— Почему на это идут итальянцы — я понимаю, им важноотмыть свои наличные, — вслух размышлял Сизов, — ваш личный интерес ятоже могу понять. Про наш интерес я, разумеется, знаю. Но что заставитамериканцев получать от вас деньги и переводить их итальянцам? Бескорыстныйальтруизм? Я уже давно не верю в подобные моральные качества, особенноамериканских бизнесменов.

— Я тоже не верю, — засмеялся Брандейс, —именно поэтому они и получат десять процентов от всей суммы.

— По-моему, много, — осторожно заметил генерал.

— По-моему, нормально. Учтите, что завтра выходнойдень, банки не работают, и нам нужен очень компетентный бизнесмен. За страховкунужно платить, господин Седов.

— Значит, вы уже все продумали, — понялСизов, — тогда зачем вы изображали из себя дурака? Зачем делали вид, чтоеще думаете над моим предложением? И с кем тогда вы собирались советоваться?

— Во-первых, я не думал, что у вас могут быть такиесерьезные деньги.

Во-вторых, в любом случае мне нужно посоветоваться с моимикомпаньонами.

Все-таки такая сумма!

— Это ваше право. Но мы успеем сделать все завтра?

— Мистер Седов, так, кажется, вы представились, хотя, ядумаю, это не ваша настоящая фамилия. Я не могу гарантировать, что завтра мывсе решим. Но я почти абсолютно могу быть уверен, что мы решим все проблемы допослезавтра. Вас устраивает такой вариант?

— Да, — сказал генерал Сизов, — он меняустраивает. Теперь мне нужны имена участников сделки.

— От итальянцев приедет Аньезо Бонелли, — сразусказал гость, — вернее, уже прилетел. Самолет из Рима сел полчаса назад.

— А кто будет от американцев?

— Легендарная личность. Я не думал, что он принимаетучастие и в подобных сделках. Его знают во всем мире.

— Как его имя? — не выдержал Сизов.

— Его зовут Кемаль Аслан. Он американский гражданин, нодолгое время жил в Болгарии. Это один из самых значительных людей, с кем якогда-либо имел дело.

«Кажется, где-то я слышал это имя», — мелькнула уСизова мысль.

Сизов и Волков, беседующие с приехавшим гостем, даже неподозревали, что следом за ними идут сразу три машины. Еще больше они быудивились, узнав, что это машины БНД — федеральной службы разведки Германии.

Приехав в «Гранд-отель», Берден и Тернер остановились напятом этаже.

На шестой, где жил Кемаль Аслан, попасть они уже не смогли,все номера были заняты. Но, к большому сожалению Бердена, не было мест и вномере, находящемся как раз под номером Кемаля Аслана. Его занимала паракаких-то эксцентричных португальцев.

Разместившись в номере и выслушав последние сообщения отнаблюдавших за приехавшим гостем сотрудников ЦРУ, Берден и Тернер попредложению Клейтона спустились в ресторан поужинать.

Берден был сосредоточен и молчалив. Он уже понял, что счетпошел на часы и они обязаны выяснить, какую игру начала советская разведка. Имуспели привезти фотографии незнакомца, с которым встречался Кемаль Аслан.Берден внимательно изучил все фотографии. Он никогда не видел этого человека.Но, судя по всему, разговор у них был достаточно оживленный.

Он взглянул на свои часы. Почти не оставалось времени напродумывание вариантов. Ничего определенного уже не сделать. Можно, конечно,прибегнуть к простому решению проблемы, похитив советского агента. Но врыватьсяв номер Кемаля Аслана — это самое глупое, что они могут придумать. Здесьвсе-таки не американская территория, хотя и Западный сектор Берлина. Онпонимал, что охранявшие своего агента офицеры КГБ просто не позволят делатьподобных вещей.

Сейчас границ между секторами не существует, и в гостиницучерез достаточно короткое время может подъехать целый взвод советскихкоммандос. Или даже рота.

И никто их не остановит. Он вздохнул. Падение берлинскойстены было не только большим благом, оно создало дополнительно очень многопроблем.

— Мистер Берден, — деликатно кашлянув, отвлек егоот мрачных мыслей Тернер, — может, нам стоит вызвать сюда больше нашихлюдей? Чтобы они были поблизости.

— Не надо, — отмахнулся Берден, — сейчас унас с русскими мир.

Горбачев и Буш называют друг друга по именам. Нам непростят, если мы устроим что-нибудь в духе «холодной войны».

— Мы могли бы его выкрасть, — предложил идиотКлейтон.

— Угу. И начать третью мировую войну, — ответилБерден.

— Почему? — обиделся местный резидент. — Уменя здесь достаточное количество людей. Русские даже пикнуть не сумеют, как мыего отправим в расположение нашей воинской части и оттуда вывезем на самолете вЛэнгли.

— Для чего? — вдруг спросил Берден.

Клейтон смешался. Он ожидал любого вопроса, но только неэтого.

— Как для чего… — развел он руками, — этотчеловек нанес такой ущерб нашей стране.

— Правильно. Но его арестом мы этот ущерб невосстановим. И ничего нового не узнаем. Он столько лет был в США, что мы знаемо советской разведке гораздо больше, чем он. Его арест принесет нам только моральноеудовлетворение.

И мы не узнаем, для чего советская разведка начала эту игру.По-моему, это неперспективно. Мы должны скорее оставить его на свободе и,наблюдая за ним, пытаться понять, что именно они затеяли.

— Может, вы и правы, — недовольно согласилсяДжордж, — но в любом случае я мог бы очень быстро избавиться от советскихофицеров в этом отеле.

Пока это все-таки наша зона влияния и Западный Берлин.

— Берлин уже единый город, — напомнилБерден, — а с русскими сейчас вообще нельзя ссориться. У меня есть прямыеуказания Эшби. Нам просто необходима их поддержка в войне против СаддамаХусейна, и никакой, даже самый ценный, агент не должен срывать наших новыхпартнерских отношений.

— Но он агент КГБ, нелегально работавший в нашейстране, — взорвался-таки Клейтон.

— В вас говорят старые предрассудки. Главное для насузнать, что именно они придумали. Почему выбрали такой маршрут для своеголучшего агента, почему рискуют, зная, что мы можем пойти на ваше предложение иарестовать его?

Почему Кемаль Аслан сидит в нашей зоне? Вот эти вопросы покабез ответа. И я не уеду из Берлина, пока не получу на них должного ответа.

Тернер молча слушал Бердена. Он понимал, что Милт прав. Нодаже он считал, что Берден слишком осторожничает и можно рискнуть, пойдя нанекоторые более решительные действия. Однако привыкший доверять многоопытномуБердену, он не стал возражать, слушая разговор между начальником советскогоотдела ЦРУ и местным резидентом.