таланта и так далее. А раз нет осмысленной границы, нет и «второсортных». Поработайте над этим до следующего сеанса, и мы посмотрим, сможете ли вы ответить на критикующий голос у вас в голове.

ДЖЕНИС. Хорошо, я поняла. Этот сеанс был очень многообещающим. Мне кажется, я начинаю понимать, откуда у меня чувство неполноценности. Это от моих убеждений.

ДЭВИД. Хорошо. А почему сеанс показался вам многообещающим?

ДЖЕНИС. Этот вопрос был для меня огромной скалой, которой я просто избегала, а теперь я начала ее двигать.

ДЭВИД. Понимаю. Значит, вы начали разбираться, в чем проблема, и она кажется вам скалой, которую вы двигаете. А почему это многообещающе?

ДЖЕНИС. Ну, во-первых, мы все-таки нашли эту скалу, и появилась надежда, что мы сможем с ней что-нибудь сделать.

ДЭВИД. Вы уже сделали многое. Знаете, скорее всего вы поймете, как ее расколоть.

ДЖЕНИС. Да. И меня воодушевляет, что раньше я этого не видела.

ДЭВИД. Конечно. Приятно обнаружить, что у вас есть некая слепая зона. Значит, вы сможете научиться чему-то новому и жить иначе, не стукаясь ни обо что головой.

На следующем сеансе Дженис рассказала, что ее настроение значительно улучшилось. Депрессия и чувство неполноценности исчезли. Она объяснила это тем, что поняла: мир нельзя описывать в духе «всё или ничего».

ДЖЕНИС. Я заметила, что во всем есть оттенки.

ДЭВИД. Можете привести пример?

ДЖЕНИС. Ну, например, я хандрю, потому что говорю себе, что я неорганизованная. И я спрашиваю себя: всегда ли я неорганизованная? Что я делала вчера, что можно назвать организованным? И хандра отступает.

ДЭВИД. Вот именно!

ДЖЕНИС. Всегда ли я организованная? Нет, но это и не нужно.

ДЭВИД. Хорошо. А сегодня?

ДЖЕНИС. Вроде бы да.

ДЭВИД. Правильно. У вас опрятная одежда, вы сидите прямо, речь связная, прическа аккуратная. Посмотрите на мои волосы – сегодня они неорганизованные, потому что на улице ветер.

ДЖЕНИС. Но я организованная не во всем, потому что…

ДЭВИД. А надо во всем?

ДЖЕНИС. …потому что я оставила портфель открытым на полу.

ДЭВИД. Я тоже не могу сказать, что полностью организован. Вот, не могу найти один важный документ. Секретарь корпела над ним несколько дней, а я куда-то его сунул и не нахожу. Понимаете?

ДЖЕНИС. Да.

ДЭВИД. Значит, вы решили, что вы в чем-то организованная, но не полностью. И какой вывод вы из этого сделали? Почему это подняло настроение?

ДЖЕНИС. Было приятно. Я хоть в чем-то организованная, и это уже хорошо. Я не должна быть идеальной.

ДЭВИД. Правильно. Какие еще качества вы проанализировали дома?

ДЖЕНИС. Любят ли меня, могу ли я веселиться. Всякое такое.

ДЭВИД. И какой результат?

ДЖЕНИС. Практически такой же. Некоторым людям я нравлюсь, но не всем. Иногда мне весело, но я не должна веселиться постоянно.

ДЭВИД. Как это отразилось на ваших чувствах?

ДЖЕНИС. Положительно. Как видите, депрессия наконец прошла, а ей было лет двадцать.

ДЭВИД. Предположим, в будущем вы снова впадете в депрессию и будете думать, что вы хуже других. Что бы вы могли сказать себе тогда? Чему бы научились, что бы хотели запомнить на всю жизнь? Что бы вы себе сказали, если как можно короче?

ДЖЕНИС. Я могла бы подумать о том, что со мной уже было, и увидеть, что все это не было черно-белым. Я могла бы напомнить себе, что у меня были разные моменты: позитивные, полезные, творческие, успешные…

ДЭВИД. Вы говорите, что в жизни все не черно-белое, а с оттенками. Почему это важно? Можно было бы сказать: «Ну, значит, я посредственность. Все время посередине». Понимаете, о чем я? Почему полезно понять, что мир не черно-белый?

ДЖЕНИС. Думать о людях или о явлениях как о чем-то абсолютно хорошем или абсолютно плохом – бессмысленно и нереалистично. У таких оценок нет основания.

Установка Дженис и ее настроение изменились так быстро, что я решил попробовать применить технику «озвучивания голосов», чтобы проверить, действительно ли пациентка так уверена в себе. Я предложил ей поменяться местами: я играл роль ее внутреннего критика и безжалостно атаковал, а она попробовала бы защитить свою самооценку. Мне было любопытно, не сломается ли Дженис, если я буду ее критиковать. Так я хотел убедиться, что новые идеи стали новой жизненной философией, эффективной и мощной, в том числе на уровне эмоций, что девушка не просто погружена в пустые рассуждения.

ДЭВИД (в роли внутреннего критика Дженис). Ты всегда была средней. Не значит ли это, что ты – человек второго сорта?

ДЖЕНИС (в роли защитника). Нет. У всех есть разные качества, как положительные, так и отрицательные.

ДЭВИД. Разве это не повод для несчастья – что мы все живем в таком смешанном мире? Такая картина навевает депрессию вселенского масштаба.

ДЖЕНИС. Это источник разнообразия и вдохновения. Если бы все были черно-белыми, было бы скучно. Бесцветно.

ДЭВИД. Понятно. Но подумай о себе. Ты говоришь, что почти во всем такая же, как все, что интеллект у тебя чуть выше среднего. Разве это не говорит о том, что ты хуже, чем настоящие умники?

ДЖЕНИС. Ну, может быть. Может, я не так умна, но у меня есть другие сильные стороны.

ДЭВИД. И какие же?

ДЖЕНИС. Пока не знаю.

ДЭВИД. Вот видишь! Нет у тебя сильных сторон! Ты просто хуже всех!

ДЖЕНИС. Хм… ну ладно. Мне кажется, я проницательная, понимаю чувства других людей. Многие так не умеют.

ДЭВИД. Но многие намного проницательнее и восприимчивее тебя!

ДЖЕНИС. Да, но похоже, что умные люди не всегда проницательны и восприимчивы, и наоборот.

ДЭВИД. Но ведь есть множество умных людей, которые к тому же проницательны и восприимчивы, и ты хуже!

ДЖЕНИС. У меня есть и другие хорошие качества.

ДЭВИД. Например?

ДЖЕНИС. Я творческий человек, хорошо готовлю, хорошо анализирую проблемы.

ДЭВИД. Что ни назови – во всем кто-то лучше тебя. Подумай о знаменитых шеф-поварах в Париже. А блестящие аналитики из Принстона?

ДЖЕНИС. Да, есть много людей, которые лучше меня в чем угодно. И что?

ДЭВИД. И, конечно, есть те, кто лучше тебя во всем.

ДЖЕНИС. Безусловно. И что?

ДЭВИД. Просто подумай. Наверняка где-нибудь в Париже найдется потрясающий повар, который к тому же чувствителен, умеет рисовать и обладает IQ в 150 баллов. Он далеко впереди, и тебе его не догнать.

ДЖЕНИС. Но я и не хочу его догонять. Мне не нужно им быть, чтобы быть счастливой.

ДЭВИД. Вот это интересное заявление. А если я скажу, что ты так уступаешь всем окружающим, что просто обязана чувствовать себя жалкой и несчастной? Ты говоришь, ты можешь позволить другим людям быть умнее тебя и лучше готовить, – и ты счастлива? Как это так? Я не понимаю, как ты при этом можешь быть счастлива, и…

ДЖЕНИС. Я думала об этом сегодня утром. Думаю, главное – установить себе планку, которая устраивает меня, и держаться ее. Для счастья мне не надо быть мишленовским шеф-поваром.

ДЭВИД. Почему?

ДЖЕНИС. Я не ем каждый день как в ресторане. Мне достаточно уметь готовить то, что нравится мне!

ДЭВИД. Каждый раз в центре города ты видишь людей в красивой модной одежде. Тех самых. И знаешь, что ты – не из них. Это должно напоминать тебе о том, насколько ты никчемная и ненормальная. Как ты можешь с этим жить? Готова смириться с такой ничтожной участью?

ДЖЕНИС. Ну, во-первых, наверняка я многое о них додумываю. Я вижу этих людей издалека. Я не знаю ничего об их уме,