– Ну, я же знала, что ты придешь.

– Даже так?

– Даже так.

– Мне стоит начать опасаться?

– Возможно.

– Почему ты перестала заниматься вокалом? Агата говорит, у тебя шикарный голос, – он так быстро перескочил на другую тему, что Алёна слегка опешила. Никак не могла подобрать нужные слова.

– Обстоятельства, – пожала плечами, – были нужны деньги, а в ансамбле почти ничего не платили, скорее, это было что-то вроде хобби, но, выйдя на работу, я просто физически не смогла совмещать. Да и Шилов вечно нес всякую чушь.

– Например?

– Например… что я хожу туда, чтобы повертеть задом перед мужиками, это я сейчас дословно. В коллективе было всего две девушки, включая меня, остальные мужчины.

– А ты хотела бы вернуться?

– Мое место занято.

– В теории.

– Нет. Наверное, уже нет. Честно говоря, я только сейчас поняла, как мне не нравились все эти выступления. Я просто люблю петь, у меня хороший голос, но я никогда не мечтала о карьере певицы. Почему ты решил стать бизнесменом?

– Я не решал, так вышло.

– Просто вышло?

– Просто хотел доказать себе, что могу.

– Можешь что?

– Овердофига заработать. Помочь сестре, ей очень не повезло с первым продюсером, ситуация была дрянь.

– Может, неуместный вопрос, но… ваши родители…

– Уместный, но говорить мы об этом не будем. Пока. Останься сегодня у меня, – положил ладонь на Алёнину спину.

– Мне кажется, это лишнее.

– Что? Ты серьезно?

Алёна до последнего старалась держать лицо, но в итоге громко рассмеялась.

– Я останусь, но ты не исчезнешь наутро без объяснений. У меня нет желания завтракать в компании Тамары Игоревны, хоть она и безумно прелестна.

Азарин кивнул, но не успел ничего ответить, его отвлек телефонный звонок. Серей принял входящий вызов и как-то слишком быстро изменился в лице. Свел брови и довольно нервно коснулся подбородка. Бросил короткое «да» и отключился.

– Ты едешь домой без меня.

– Что-то произошло?

– Нет, – сделал шаг вперед, но, резко развернувшись, потащил Отраду к медленно ползущей за ними машине, – водитель тебя отвезет.

– Сережа, я ничего не понимаю, объясни…

Дальше он ее не слышал, только хлопнул дверцей в салон авто, куда успел ее усадить, и, обогнув багажник, сел во вторую машину его небольшого кортежа.

Алёна растерянно смотрела в окно, абсолютно не понимая, что происходит. Азарин испарился так быстро, что ей стало жутко. Неужели случилось что-то катастрофическое?

В доме она обошла гостиную по кругу больше десятка раз, постоянно выглядывала во двор и прислушивалась к шуму на улице, вдруг он уже вернулся. Но нет, Сергея не было.

Тамара Игоревна несколько раз предлагала ей успокаивающий чай, но Отрада лишь отрицательно качала головой. Хотела позвонить Алиске, чтобы хоть немного разрядить эту угнетающую атмосферу, но подруга не брала трубку. Выдохнув, девушка села в кресло, крепко сжимая свой телефон в ладонях.

Нервы были на пределе.

Наверное, она слегка задремала, потому что не сразу поняла, как Сергей зашел в дом. Распахнула глаза и повернула голову к лестнице, Азарин уже поднимался наверх, но после резко остановился. Они встретились взглядами, и, оттолкнувшись от перил, мужчина шагнул в ее сторону. Обогнул диван и достал из бара бутылку виски. Довольно резко скрутил крышку и налил янтарную жидкость в стакан с широким горлышком.

 Все это происходило в тишине. В этом молчании Отрада слушала свои тяжелые, глубокие вздохи и ошалелый стук сердца.

– Что произошло? – все же подала голос, вставая на ноги.

– Все нормально, – прислонил тыльную сторону ладони к губам и убрал бутылку.

– Сережа, – она подалась вперед, касаясь его предплечья, – я же не слепая и все вижу. У тебя какие-то проблемы?

– Наверное, уже нет, – он подтянул ее к себе, обнял, крепко сжал ее тело, упираясь носом в макушку выбеленных волос, втягивая цветочный запах ее духов.

Наверное, он и сам не мог ответить на этот вопрос о проблемах. По сути, именно сегодня они разрешились, раз и навсегда исчезли из его жизни. Теперь его не будет мучить вопрос выбора и совести. Теперь он свободен от собственных угрызений и злобы. Она столько лет оплетала его своими черными щупальцами, что сейчас, когда она растворились в вечности, он до сих пор не мог осознать, что может вздохнуть полной грудью.

Когда ему позвонили из лечебницы и сказали о смерти отца, он опешил. Всю жизнь ждал этого момента, а когда он произошел, не почувствовал облегчения, ничего не почувствовал. Иногда ему казалось, что он просто не в состоянии проявлять эмоции, те, которые искренние, неподдельные. Но стоило взглянуть на Алёнку, и эта устойчивая многие годы вера исчезала.

Он чувствовал, наслаждался приливом этих ярких эмоций, которые просто не мог описать словами. Он испытывал невероятный трепет и какую-то адскую зависимость от этой женщины. Не думал, что это еще возможно, но вопреки всему его поглощало обожание. Он не мог сказать, любовь ли это, хотя а что еще?

Разве это не любовь, когда ты хочешь оберегать, быть рядом, проникнуться другим человеком?!

Он был ею болен. Однозначно и бесповоротно. Тот месяц, что он ее не видел, показался ему адом. Самым настоящим, когда эмоции сжирают тебя изнутри, они слишком агрессивные, разбивающие сердце на части. Наступила какая-то апатия. Если бы она не подошла к нему в суде в тот день, он бы увез ее оттуда сразу после окончания заседания, несмотря на любые протесты. Но она решилась, сделала невероятный шаг ему навстречу, улыбнулась своей обворожительной улыбкой, и все вокруг просто перестало иметь для него значение.

Алёна запрокинула голову и коснулась губами его подбородка.  Азарин на секунды прикрыл веки и, немного от нее отстранившись, взглянул в голубые глаза.

– Отец умер, – ответил на ее вопрос, нахмурив лоб.

– Какой ужас, я соболезную, это…

– Это ничего для меня не значит. Он не был хорошим человеком.

– Но все же он твой отец.

– Который убил мою мать, – слова сами слетели с губ, и он раздраженно отпрянул в сторону.

Алёна замерла, растерянно смотря ему в спину. Услышанное не укладывалось в ее голове.

– Я не хотела, – единственное, что она смогла вымолвить.

– Ты не при чем.

Он замер у окна, убирая руки в карманы брюк. Ему не хотелось разговаривать и погружать ее во всю эту грязь тоже.

Сам не понял, почему сорвался туда, наверное, хотел лично убедиться, что это не ошибка, не обман, а реальность. Подписал какие-то документы и свалил все заботы с похоронами на своего человека. Оставалось только сказать Агате и сестре. Не сегодня, со всем этим он разберется завтра. В своих мыслях он не услышал шагов, лишь почувствовал прикосновения. Алёна прижалась к его спине, опоясывая корпус руками. Ее губы коснулись его напряженных плеч. Поцелуи были горячими, обжигали через ткань рубашки.