— Ну и что? Какое ж это чудо — Водяной? У твоей жизни есть хозяин?

Полковник ответил не задумываясь:

— Есть. Разговаривает вот все время со мной.

— Ну вот. А чем ты лучше реки? У реки тоже должен быть хозяин — Водяной. Хозяин у всего живого есть, если вдуматься. Нет, Инородец, точно тебе говорю: второго чуда не узрели мы еще. — Мальчик помолчал и сказал жестко: — Не узрели.

Соглашаться с Малко совсем не хотелось. Но парень явно больше понимал в здешней жизни и уж тем более в местных чудесах.

— Мы не то ищем… — вздохнул Малко и добавил: — И поэтому ничего не находим. Нельзя найти одно, когда ищешь другое.

Это утверждение категорически не понравилось Антошину.

— Ну почему же? Так случается нередко. Ищешь одно, а находишь подчас совершенно иное.

Малко возразил спокойно:

— Может быть, так и случается в твоем заоблачном мире. Но когда ведьмы посылают нас искать то, что мы должны найти, — так быть не может. Говорю тебе, Инородец, мы должны искать второе чудо. И в конце концов мы его найдем.

«Интересно, где находится этот конец концов? — подумал Антошин. — И еще любопытно: где и как искать чудо? Вот еще одна невероятная задача, которую конечно же придется решать».

Он смотрел на них из-за деревьев, размышляя, как бы так пошутить над людьми прежде, чем одного из них взять в плен да и замучить до смерти.

«Какого взять? Молоденького или того, что постарше?

Старшего заморить проще будет, зато с молодым — забавнее.

Да пусть сами решают! Вот понасмехаюсь над ними маленько, а потом уж сами решение примут.

Смеху-то будет, когда они друг дружку выталкивать начнут: бери его на смерть, а не меня! Его убивай — меня оставь! Люди — смешные существа, они жизнь поболее всего остального ценят. Чего они такого ценного в этой жизни отыскали — неясно, но расставаться с нею никогда не хотят. Дурачки…

Вот и начнут друг дружку ко мне подталкивать.

Посмеюсь хоть. А то уж порядком поднадоело тут одному в лесу пробавляться».

Он смотрел на них из-за деревьев, откладывая приятный миг веселья.

Ну и проблемы возникают в этом странном мире! — развлекал себя мыслями Антошин, раздвигая густые ветки ельника. — Чудо искать — дело само по себе довольно бредовое. Так мало этого, надо еще каким-то непостижимым образом убедиться, что найденное чудо самое настоящее, а не лишь бы что. Мальчишка спасает малознакомого дядьку, сам при этом едва не тонет, да еще не просто так спасает, а от Водяного… И это у них за чудо не считается. Поразительная все-таки страна эта моя древняя родина».

Малко шагал впереди, решительно и целеустремленно. Будто действительно знал, куда надо двигаться.

Приключений не случалось. Ельник да сосна. Ельник да сосна. Пейзаж унылый и однообразный.

Даже ощущение тревоги не рождалось. Точнее, оно уже стало привычным, а потому не вносило в жизнь никакого разнообразия.

Антошин знал два способа борьбы со скукой: либо разговор, либо размышления.

К беседе на ходу Малко явно не был расположен.

Оставалось одно: думать.

«Если бы со мной сейчас связались из моего времени и спросили: „Ты, полковник, куда идешь?" — я бы ответил совершенно честно: „Чудо вот ищу. Одно, понимаешь, уже это… как его… узрел, а теперь вот надо второе". Наверное, решили бы, что я издеваюсь. А я бы честно ответил…»

Полковник раздвинул густые ветки ельника. И замер. Эти ветки он уже раздвигал. Десять минут назад. Точно. Эти самые.

Или все-таки другие?

Антошин осторожно тронул Малко за плечо:

— Малко, мне кажется, мы ходим по кругу.

Малко остановился:

— Ты тоже заметил? А я думал, мне показалось.

Полковник взмахнул мечом и сделал на дереве большую зарубку.

Малко возмутился:

— Зачем дерево калечишь?!

Антошин объяснил:

— Если мы к этой зарубке вернемся, значит, точно по кругу гуляем.

— Если нас Леший водит, он эту зарубку вмиг залечит! — усмехнулся Малко. — Да еще и ругаться станет за то, что мы калечим его деревья.

Малко внимательно огляделся.

Антошин тоже осмотрелся, чтобы получше запомнить это место.

Невесть откуда взявшиеся в летнем лесу ярко-красные осенние листья. Поваленное дерево с раздвоенной кроной. Еще вот белый гриб: большой, наглый, на толстой ножке. Грибники сюда вряд ли ходят, так что гриб пусть тоже поработает приметой.

Малко и Антошин продолжили путь.

Теперь идти стало интересней. Возникла опасность — главный интерес любой дороги. Если их все-таки водят кругами, то кто и зачем?

Антошин не удивлялся, что в этой стране можно водить людей кругами. Он уже знал: здесь возможно всё.

Опасность ощущалась, но, как чаще всего и бывает, — таилась. Ничего подозрительного: птицы щебетали всё так же свободно, солнце тщетно пыталось пробить густую крону деревьев. Никаких тебе подозрительных звуков или шорохов.

Только Вук вел себя странно, нервно как-то: то взлетал, словно стараясь что-то разглядеть, то опускался кому-нибудь из путешественников на плечо и копошился в волосах, будто силясь объяснить нечто важное, лишь ему одному ведомое.

— Как, ты сказал, зовут того, кто, возможно, нас водит? — почему-то шепотом спросил Антошин.

— Леший, — недовольно буркнул мальчишка.

— Леший?

— Я же объяснял: хозяин есть у всего. Леший — хозяин леса. Понимаешь?

Антошин остановился:

— Погоди, погоди… Я уже с одним хозяином леса тут познакомился. Боровой зовут. Хороший, между прочим, мужик. Спас меня. И научил многому. Это что у вас получается: лес — один, а хозяев у него несколько?

Малко начал объяснять подробно.

— Боровой — хозяин хорошего леса, открытого, хозяин бора. Поэтому его и зовут так — Боровой. А Леший сторожит дикие чащобы и злыми зверьми командует. Бор и лес — чувствуешь разницу? Ну вот. В бору — Боровой, в лесу — Леший. Слова — они же умные, сами про все объясняют. Бор — Боровой, лес — Леший. Понимаешь?

Парень пошел вперед еще быстрее.

«Как у них тут все распределено четко! — подумал Антошин. — Дикие вроде люди, а какая налаженная у них жизнь. А мы вроде как цивилизованные…»

Вслух же спросил о другом: