Он сидел на краешке двуспальной кровати, застеленной простынями с Микки Маусом. «Я счастлив, что могу сделать вас счастливой, дорогуша», – ответил он.

Мы немного пробыли там, поболтав о нынешнем времени и грядущих переменах. Казалось, что для него это был давно заведенный порядок; благожелатели и пронырливые незваные гости давно стали частью его повседневной жизни.

Как-то ранним вечером мы с Митчем и Брин гуляли и забрели в расположенное прямо у Касбы маленькое прокуренное кафе, где только что начали играть музыку. Скрипки, qsbah (флейты), ghita (тонкая гитара), ta’arija (барабаны) и другие музыкальные инструменты воспроизводили классические мелодии Чааби, сливавшиеся с джазом и другими международными стилями. Музыканты смотрели на нас немного настороженно, но все же полностью отдавались игре, мелодии сменяли друг друга, достигали максимальной громкости в кульминационные моменты и почти стихали, так что можно было слышать дыхание людей. Музыканты спросили, не хотим ли мы продолжить у кого-то дома, где мы также можем насладиться гашишем.

Мы оставили щедрые чаевые и попытались поблагодарить их на смеси разных языков: «мерси», «шукран», «иншаллах» (я постоянно, при любой возможности использовала два последних слова). После этого мы решили прогуляться в сумерках, чтобы посмотреть на Средиземное море, Гибралтарский пролив и южный краешек Испании, исчезавшие в темноте. Потом мы пошли домой ужинать.

* * *

Когда мы прилетели в Фес, его красота мгновенно развернулась перед нами. Мы словно перенеслись назад во времени: в городе все выглядело так же, как и пять тысяч лет назад. Солнце освещало своими лучами древний базар, и вскоре мы направились к симпатичному отелю Palais Jamais, расположенному у входа в медину[20]. Мы устроились в наших номерах, все суетились вокруг таращившей глаза Сисели, самой маленькой путешественницы. Она прекрасно справлялась с поездкой и была идеальной туристкой. Мы пошли в бар, где заказали джин-тоник и орехи, готовясь к самому невероятному приключению нашей поездки. По крайней мере, нам так обещали.

Молодой парень, слонявшийся у отеля, предложил нам свои услуги гида. Мы долго торговались и готовы были уже уйти, когда он уступил и принял наше очень щедрое (таковым мы его считали) предложение. Мы отправились на прогулку, оставив малышку с Вики, которая предпочла остаться у бассейна с клаб-сэндвичем, картошкой фри и кока-колой.

Мы пошли в самое сердце Феса. Наш гид повел нас влево, потом резко свернул вправо. Мы шли вверх по лестнице, пробираясь между осликов, нагруженных корзинами с кирпичами, блеющих и бодающихся коз, мимо множества прилавков со всевозможными сортами оливок, берберок с покрасневшими зубами и мужчин, носивших национальные головные уборы. В какой-то момент я наткнулась на ряды с товарами из кожи, где увидела свою любимую сумку: это была кожаная сумочка ручной работы, в которую могут поместиться только кредитные карты, немного наличных и один комплект ключей. Я использую ее и сегодня (хотя она уже изрядно потрепалась), несмотря на недовольство моей подруги Сары. Я храню в ней несколько стареньких дирхамов[21], а также другой памятный хлам.

Немного позже наш юный гид, Мохамед, набрел на «кошерный» ресторан, где мы отлично поели. Я была рада обнаружить, что в Марокко до сих пор живут евреи. Мы продолжили свой путь, и вдруг Мохамед исчез. Мы начали паниковать, искали его везде и бесцельно бродили по базару, где мясники выставили свой товар: козьи головы, требуху, непонятные куски мяса, вокруг которых жужжали мухи. Запах козьих испражнений смешивался с темной пылью, покрывшей все вокруг. Где ты, Мохамед? Мне казалось, что мы в любую минуту можем увидеть рождественскую сценку, настолько происходящее напоминало странный библейский сон.

Наконец, когда у нас уже начались галлюцинации, наш таинственный проводник вновь возник прямо рядом с нами, словно никуда и не отходил. Он смеялся и подмигивал Брин, которая обругала его.

Мохамед повел нас к торговцу коврами, который заставил нас присесть на низкие табуреты и должным образом оценить его гостеприимство, пока его помощники волокли к нашим ногам груды ковров. Мы пили самый сладкий чай из всех, что нам предлагали в этой стране, эффектно налитый из чеканного серебряного чайника в красочные стаканы. Он достал зажигалку и демонстрировал, что ковры изготовлены из чистой шерсти: «Видите, он не горит! Это очень хороший ковер, купите его! Мы доставим его вам, это проще простого. Видите, как плотно я могу свернуть его? Может быть, вы возьмете два – я сделаю вам скидку!»

Я не смогла устоять и взяла оба ковра (когда я, наконец, через шесть месяцев достала их из бумажной обертки, я почувствовала запах базара, козьей требухи, каждой ноги, когда-либо ступавшей по ним… божественно!). Наконец, Мохамед проводил нас на главную дорогу, которая вела к выходу. Уставшие, воодушевленные, веселые, грязные и восторженные, мы ввалились в современный мир, словно прошлое вышвырнуло нас в настоящее. После душа, коктейля и хорошего ужина я уже хотела вернуться сюда вновь.

Брюс Бересфорд

Брюс Бересфорд – кинорежиссер и постановщик оперных спектаклей. Он был номинирован на «Оскар» как сценарист фильма «Объездчик Морант» и режиссер фильма «Нежное милосердие». Он был режиссером кинокартины «Шофер мисс Дэйзи», в 1 989 году получившей «Оскара» в номинации «Лучший фильм». К другим его работам относятся «Черная сутана», «Преступления сердца», «Двойной просчет» и «Последний танцор Мао». Брюс поставил на сцене Сиднейского оперного театра оперу Андре Превина «Трамвай «Желание», а также оперу Карлайла Флойда по повести Джона Стейнбека «О мышах и людях».

Лос-Анджелес, 1982 год. Я снимал там фильм, как вдруг обнаружил, что из-за неожиданного переворота в студийной иерархии у меня образовалась свободная неделя. Съемки моей картины были приостановлены до тех пор, пока новое руководство не решит, нужно ли вообще ее снимать. А если решение о продолжении работы все же будет принято, они подумают, не надо ли поменять режиссера.

Я подумал, что это отличное время для того, чтобы поехать в Гватемалу. Я давно хотел увидеть руины майя в Тикале. Дело было еще до появления Интернета, так что я посетил местное туристическое агентство и купил три билета на следующий день: для себя, сына (тринадцать лет) и дочери (пятнадцать лет).

Мы заблаговременно приехали в тускло освещенный терминал аэропорта Лос-Анджелеса. Все шло хорошо до тех пор, пока меня не спросили о наших визах. Я думал, что для поездки в Гватемалу они необязательны. Но это оказалось не так. Могу ли я получить визы здесь, в аэропорту? Это невозможно. Их можно получить только в посольстве Гватемалы, расположенном в центре Лос-Анджелеса.