случилось с его дядей, и выразил желание исполнить последний долг племянника перед покойным.

Воевода оказался очень отзывчивым. Он был растроган рассказом юноши и согласился исполнить его просьбу.

Сянь-кэ нанял дом и поселился в нем вместе с Сай Хуном и служанкой Цай-пинь.

Сай Хун часто говорил ему:

— Вы уже взрослый человек, надо вам искать службу. Разумно ли проводить все время в горести и скорби?

Согласившись с ним, Сянь-кэ снова обратился за помощью к воеводе; тот замолвил за него слово перед правителем столичного округа Ли Ци-юнем.[160] Ли Ци-юнь решил назначить юношу начальником Фунина. Но прежде послал его служить смотрителем почтовой станции в Чанлэ.

Месяц спустя пришло известие о том, что дворцовые гонцы везут тридцать женщин из императорского гарема в императорский мавзолей для подготовки к обряду «обметания могил».[161] Когда девять крытых войлоком экипажей прибыли на станцию Чанлэ и женщины стали выходить из них, чтобы заночевать здесь, Сянь-кэ сказал Сай Хуну:

— Я слышал, что почти все наложницы императора, которых выбрали для этой поездки, — родом из знатных семей. Может случиться, что и У-шуан здесь. Нельзя ли узнать об этом?

— У императора несколько тысяч наложниц, — возразил слуга, — почему из такого множества должны были выбрать именно У-шуан?

— И все-таки попробуй узнать, — настаивал Сянь-кэ. — Чего не бывает на свете!

Он велел Сай Хуну переодеться станционным слугой и приготовить чай для женщин. Подарив ему три тысячи медных монет, Сянь-кэ наказал:

— Не отходи от чайной посуды ни на минуту. Если вдруг увидишь У-шуан, немедленно беги сообщить мне.

Сай Хун согласился и ушел. Женщины находились за занавесом, и увидеть их было невозможно, только слышна была их болтовня. Поздней ночью настала тишина: все улеглись спать. Сай Хун вымыл посуду, задул огонь, но ложиться не смел.

Внезапно из-за занавеса послышался голос, прерываемый рыданиями:

— Сай Хун, как ты догадался, что я здесь? Не знаешь ли ты, где молодой господин?

— Он начальник этой станции, — ответил Сай Хун. — Сердце подсказало ему, что вы здесь, и он приказал мне приветствовать вас.

— Я не могу долго разговаривать с тобой, — сказала У-шуан. — Завтра после моего отъезда, у дверей северо-восточной комнаты, под красной подушкой, ты найдешь письмо для твоего господина.

У-шуан вдруг умолкла. За занавесом раздались шум и возгласы:

— Ей дурно!

Девушка упала без чувств. Дворцовый гонец побежал за лекарством.

Сай Хун поспешил сообщить обо всем Сянь-кэ. Тот в волнении спросил:

— Как бы мне хоть разок взглянуть на нее?

— Теперь как раз чинят мост через реку Вэй, — ответил слуга. — Когда экипажи будут проезжать по мосту, вы под видом надсмотрщика можете стать поближе. У-шуан узнает вас и, может, раздвинет занавески экипажа и выглянет.

Молодой человек последовал совету. Когда третий экипаж поравнялся с ним, кто-то отдернул занавеску, и юноша увидел У-шуан.

Охваченный тоской и любовью, он долго не мог победить волнения.

Сай Хун нашел письмо под красной подушкой у дверей. Пять изящных листков тончайшей бумаги рассказали о печальной судьбе девушки. Читая письмо, Сянь-кэ пролил слезы сострадания. Она прощалась с ним навсегда, но в конце письма была приписка: «Я слышала от местных правителей, что некий военачальник Гу, родом из Фунина, отличается добротой и отзывчивостью. Не могли бы вы обратиться к нему за помощью?»

Ван Сянь-кэ тотчас же подал прошение об освобождении от обязанностей начальника станции и занял должность начальника уезда Фунин. Там он разыскал военачальника Гу в его поместье и познакомился с ним. Все, чего бы Гу ни захотел, Сянь-кэ подносил ему: парчу, шелка, драгоценности, яшму, но в течение года ни разу не заговаривал о своей заветной цели.

Отслужив положенный срок, Сянь-кэ остался жить в уезде.

Однажды Гу пришел к нему и сказал:

— Я простой старый солдат и не могу быть ничем вам полезен, а вы столько для меня сделали! Я понимаю, что у вас есть ко мне какое-то дело, и, тронутый вашей преданностью, готов растереть себя в порошок ради вас.

Молодой человек со слезами поклонился военачальнику