– Господи… Кто это нарисовал, Михаил Лаврентьевич? Если это работает… Это либо сумасшедший, либо гений. Но второе – скорее. У кого это срисовали наши разведчики? Может быть, у Браунинга? Кольт? Или… Но Манлихер ведь уже… И… получается, что все, что мы сейчас делаем, это… Это же просто несравнимо!

– Этого человека сейчас нет среди живых. Остался лишь один такой рисунок. И он может сделать нашу армию непобедимой. Если вы возьметесь…

– Я! Мне разрешается это взять с собой? Я могу попытаться сделать это?

– И не только. Я надеюсь получить для вас эскиз ручного пулемета на основе этой конструкции, а еще пулемета под винтовочный патрон с металлической лентой. Здесь же, как видите, патрон с проточкой, по типу укороченного арисаковского.

– Неужели и здесь Маузер? Немцы? Но почерк же не их…

– Нет. Немцы и японцы тут ни при чем. Просто патрон без ранта, в принципе, подходит. Эта автоматическая винтовка и пара пулеметов на ее основе, как вы понимаете, позволят нам создать технологически и тактически единую систему стрелкового оружия. Государь намерен поручить именно вам доработку конструкции и организацию работы по запуску в серийное производство этой линейки автоматического оружия. Но сначала я прошу вас: нам срочно нужны маузеры. Вот мои карточки. Буду нужен – ваш в любой час дня и ночи. А сейчас давайте чайку попьем, а то что-то в горле пересохло. На службу вас отвезут…

После чая, вкус которого я даже не почувствовал, я спросил Банщикова:

– Простите, Михаил Лаврентьевич, может быть, я пройдусь, а?

– Э, нет… Только после того, как это будет надежно закрыто в вашем сейфе. Пойдемте, я вас провожу. И… действительно очень рад знакомству! Не обижаетесь, что, вывалив все это на вас, рушу ваши задумки про автоматическую трехлинейку?

– Я оружейник. Как таким можно обидеть? Хотя вопросов у меня по схеме и отдельным деталям пока больше, чем ответов. И никого ведь не спросишь!

– А вы запишите и отдайте мне, мало ли что, один мой знакомый за границей на разных заводах бывал, может, что и подскажет. Договорились? И рапорт по людям, мастерским и деньгам подавайте с прицелом на эту конструкцию, буду ждать его завтра к вечеру. Времени на раскачку у нас совсем нет. Если не возражаете, совет: сажайте на маузер кого-нибудь из ваших умельцев, хоть молодого Дегтярева, а сами занимайтесь автоматом. Давайте так новое оружие называть.

– Дегтярева?

– Ну, да. Василия Алексеевича. Вам ведь Николай Михайлович Филатов его работу уже показывал? Он в опытной мастерской Ораниенбаумского оружейного полигона трудится.

– Нет, признаться, не припомню…

– Да? Ну, так вы выкройте минутку и посмотрите. Руки, глаз и голова у этого юноши дорогого стоят. Оружейник от Бога. Не ошибетесь! Ну, всего вам доброго, до встречи!

Вот при таких необычных обстоятельствах и состоялось мое знакомство с человеком удивительной судьбы, Михаилом Лаврентьевичем Банщиковым. Тогда я, и так сверх меры перегруженный важнейшей и неожиданной информацией, постеснялся спросить, как и откуда стало известно ему о выдающихся способностях и таланте Василия Алексеевича, в то время молодого и практически никому за рамками нашего цехового мирка не известного слесаря-оружейника…

Карета бодро катила по Невскому. Солнце весело припекало через стекло. Но я не видел ни набухающих на деревьях молодых почек, ни смеющихся стаек гимназисток. Я не слышал ни цокота копыт, ни криков мальчишек-газетчиков… В висках шумело, а сердце колотилось так в первый и в последний раз в моей жизни. В тот день. В тот волшебный весенний день, когда я впервые увидел облик будущего «русского автомата»…

Владивосток, Японское море, Тихий океан.

Март – апрель 1904 года

Весной 1904 года во Владивостоке было жарко. Вернее, в плане погоды тут скорее было прохладно, а вот в смысле занятости…

Приход «Варяга» с прицепом и новоявленным командующим встряхнул город от самого городского дна – на городские увеселительные заведения пролился самый настоящий золотой дождь – до самого верха: капитаны первого ранга и адмиралы забыли, что такое нормальный сон, примерно в той же степени, что и жрицы любви.

Наглядной иллюстрацией стиля руководства Руднева мог послужить случай с бароном Гревеницем. Хотя, если говорить откровенно, то совещание комсостава 9 марта не только по этому поводу осталось в памяти его участников как «Владивостокская побудка»…

* * *

– Доброе утро, господа. Рад вас приветствовать. Не скажу, что все прошедшие события мне нравятся, но что имеем, то имеем. Весна пришла, даст бог, и у нас все на лад пойдет. Я вас вновь собрал, чтобы совместно обсудить, как мы будем жить дальше. Вернее, воевать. Задача владивостокского крейсерского отряда на сегодня проста, как лом – всемерно мешать японцам перебрасывать войска на материк. Предыдущие два выхода этому делу ничуть не способствовали… Погодите, Александр Федорович, – остановил взмахом руки уже начавшего привставать Стеммана Руднев, – я никого не обвиняю, просто констатирую факт. Но перед тем как мы станем обсуждать перспективы, несколько срочных, сиюминутных моментов. Я нынче же забираю у вас, господа командиры «Рюрика», «России» и «Громобоя», нескольких офицеров в формирующийся железнодорожный бронедивизион…

Раздавшееся недовольное ворчание и возгласы, что, мол, сухопутных бездельников и без того хватает, а в море идти некому, и так на судах некомплект, Руднев спокойно отпарировал:

– Нет, господа, это не обсуждается. Что касается нехватки кадров – часть офицеров моего штаба отряда заполнят вакансии на кораблях, пока не прибудут обещанные мне балтийцы и черноморцы. Перебирать бумажки не велика наука и слава. Посмотрим, умеют ли они что-нибудь еще. Но бронепоезда – дело совершенно новое и для России неизведанное, там нужны люди думающие и инициативные.

В первую очередь ограблю вас, Евгений Александрович, – обратился контр-адмирал к командиру «Рюрика» Трусову. – Ваш крейсер все равно ремонтировать не меньше месяца, так что, во-первых, заберу у вас одного артиллерийского офицера. Вместо барона Штакельберга или кого-то из офицеров с других крейсеров дам или, скорее всего, пришлют. Это уж как в Петербурге поторопятся. Ему же пока придется повоевать на суше.

Кстати. О новых назначениях в штабе отряда. Флагманским артиллеристом назначается лейтенант барон Гревениц с «России», его вы все прекрасно знаете. А флагманским минером – капитан 2-го ранга Алексей Петрович Угрюмов, вчера вечером приехавший из Севастополя. С ним вместе прибыл лейтенант Борис Иосифович Добровольский, который станет моим флаг-офицером и займется всей секретной частью, статистикой и прочими шпионскими страстями. Прошу любить и жаловать черноморцев, господа, – адмирал кивнул в сторону поднявшихся со своих мест вновь прибывших офицеров. – В помощь Алексею Петровичу также заберу у вас, Евгений Александрович, лейтенанта Зенилова, а из Артура на днях ждем лейтенанта Киткина с «Аскольда». Им предстоит организация у нас трального каравана по примеру артурского и переоборудование пары транспортов в минные заградители. По типу «Буга», с несколько иной системой минной постановки.