Аллочка узнала, кому больше всего доверяет Павел. Более того, она скопировала штатно-должностной список фирмы со всеми объектами и постами. Она сделала все как надо, осталась последняя мелочь. И если вдруг Аллочка не сможет поставить точку в конце никчемной жизни Паши Каменева, отвечать придется Пончику. Он занимался этой сучкой, с него и спрос.

* * *

Милый взгляд, нежная улыбка, глубокий вырез на пышной груди, короткая в обтяжку юбка. Алла шла, легко и грациозно покачивая бедрами, чашечка кофе на подносе, пирожное на блюдечке.

Она возбуждала, даже пьянила своим очарованием, но до Оксаны ей далеко. Ну так ничего сверхъестественного Павел от нее и не ждал. Ему нужен был только секс, который дополнял тихую и спокойную жизнь с Любой. Но сейчас ему некогда. Надо ехать на новый объект, смотреть, что там да как… Да и не хотелось ему каждый день, как это было с Оксаной.

— Сначала кофе, — загадочно улыбнулась Аллочка. — А то остынет.

Ей нужны были премиальные, и она готова была хоть по нескольку раз в день.

— Некогда мне, — покачал он головой. — Поэтому только кофе.

— Ну, я могла бы во время. — Она со смаком облизнула сочные губки.

— Я быстро, — он взял кружку, поднес ее к губам.

— А я еще быстрей!

Девушка выглядела так аппетитно, что от волнения у него вдруг перехватило в горле. Он поставил чашечку на стол, даже не отхлебнув от нее.

— Ну, одно другому не мешает… — Одной рукой она подала Павлу чашечку, а другой полезла в штаны.

В это время в кабинет зашел Пантелей. Павел дернулся, кофе пролился ему на сорочку.

— Ничего, есть другая рубашка, — улыбнулась Алла. — А кофе я заварю свежий.

Она мило глянула на Пантелея и, качая бедрами, вышла из кабинета.

— Производственное совещание? — усмехнулся он, глянув ей вслед.

Павел промолчал. Он мог бы поддержать шутливый разговор, сказать, что с Аллой у него намечалась пятиминутка, но судачить — не в его духе. К тому же Алла — его женщина. Хоть она и шлюха, но в общественное пользование он ее не сдавал.

— И у меня совещание было, — усаживаясь за стол, сказал Пантелей.

Каких-то полгода назад он был на краю — запущенный, неухоженный, без жилья и средств к существованию. Он уже почти спился, когда Павел взял его к себе. За эти полгода Пантелей очень изменился. Холеный он сейчас, лощеный, но, главное, в нем появилась уверенность в себе. И смысл жизни теперь есть.

— С кем?

— С Маркелом, — как о чем-то будничном сказал Пантелей.

— С кем?!

— Маркел предложил мне твое место.

— Ты это серьезно?

— Абсолютно… Я сказал, что подумаю. Но не сказал, что мы с тобой будем думать вместе.

— И пришел ко мне, чтобы мы подумали вместе?

— Да. Маркел сказал, что тебя уже нет.

— Здесь я.

— Да, но он говорил о тебе в прошедшем времени. Как будто ты уже покойник, хотя ты живой.

— Тебя это удивляет? — Павел завороженно смотрел на Пантелея.

Может, он пришел к нему с повинной из чистых побуждений, а может, у него за пазухой камень.

— Нет, не удивляет, но напрягает. Покушения на тебя вроде бы не было, а снайпер может промазать…

— Какой еще снайпер?

— Гипотетический. Я тут с одним человеком разговаривал. Ходят слухи, что Шафрана девка траванула. И с Туляком та же песня. И тот с проституткой был, и другой. Шафран умер не сразу. Он был еще жив, но уже, считай, покойник. И Маркел считал его покойником. И тебя покойником считает. К чему бы это? Алла тебе кофе подает.

— И что? — спросил Павел, холодея от дурного предчувствия.

— Соврал мне Полосов, не работала у него Алла. За свою шкуру испугался, поэтому соврал. Подъезжали к нему, сказали, что говорить… Засланный казачок она, эта Алла, вот что я тебе скажу…

— Пусти! — донесся из приемной возглас.

— Ну вот, уже слинять собралась, — поднимаясь со своего места, сказал Пантелей. — Не переживай, там за ней смотрят.

Он вышел из кабинета и вернулся с Аллой, которую держал за руки Слава.

— Пусти! — пискнула она, мотая низко опущенной головой.

Пантелей взял со стола ополовиненную чашку с остывающим кофе и подал Алле.

— Пей!

— Не хочу!

Пантелей подал знак, и Слава, пальцами обхватив щеки, приоткрыл ей рот. Алла подняла ноги, повиснув у него на руках.

Павел смотрел на нее, не чувствуя под собой ног. Что, если Алла поила его отравленным кофе каждый день? Тот же стрихнин в малых дозах, постепенно накапливаясь в организме, мог вызвать смерть, которую можно было бы выдать за естественную.

— Не надо! Нет!.. — простонала девушка, отчаянно мотая головой.

— А чего так?

— Это не я! Я не хотела, меня заставили!

— Кофе отравлен?

— Да.

— Что там? — встревоженно глянув на Павла, спросил Пантелей.

— Не знаю. Что мне дали, то и всыпала. Сказали, что не сразу будет…

— Только сейчас всыпала?

— Да!

— А раньше?

— Нет. Мне только вчера сказали.

Павел пытался держать себя в руках, но вздох облегчения помимо его воли вырвался из груди. И тут же на него всей тяжестью навалилось осознание собственной вины. Он же должен был понимать, в каком положении находится, и все-таки позволил подвести под себя бомбу замедленного действия. На какую-то шлюху купился.

— Кто сказал?

— Один из наших…

— Из каких ваших?

— Ну, я по вызову работала, возили там нас… Костя Капитонов нас возил. Он сказал…

— Костя Капитонов? — всматриваясь в Аллу, переспросил Пантелей.

— Да.

Пантелей с усмешкой посмотрел на Павла.

— Зуб даю, на этой квартире никого нет. И Костю Капитонова никто не знает. Да и нет никакого Кости, залипуха это для доверчивых.

— На кого ты работала? — спросил Павел, с холодной злостью глядя на проститутку.

— Я не знаю… — Алла отвела в сторону глаза.

— Врет и не краснеет! — хмыкнул Пантелей.

— Маркела знаешь?

— Знаю.

— Он тебя нанял?

— Нет. Но это было сразу после него, на следующий день. Он вернулся из тюрьмы, мы обслуживали вечеринку. Он меня к себе подозвал, ну, все такое… А потом… Потом Костя ко мне подошел.

— Какой Костя? Нет никакого Кости! — Пантелей смотрел на нее так, как будто собирался ударить.