– Она-то? Сатаней на все способна. – Светлана Кантемирова воздела вверх крючковатый палец. – Ну, от такой мамаши родилась! Та у нас с мамой папу отняла, из семьи увела. Меня детства лишила.

– Щщщастливого пионерского? – ввернул Макар.

– Не шутите, мальчик-полицейский, – Светлана Кантемирова живо к нему повернулась и сверкнула темными очами (Макар отметил – глаза у них с Искрой похожи: черные, с густыми бархатными ресницами, несмотря на возраст). – Что вы знаете о том времени? О моих детских слезах, когда любимый папочка, мой идеал, ради молодой амбициозной шлюхи оставлял меня на долгие месяцы. Они вместе уезжали в экспедиции, спали, миловались, в Москве снимали у знакомых квартиры, и он мне даже писем не писал, словно нет меня. А затем вообще бросил нас с мамулей в чертовой коммуналке на Таганке – не делил, благородный, вроде нашу общую жилплощадь. А сам, как стал членкором академии, получил от государства новые хоромы на Грановского. И Нинка-шлюха, его новая жена, не пускала меня туда даже на порог. Я у них была всего несколько раз, когда папа, уже старый, тяжело болел, я навещала его, исполняла свой дочерний христианский долг. Так они… мелкие сволочи… Сатаней с Наташкой, девочки-фифы с улицы Грановского, каждый раз изводили меня своим ядом и презрением: ты простая, обычная, нищая… Ты как все. У меня не было шмоток из спецмагазина, где их семейки отоваривались – он напротив их дома располагался, в арку они шмыгали, как крысы, за заграничным дефицитным барахлом.

– В пятьдесят первом году на Домбае во время ботанической экспедиции вашего отца происходили убийства женщин, – полковник Гущин энергично начал поворачивать беседу в нужное им русло, уводя Светлану Кантемирову от ущербных воспоминаний детства. – Профессора Кантемирова в них даже обвинили. И как мы узнали, живучи слухи о тех событиях…

– Ложь! Поклеп! – Светлана Кантемирова подалась вперед. – Кто вам брякнул? Сатаней? И как Господь Бог только не разразит ее за наветы на отца!

– Искра Владимировна сообщила лишь, что именно ее отец задержал истинного маньяка и спас ее мать, – ответил полковник Гущин. – Я обращаюсь к вам за помощью: если вы в курсе давней истории с убийствами, проясните нам ситуацию.

– Было бы кого спасать! – отрезала Светлана Кантемирова. – Вы глухой, полковник Гущин? Вы слышали, что я вам сразу сказала – «родилась от такой матери»? Существовал ли вообще кто-то третий в кавказском деле?

– То есть как? – опять вроде бы удивился полковник Гущин.

– Мое мнение – мамаша Сатаны тех черкесок, или кто они там, зарезала в горах, – выпалила Светлана Кантемирова. – Она… Нинка – шлюха. Она уже тогда решила папу на себе женить. Она его всегда бешено ревновала. Убирала, убивала всех женщин, с кем он в горах… Ну, понимаете, – экспедиция… Мужчина на свободе, ведом своими желаниями и инстинктами. Он мог просто захотеть женской близости, интима. А Нинка… она жаждала заполучить его только для себя. Она его караулила. И устраняла соперниц.

– То есть вы считаете виновной в убийствах женщин мать Искры? – снова вмешался Макар.

– У меня своя голова на плечах, мальчик. Не пяльтесь на меня как на полоумную. И включите свой котелок, пусть варит. Сатаней наша родилась от Сатаны. Кто бы ей такое имя выбрал – Сатаней? Неужели мой папа – он был тогда партийный и строил научную карьеру – решился? Да его в партком бы затаскали! Нет, Нинка, чертова кукла, кровавая злодейка ее так назвала. Приплела кавказские сказки для вида. Может, имя дочери – благодарность тому, кому кровью на Кавказе, женскими жизнями она заплатила за помощь в привороте моего бедного отца. Она дочь могла отдать, понимаете? Посвятить ее, заплатить ею. Нинка бы и мою мать на тот свет отправила, да страшилась, что именно ее первую сразу и заподозрят! Только поэтому моя мама избежала смерти.

– Карты Таро порой лгут. Насчет сговора с дьяволом тоже, – ответил Макар. – Вы бы в довесок пасьянс мадам Ленорман раскладывали – для перекрестной проверки мистических версий.

– Уже после смерти вашего отца Нина Кантемирова в преклонном возрасте имела сожителя – некоего Денни, – полковник Гущин упрямо пробирался сквозь шизофренический морок, начинавший их окутывать в зловещей квартирке. Он гнул свое. – О нем вы что-нибудь знаете?

– Докопались и до «содержана-бонвивана»? Молодцы. Орден вам светит. – Светлана Кантемирова усмехнулась, окидывая полковника Гущина оценивающим взглядом. – Подвизался не один год у нее молодой …! – Она изрыгнула матерное ругательство. – Подмял ее под себя. Она за него чуть замуж не вышла, старая …! Как только его Сатаней не прикончила? Я думала, она через своего косого Керимчика киллеров наймет для юного обольстителя. Вывезут в лесок, грохнут и закопают. Наверное, он угрозу печенкой почувствовал – слинял. А то ведь жадным оказался паренек до вдовьего добра. До московского жилья.

– Насчет вывезти в лесок и грохнуть – ваш Петя Комсомолец… как его Даурский… или Амурский был горазд. – Клавдий Мамонтов впервые вмешался в разговор, решил еще подлить масла в огонь, раззадорить старуху язву.

– Мой гражданский муж сидел в тюрьме, – огрызнулась Светлана Кантемирова. – Да, он не идеален. Но Бог свидетель, он, тюремная кость, не совершал таких подлостей и грехов, как Сатаней, ее чертова мамаша и вся их семейка, как ее толстосум Керим. Признаю, я нахлебалась дерьма и горя с мужем, которого любила… Ко мне иногда ночью вламывались ваши менты – где Комсомолец? Где он скрывается от правосудия? Отвечай нам! Устраивали у меня в квартире обыск, допрашивали всю ночь. Я мечтала о служебной карьере – мне все зарубили из-за него, не включали меня в кандидаты на повышение. Я стала антикваром. Но опять мои профессиональные планы рушились, меня в больших кабинетах попрекали связью с уголовником. Мы с Петей не таились от людей. А Сатаней… О, у нее всегда все было шито-крыто. Внешний глянец, пристойность, образованность, богатство. А внутри полная гниль. То же и с ее сынком.

– А что с Левой? – быстро спросил Макар.

– У них с Сатаней есть секрет, – ответила Светлана Кантемирова.

– Какой секрет? – подхватил полковник Гущин.

– Большой. Но я вам не скажу. – Светлана Кантемирова глянула на них, поправила свой съехавший набок блондинистый парик и нелепый ободок. – Сатаней меня в порошок сотрет. Вы ж сведения куда-нибудь сольете, она узнает. И меня по судам затаскает. Обвинит в клевете. Это ж уголовная статья. Я вам ничего не скажу. Мне мой покой и здоровье дороже.

– Ладно, как хотите, храните секреты, – полковник Гущин решил не настаивать пока.

– Парень испорчен, – заявила Светлана Кантемирова. – Сатаней