Разрешите мне использовать месмер. Мне нужно попробовать еще раз.

– Нет. В прошлый раз все закончилось дополнительной охраной и новыми украшениями. – Я поднял свои запястья, теперь опоясанные двумя горящими серебряными браслетами.

Несколько дней назад мы подумали, что Гуннар убедит одного из крепостных отпустить нас на свободу. Это сработало. После он переключился на стражника, но магия жгла ему голову так сильно, что его чуть не вырвало.

Никто из Воронова Пика не понял, что именно произошло, но они заподозрили, что кто-то из нас сломил магию пут, и скоренько усилили охрану.

Гуннар целый день лежал болезненно бледный.

Он выругался себе под нос, в сотый раз вспоминая своего отца. По словам мальчика, Хаген Штром обучал его магии. Еще одна причина найти этого человека. Он был нужен сыну.

Каждую ночь крепостные являлись разные. Сегодня пришла худая женщина с черными кудрями. Она смотрела в пол, а когда подняла глаза, мне пришлось моргнуть. Радужки вокруг кошачьих зрачков у нее были зеленее весенней травы. Уши не заострялись, но, возможно, в ее крови жила частичка нимфы или лесного фейри.

– Вас сегодня пригласили обедать за высоким столом, – сказала она.

Ах. Игра менялась.

Волосы у меня на макушке встали дыбом, но я спрятал свою тревогу под лукавой ухмылкой.

– А если мы откажемся?

– Мне велели передать, что отказ невозможен, – ее взгляд метнулся к Гуннару. – Если вы заботитесь о своем племяннике. Могу я идти? – Она говорила с присвистом, как легкий ветерок.

Двое воронов нетерпеливо отпихнули женщину в сторону и одновременно сунулись в дверной проем.

– Что выберешь, Ночной Принц? Надеюсь, ты откажешься – я бы с удовольствием потыкал в мальчишку ножиком. Мы ждем новых экспериментов.

Я сцепил зубы. Не от страха перед этим чертовым глупцом, а от поднявшейся внутри темной, зловещей волны, обагрявшей кровью каждое мое желание. С каждым днем отголоски моего проклятия бурлили, пробиваясь наверх. Словно пробуждаясь от долгого сна, тяга убить превращалась в потребность при каждом резком слове, при каждой угрозе.

Этого ворона, как и других, я мысленно отправил в комнату пыток в своей голове. Больше всего на свете я боялся жажды крови. Когда все закончится, останусь ли я по-прежнему тем человеком, которого любила Элиза, или снова стану зверем, живущим ради смерти и ненависти?

На вершине лестницы к воронам присоединились еще пятеро. Они окружили нас плотным кольцом, и мы едва попадали ногами по ступенькам, так тесно стало идти.

Мы все молчали, обдумывая происходящее и готовясь ко всему. Руна и Колдер делали хитрые ходы, но мы как-то умудрились пережить их все. Теперь потребовалось бы многое, чтобы сломить нас.

Большой зал был пуст. Окна закрыты ставнями. Свет исходил от нескольких факелов в углах и свечей на массивном столе в центре зала. Тарелки уже были расставлены, и я ненавидел реакцию своего тела на насыщенные ароматы жареного мяса, теплого хлеба и чистого, отличного эля.

До сих пор мы держались на зерновом хлебе и вареных кореньях.

Я нахмурился, почти разочарованный. Если накормить и обогреть – лучшая манипуляция, что им удалось придумать, то ложным королю и королеве придется разыграть другую партию. Мы с Солом умели неделями жить на талом снегу и коре деревьев.

Двери позади нас распахнулись.

У меня свело желудок. Я ждал этого момента. Черт возьми, я жаждал его хотя бы для того, чтобы лучше оценить наших врагов. И все же при виде Колдера и Руны рациональное мышление покинуло меня, и перед глазами встала неприкрытая ненависть.

Хуже было то, что Руна Лисандер была очень похожа на свою сестру.

Колдер театрально напялил корону и черный меховой плащ, который волочился за ним. Руна была одета в золото: от блеска платья до обруча, закрепленного косами в волосах. Со времени нашей последней встречи Колдер отпустил бороду до подбородка, а глаза Руны потеряли еще больше человечности.

К сожалению, лжекороль и королева были не одни.

В зал вошел Ярл Магнус, за ним – Лейф Лисандер и полдюжины женщин в тонких шерстяных платьях. Видимо, придворные или любовницы короля.

При виде меня несколько из них зашептались и захихикали.

– Я почти ожидал, что вы откажете нам, – сказал Колдер. – До сих пор вы были так неприветливы к нашему гостеприимству.

– Комната немного тесновата, – шагнул вперед Сол. Может, я и стал королем, но он всегда останется старшим братом. В его жилах текла врожденная потребность защищать свою семью, и я думал, что он отвесил бы мне подзатыльник, как в детстве, если я попытался бы его остановить.

Колдер хихикнул без капли юмора.

– Тебе больше нравилась старая камера, Солнечный Принц?

Сол не дрогнул.

– Мой дорогой лжекороль, ты не хочешь знать, что мне нравится.

На несколько мгновений между нами воцарилось молчание, но этого было достаточно, чтобы в комнате воцарилась тревога.

Губы Колдера дрогнули. Он жестом указал на стол.

– Садитесь. Пожалуйста. Сегодня вы наши гости.

Выбор был невелик, и под зорким взглядом воронов мы заняли места как можно дальше от тиморского короля. Ярл сел по правую руку от Колдера, а между нами расположились придворные.

– Значит, – прошептала мне одна женщина. – Ты не герр Легион.

Я посмотрел на нее. Она смотрела в ответ совершенно искренне. Видимо, путы на моих запястьях, заостренные уши и стражники, нацелившие клинки мне в спину, были недостаточным доказательством.

– Не сегодня, де хон.

Женщина умудрилась хихикнуть, как будто все это доставляло мне удовольствие.

– Не могу поверить. Ты так похож на него.

– Потому что он был Легионом Греем, ты, идиотка, – зашипела Руна на женщину, заставляя ту повесить голову от стыда.

– Хватит говорить о прошлом. Ешьте. Наслаждайтесь, – Колдер жестоко ухмыльнулся, поднимая стеклянный фужер. – В конце концов, нас почтили своим присутствием члены королевской семьи.

Его придворные выполнили приказ беспрекословно. Но мы не двигались. Я уставился на стол, чувствуя на себе взгляд Руны. Квин Лисандер изучал свою тарелку, но каждые несколько вдохов искоса зыркал то на Сола, то на меня, то на Гуннара.

Колдер заметил это и фыркнул в свой эль.

– Мне кажется, вы заставляете моего тестя чувствовать себя неловко, Ночной Принц.

– Лучшая новость, которую я слышал за весь день, – я бросил многозначительный взгляд на отца Элизы.

– Но я полагаю, он теперь и твой тесть тоже, – Колдер усмехнулся, когда Лейф побледнел. – Разве не так?

– Нет.

– Нет? – скривился Колдер. – Я был уверен, что ты незаконно обвенчался с моей бедной, ненормальной сестрой. Я считал тебя глупцом, но, возможно, ты мудрее, чем я думал.

– Не совсем так, лжекороль, – сказал я. – Элиза – моя жена. Моя, –