Но скоро эта махновщина закончится. Камень сгинет, а его фирма отойдет к новому хозяину, который знает, как правильно ею распорядиться. Остался только один шаг. Всего лишь один шаг. И медлить ни в коем случае нельзя. Чем быстрей все произойдет, тем быстрей начнет налаживаться мирная жизнь…

— Заряжай пацанов, Вова! И давай всех на больничку! Никаких больше телок! Никаких ядов! Мочить, и дело с концом!

— Охрана там.

— Всех мочить, и охрану тоже!.. Что, трусишь?.. Давай, собирайся! Вместе поедем!

Маркел очень спешил, но все-таки отправил в больницу разведку. Вдруг менты там или вохровцы из «Гранита».

Но ментами в больнице не пахло, а из гранитовских насчитали только четырех человек. И те без оружия. Газовые пистолеты и резиновые палки не в счет.

Из-за проблем с отморозками и «Гранитом» братва фактически находилась на осадном положении. Бойцы постоянно пребывали где-то рядом, поэтому Маркел без труда поставил под ружье два десятка бойцов. И вся эта толпа на шести машинах рванула в сторону больницы.

Маркел был возбужден. Шафран, Туляк и Чистотел поспешили похоронить его. И где они? На их место пришли дикие бригады, но Маркел справился и с ними. Камень воспользовался его временной слабостью, отбил у него самые лучшие «пастбища». Но и его участь, считай, предрешена. Это не просто машины едут в больничку, это праздничная колонна с фейерверками движется к полной и окончательной победе над врагом.

Но волю эмоциям он не давал. Хоть и с кондачка организован этот наезд, но на авось действовать нелься. У Маркела был план больницы, он знал, где находится Каменев, продумал, как надо действовать, выделил ударную группу, поставил бойцам конкретную задачу на уничтожение. И группы прикрытия он организовал, показал, какие входы-выходы перекрывать. Все должно произойти быстро, четко и наверняка. Он точно знал, что все у него получится.

Машины на скорости въехали на территорию больницы, веером рассыпались перед главным зданием. Бойцы выходили стремительно, каждый знал свою задачу. Два бойца остались на проходной, еще одна пара блокировала главный вход. Зондер-команда рванула в хирургию через приемный покой.

Маркел сам на пролом не пошел. Хотелось бы лично пустить Паше пулю в лоб, но это убийство, за которое особый спрос. А ментам он, увы, уже не доверял… Не хотел он подставляться, поэтому остался на пятачке между проходной и больницей. Сингапур с ним, Дубр, Трын, Хрюн, еще двое.

Такие примерно ситуации давно уже стали для него привычными. И не счесть, сколько за ним лихих дел. Но сейчас Маркел очень волновался, и чтобы успокоить нервы, одного табака не хватало. Он тянул траву, наблюдая за больницей. У киллеров глушители на стволах — с улицы выстрелов не услышишь. И в окне ничего не мелькнет. И все-таки Маркел смотрел на окна, как будто оттуда должно было взметнуться знамя победы. Сейчас Камня замочат, бойцы свернут удочки, и все, никаких больше проблем. А «Гранит» отойдет к новому хозяину.

За спиной кто-то вскрикнул. Маркел обернулся и увидел, как отгребает Хрюн. Кто-то из темноты ударил его костяшками пальцев в шею и тут же сбил с ног ловкой подсечкой. Трын запоздало среагировал и получил ногой в печень, тут же последовал добивающий удар. Маркел уже видел, кто так ловко расправился с Трыном. На него выходил Паша Каменев. Тяжелый взгляд, непроницаемое лицо.

Маркел сунул руку за пояс, сжал рукоять пистолета, но сбоку что-то мелькнуло, и к уху прижался холодный стальной ствол.

— Спокойно, пушку на землю! — тихо, с нажимом потребовал чей-то голос.

Каменев был не один. Сам он уложил двоих, а его люди — остальных. Со всех сторон Маркела окружили, разом навалились. Сингапура вяжут, Дубра в штабель укладывают. Что называется, без шансов вырваться. Но это было не все. Где-то в отдалении послышались выстрелы. Похоже, вохровцы из «Гранита» атаковали по всем фронтам.

Маркел бросил оружие и напрягся в ожидании удара. С одной стороны его держали на прицеле, а с другой могли ударить прикладом в ухо. Да еще и Паша Каменев смотрит прямо в глаза. Оружия у него нет, но кулак у него убойный.

— Поговорим? — спросил он, шагнув к нему.

— Поговорим, — кивнул Маркел, отступая.

— Ты мне за дом должен.

— Сколько?

— Сто восемьдесят четыре тысячи.

Паша снова шагнул к нему, а Маркел отступил. Он вдруг понял, что и дальше может отступать. Машины и люди оставались за спиной у Каменева, а позади Маркела — широкая тротуарная дорожка со скамейками вдоль нее. Эта аллея тянулась до самого забора, упираясь в обходную дорожку.

— Так я тебе весь дом отдам.

— Не надо. Только сто восемьдесят четыре тысячи, — покачал головой Паша.

— Это все, что тебя волнует?

— Ты готов их отдать?

— Это все, что тебя волнует?

— Готов или нет?

— Да не вариант. Все до цента. Это так важно?

— Очень. Киллеров твоих взяли, с тобой сейчас вопрос решим. Если я тебя сейчас убью, деньги можешь не отдавать. Главное, что ты согласился их отдать. Ну, куда же ты бежишь?

— Я бегу?! — осадил себя Маркел.

— Я так понимаю, ты всегда хотел со мной раз на раз?.. Или ты только тогда никого не боишься, когда вас семеро?

— Можно раз на раз.

Маркел кивнул. Паша угадал его давнюю мечту. Не зря же Маркел в спаррингах на месте партнера представлял Каменева и в боксерской груше видел его лицо. И бил с ожесточением, граничащим с ненавистью. Он готовился, совершенствовался. Но Паша все-таки очень силен, а он сейчас в неважной физической форме.

— Я из больницы недавно, — сказал Маркел.

— Бандитская пуля? — ухмыльнулся Паша. — В грудь? А меня, знаешь ли, заточкой пырнули. Не знаешь, кто?

— Вспомнил, когда это было, а я еще не совсем отошел.

— Надо, чтобы совсем отошел. В мир иной. Я постараюсь, опыт у меня есть.

Паша говорил страшные вещи, но голос его звучал спокойно, чуть ли не убаюкивающе. Может, потому Маркел и прозевал момент, когда Камень рванул в атаку. Его нога устремилась в живот, Маркел поставил блок, но в ход пошел кулак. Мощный удар в подбородок сшиб его с ног и опрокинул на задницу.

Маркел кое-как поднялся. Его шатало, бросало в сторону, и он едва держался на ногах.

— Продолжаем? — спросил Камень.

Паша не позировал перед Маркелом, не приманивал его, просто стоял и ждал, когда он выйдет из нокаута. Он никуда не торопился, и его никто не отвлекал. Тихо уже, никто не стреляет, не кричит. Слышно только, как хлопают дверцы машин. Возможно, это упаковывали бойцов Маркела.

— Думаешь, победа за тобой?

— Не думаю, а знаю, — сказал Паша.

— У тебя ничего не выйдет!

— Если уже вошло, зачем выходить? Так и останемся здесь стоять. А тебя на свалку истории.