Хенрик вовсе не был уверен, что с моей стороны это разумный поступок. Учитывая тот факт, что в последнее время мое эмоциональное состояние было нестабильным. Впрочем, он так не сказал, но я знаю, что он это подумал. Но потом он изменил свое мнение. Сказал, что, может быть, это поможет мне поставить точку.

– Я сегодня задержусь, – произнес он, допивая свой кофе.

Он похлопал Эмиля по плечу, и я проводила его до дверей. Посмотрела, как он выполняет своей обычный ритуал: завязывает ботинки, похлопывает себя по карманам, проверяя, на месте ли телефон и бумажник. Надевает пиджак, поправляет галстук. Берет портфель и ключи, лежащие на комоде в прихожей.

– У тебя усталый вид, – произнес он. – Тебе действительно нужно туда ехать?

– Нужно, – ответила я.

– Это не может подождать до другого случая?

– Я хочу, чтобы это было сделано. А он мог принять меня только сегодня.

– Может быть, мне стоит поехать с тобой?

Я поправила воротник на его рубашке.

– Зачем? Ты же сам сказал, что у тебя весь день встречи и совещания. Важные совещания, как я вижу.

Костюм сидел на нем великолепно, галстук был завязан безупречно, на ногах – новые ботинки. Хенрик был свежевыбрит, хорош собой, имел преуспевающий вид.

Зазвонил его мобильный, он ответил. Извинившись, наполовину отвернулся от меня, улыбнулся.

– Уже еду. Конечно. Буду у тебя через десять минут.

Положив телефон в карман, он снова взглянул на меня.

– Ты уверена, что справишься сама?

– Справлюсь.

– Я сегодня задержусь.

– Ты это уже говорил.

Он направился к двери, но вдруг остановился.

– Кстати, я весь день не смогу отвечать на звонки. Пошли мне эсэмэску, если что, я перезвоню, как только смогу, хорошо?

Подтекст: Держи телефон рядом с собой. Ты должна вернуться к возвращению Эмиля. Не забудь об этом, пожалуйста.

– Если что-нибудь случится, то…

– Ничего не случится, – оборвала его я.

– И поешь перед тем, как ехать, – продолжал он. – Я смотрю, ты питаешься одним кофе.

Он переступил порог и захлопнул за собой дверь.

– Ты еще что-нибудь будешь? – спросила я, возвращаясь в кухню.

– Нет.

Эмиль доел бутерброд и спросил:

– Так вы с папой разводитесь?

– Почему ты так думаешь?

– Раньше вы никогда не ссорились, – сказал он. – Теперь вы все время ругаетесь, хотя думаете, что я не слышу.

– Не согласна. Совсем не все время.

– Вы с папой такие сердитые. А еще у тебя иногда грустное лицо.

– Мы не собираемся разводиться. Сейчас мы обсуждаем некоторые вопросы, и у нас разные мнения. Это не катастрофа. Я люблю папу, а он любит меня. Ты доволен?

Эмиль смотрел на меня с сомнением.

– Ты поел? – спросила я.

Он кивнул.

– Тогда поехали.

Я высадила Эмиля возле школы. Помахала ему рукой и снова вернулась на проезжую часть.

На сегодня я отменила прием всех пациентов. Скоро обо мне поползут слухи в консультации. Возможно, уже поползли. Я не могу продолжать жить в таком режиме – ни на работе, ни дома. Именно поэтому так важна для меня встреча со Свеном Нильссоном. После всего, что произошло, я заслуживаю немножко хороших новостей. Ужасно, что Эмиль опасается нашего развода. Такого я точно не хочу. Я счастлива с Хенриком, и он испытывает ко мне такие же чувства. В этом я совершенно уверена. Несмотря ни на что.

В Норрчёпинге было пасмурно. Достав пакет с купленными по дороге булочками, я побежала под дождем от парковки к дому. Позвонила в дверь. Через некоторое время мне открыл высокий тощий мужчина. Он постарел, но я сразу узнала его. Двадцать лет назад у него уже были залысины, теперь же на голове осталось совсем немного волос – только за ушами. Брюки висели на его худом теле, рубашка была не до конца заправлена.

– Свен Нильссон? – спросила я.

– Да, это я, – ответил он.

– Добрый день. Я Стелла Видстранд.

Он вопросительно взглянул на меня. Может, я ошиблась адресом? Это он, я была уверена. Неужели он забыл, что я должна была приехать? Я решила попытаться снова.

– Стелла Юханссон, – сказала я. – Мы с вами разговаривали перед выходными. Договорились, что я к вам сегодня приеду. Дело касается расследования исчезновения моей дочери.

Ни малейшей реакции.

– Об Алисе…

Он вздрогнул, словно выходя из транса.

– Да, но вы заходите, – сказал он мне. – Зачем стоять на пороге. Проходите, проходите.

Следом за ним я прошла в кухню. Везде было убрано, все вещи аккуратно лежали на своих местах. В кухне витал запах свежесваренного кофе и чего-то еще. Запах старого человека и мочи.

– Я купила булочки, – сказала я и протянула пакет.

– Очень мило. Проходите. Садитесь, садитесь.

Он полез за чашками для кофе, когда в кухне появилась низенькая темноволосая женщина. Она пристально посмотрела на меня.

– Свен, ты угощаешь гостью кофе? – произнесла она с акцентом. Взяла его за локоть и повторила чуть громче: – Угощаешь кофе?

Он смотрел на нее, улыбаясь непонимающей улыбкой.

– Ко-фе?

– Кофе? – переспросил Свен Нильссон. – Да-да, кофе.

Она отобрала у него чашки и поставила их на край мойки. Свен положил пакет с булочками на стол и уселся рядом со мной. Женщина подала нам кофе и вышла. Я гадала, кто она.

– Так-так. Вы приехали сюда издалека?

– Из Стокгольма.

– Ах да, Стокгольм. По Е-4 можно доехать довольно быстро. Если нет пробок.

– Да, я добралась быстро.

Мы продолжали вести светскую беседу о состоянии дороги, о том, что я приехала из Стокгольма и о дождливой осени. Разве осень не всегда дождливая? Плюс в том, что тогда много грибов. Золото шведских лесов. И ягоды – говорят, в этом году их много. А как дорога? Вы ехали от самого Стокгольма? А на природе побывали, нашли золото лесов?

Он повторял одно и то же по несколько раз. Похоже, хотел растянуть мой визит. Возможно, он был одинок и пользовался случаем, чтобы с кем-нибудь поговорить. Мне хотелось бы скорее перейти к делу, однако я скрывала свое нетерпение. Еще некоторое время мы обсуждали достопримечательности Стокгольма и движение на дорогах. Наконец я не выдержала.

– Свен!

– Да?

– Вы сказали, что была какая-то информация. Я хотела бы знать, какая именно.