у них оставалась, по прежнему, человеческая. А менял структуру клетки именно вирус. Но было одно отличие и это отличие было самым главным. Вирус, который начал мутацию клеток организма, что в одном случае, что в другом был один и тот же. Вот только у большинства тех, кто был предрасположен к мутации, всё пошло по наихудшему пути, превращая людей в самых настоящих монстров, кроме этой девочки. У неё мутация пошла совсем по другому пути. Почему так произошло, Лидия не знала. Но отличия в мутации были огромные. То есть в какой-то момент на новом витке эволюционного развития эта ветвь рода хомо, отделившись от материнской ветви хомо сапиенса, раздвоилась. Такое уже имело место в истории человечества. Три с половиной миллиона лет назад, когда одновременно, в результате сильной мутаций, появилось сразу два вида гоминид — австралопитек и кениантропус утконос. А потом опять, примерно пятьсот тысяч лет назад произошла ещё одна, не менее сильная мутация, а может даже и большая, чем предыдущие, породившая два вида хомо — это неандертальца и денисовского человека. Причём, чем больше проходило времени, тем больше было различий у этих двух видов человека. Денисовцы были крупнее неандертальцев, намного выше ростом, но самое главное, они были умнее. Почему так? Всё просто, по тем орудиям труда, украшениям и прочим вещам, которые изготавливали и пользовались денисовцы можно сделать вывод, что они обладали развитым абстрактным мышлением, в отличии от неандертальцев. Денисовцы обладали такими технологиями обработки камня и кости, которые и не снились неандертальцам и которыми они так и не сумели овладеть. А за абстрактное мышление отвечают лобные доли. Они так же отвечают за самоконтроль, планирование и рассуждения. А значит лоб у денисовцев был высоким, как и у кроманьонцев, которые появились позже. А вот у неандертальцев лоб был маленький и скошенный. Кроманьонцы сумели овладеть технологиями схожими с технологиями денисовцев только спустя тысячи лет, после исчезновения последних. Но, денисовцы в отличии от неандертальцев были немногочисленны и сошли с арены эволюции раньше неандертальцев. Почему? На этот вопрос, похоже, так и не будет найден ответ. После исчезновения денисовцев, неандертальцы просуществовали ещё тридцать или сорок тысяч лет. А вот кроманьонцев неандертальцы пережить не смогли. Те их, буквально, истребили, так как оказались более умные и более коварные. Причём оба вида этих людей не брезговали канибализмом. Неандертальцы поедали с удовольствием кроманьонцев, а кроманьонцы неандертальцев. Расколотые кости кроманьонцев обнаруживались на стоянках неандертальцев. И точно так же расколотые кости неандертальцев обнаруживали на стоянках кроманьонцев. Кости раскалывают, чтобы добраться до костного мозга. Смотри ка, какие гурманы и эстеты. Есть ещё одна версия, почему кроманьонцы сумели сначала потеснить неандертальцев, а потом и уничтожить их. По мимо того, что они были умнее и коварнее, кроманьонцы так же обладали более высокой плодовитостью, чем неандертальцы. А это позволяло им гораздо быстрее восстанавливать свою популяцию после потерь, чем неандертальцам. Так думала Лидия, наблюдая в микроскоп за клетками крови Люси, как назвал девочку Марк. Если суммировать все эти данные и переложить их на нынешнюю ситуацию, может это и есть ключ к пониманию того, что произошло и продолжает происходить? Ведь сейчас так же появилось два вида людей — мантикора и Люси. И обе эти рода друг друга ненавидят, стараются убить.

Лидия наблюдала, как клетки Люси быстро адаптировались к новой среде и начали размножаться. Женщина решила сделать опыт. Отделила часть клеток Люси в отдельную посудину. Туже поместила клетки крови мантикоры. Глядя на то, что там происходил, она выдохнула потрясённо.

— Ничего себе! Матерь божья.

Клетки Люси сцепились с клетками мантикоры. Меду ними началась борьба. Но клетки девочки оказались более прожорливыми, чем клетки мантикоры. И вскоре там всё было закончено. Клеток Люси стало больше. А клетки мантикор вообще исчезли. Лидия, глядя на это улыбалась.

— Лида! — Услышала она. Оглянулась. При входе в помещение из другой комнаты стоял мужчина, опираясь обеими руками на косяк дверного проёма. Его грудь была перевязана бинтами, на которых проступали бурые пятна крови. — Лида, что происходит? — Это был майор, последний из военных, оставшихся на объекте № 2. Лида встала с рабочего кресла, подошла к нему.

— Антон…

— Лида, со мной что-то происходит. — Прохрипел он. — Я вижу ужасные картинки. Кровь и мясо. Это кровь и мясо как животных, так и людей. Посмотри на мои ногти. Они грубеют. У меня что, когти расти начали? Я, что стану мантикора?

— Ты меняешься, Антон. Как и я. Я вводила нам с тобой вакцины, сделанные на основе крови мантикор.

— Зачем, Лида?

— Если бы я этого не делала, мы бы с тобой уже давно умерли. У нас с тобой нет иммунитета.

— Не станем, Антон. Я очень на это надеюсь.

— Как не станем. У меня зубы стали вываливаться. И импланты, которые я ставил. Новые лезут, острые. Я чувствую, что теряю память. Я не могу вспомнить целые куски своей жизни. Лида, что ты наделала? Лучше убей меня сейчас. Застрели в голову из пистолета. Я не хочу стать чудовищем-людоедом.

— Никого стрелять не придётся. У меня происходит тоже самое. Антон, похоже, я нашла то, что искала.

— Что, сыворотку?

— Да. Антидот. Подожди, я сейчас сделаю противоядие. Но, Антон, мы уже не будем прежними. Но я очень надеюсь, что и монстрами мы не станем. И если всё получиться, то мы получим второй шанс. Зачем встал? У тебя раны могут открыться.

— Не откроются. Они уже затянулись и рубцуются. У меня там чешется всё, под бинтами. Меня шатает от другого. У меня сильный жар и слабость, словно я заболел гриппом.

— Давай я тебе помогу. Тебе надо лечь.

Лидия помогла Антону добраться до постели. Уложила.

— Потерпи, Антон. Осталось совсем немного.

Лидия вернулась назад к своему рабочему месту. Поместила клетки Люси в две пробирки. Пробирки — в центрифугу. Включила её. Потом сидела работала с компьютером. У неё тоже уже ощущались провалы в памяти. Она молилась только об одном — успеть. Запищал сигнал центрифуги, извещая, что работа завершена. Лидия вытащила пробирки. Поместила их в ещё один прибор. Заработала на компьютере. На экране высветилось пробирка в разрезе. Всё, что было в ней чётко распределилось на три слоя. И во всех слоях присутствовал вирус. Но этот вирус отличался от изначального и от того, который был в клетках мантикоры. Вирусы тоже мутируют, используя свои ДНК и РНК. Она отделила нижнюю часть слоя, от двух верхних и добавила физраствор. Вакцина была готова. Лидия закачала его в два одноразовых шприца. Хватило тютелька в тютельку. Сидела, смотрела на оба шприца. Начала читать молитву:

Отче наш, Который на небесах!

Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое;

да будет воля Твоя и на земле, как на небе;

хлеб наш насущный дай нам на сей день;

и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим;

и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.

Ибо Твое есть Царство и сила, и слава, Отца, и Сына, и Святого Духа, ныне и всегда, и во веки веков. Аминь.

После чего, сняла халат, оголила руку выше локтя. Наложила жгут и стала сжимать и разжимать руку, чтобы вены лучше проявились. Ещё подумала, что как наркоманка. Усмехнулась, после чего сделала себе инъекцию. Потом прошла в комнату, где лежал Антон. Он спал. Она разбудила его. Еле смогла добудиться.

— Антоша, сядь. Слушай меня внимательно. Не засыпай, не вырубайся. Старайся быть в сознании. Это важно, Антон. Ты меня понял?

— Понял, Лида. Мне совсем плохо.

— Руку давай.

Антон увидел шприц в руках Лидии. Кивнул на него.

— Это и есть антидот?

— Да. Себе я уже поставила. Теперь твоя очередь. Антон, выбора нет.

— Каковы шансы?

— 50 на 50.

— Давай, коли. И, Лида, если что, прошу тебя, застрели меня. — Антон протянул ей ПММ, пистолет Макарова модернизированный.

— Я, надеюсь, что этого не придётся делать…

Лида очнулась словно от толчка. Обвела взглядом помещение. Первый вопрос, где я? И кто я? В этот момент на одном из мониторов пошла видеозапись. С экрана монитора на неё смотрела она сама.

— Лида, внимание. Я сделала эту запись