«Как противно! И как я мог так безоглядно повестись на стильную мордашку? Ведь загубил самый нужный месяц моей жизни! А маме каково! Что же теперь делать? Как исправлять ситуацию?», – переживал юноша. И вдруг импульсивное решение пришло в голову. Он взял ручку и написал большими буквами записку: «Мама, не волнуйся. С утра я поеду в город. Алексей».

Рассматривая её утром, Даша усердно думала: хороший это знак или нет. Опять какая-то неизвестность, но обнадеживал миролюбивый тон сына.

Алексей вернулся после обеда, устроился напротив мамы, усадив её прежде в удобное кресло.

– Ну что ещё? – устало спросила Даша. Она надеялась, что самое страшное уже позади.

Сын торжественно начал отрепетированную речь:

– Мама, в последнее время я наделал кучу ошибок. Я очень виноват перед тобой…

– Перед собой ты виноват, – перебила его Даша.

– Послушай: я прошу у тебя прощения. Пожалуйста, извини меня.

Женщина затаила дыхание.

Лёшка продолжал:

– Но я знаю, как исправить эти ошибки.

– Как? – прошептала Даша: что опять он придумал?

Сын решил выпалить всё сразу и не оттягивать время казни – он знал, что будет тяжело, будут слёзы, крики.

– Я был в военкомате… У меня повестка…

– Нет-нет! – залепетала мама.

– Через неделю уезжаю, – быстро закончил Алексей.

Даша думала, что выплакала все слёзы, что хуже уже быть не может. Оказывается – может.

– Не поступай так со мной, – плакала она, – ну за что?

Лёшка старался быть спокойным, взрослым.

– Мам, я бы по любому уехал. Какая разница куда, – уговаривал он Дашу. Эти слова он заготовил заранее. – Мне нужно подумать, расставить всё по местам, понять, что я из себя представляю.

– А по-другому никак нельзя? – слёзы катились и катились по щекам.

– Мам, этот год для учёбы потерян. Чем болтаться дома, я пойду в армию, а в следующем пересдам экзамены, – юноша убеждал и себя, и маму.

– Не пущу! Какая служба? – рыдала Даша. Она уже не могла успокоиться.

– Мам, перестань. Я всё решил.

– Значит, решил ты. Сам. На меня наплевать. Как я тут останусь совсем одна. А если с тобой что-нибудь случится (тьфу-тьфу-тьфу)?! Алёшенька…

Лёшка всё повторял:

– Мама… Ма-ма, ну что со мной может случиться. Там все такие же, как и я. Не придумывай и не паникуй. Всё равно меня рано или поздно призвали бы.

– Лучше поздно, – хлюпала она. Дашины глаза стали маленькими щёлочками.

Сын крепко обнял маму:

– Я тебе обещаю, что вернусь целым и невредимым. Обещаю, слышишь?

– Слышу…

– Но ты тоже должна мне пообещать… – парень сделал паузу.

Даша вытирала опухшие глаза и всхлипывала:

– Что пообещать?

– Что ты помиришься с дядей Сашей.

Даша замотала головой. Солёные слёзы больно щипали глаза:

– Я ничего не понимаю. Сколько времени прошло с того дня, когда ты требовал запретить ему приезжать к нам. Что изменилось?

– Я изменился. Я был дураком и не понимал, что делаю. Мне очень стыдно, и я хочу всё исправить. Это – во-первых, а во-вторых, ты не будешь одна, пока я отдаю долг родине. Я же тоже за тебя переживаю – под присмотром пытаюсь оставить!

Он улыбнулся и стал тем Лёшкой, которого знала и любила Даша.

– Мам, дай мне возможность всё исправить. Меня же совесть замучает.

Нет, он стал не тем Лёшкой, а Алексеем, намного старше и мудрее, этаким «хорошо сохранившимся» мужичком.

Даша переминалась с ноги на ногу за знакомой дверью Сашиной московской квартиры. Звонить она не стала, боясь, что Саша не захочет её видеть, а решила приехать без предупреждения. Теперь эта экстравагантная идея не казалась такой уж удачной: а вдруг он и думать про неё забыл или, ещё хуже, – коротает время в обществе другой женщины. Даша полезла в сумку за телефоном, чтобы всё же прежде позвонить… Неожиданно дверь открылась и она столкнулась лицом к лицу с любимым. Мгновение, и Сашка, схватив её за руку, втащил в квартиру. Хлопнула дверь – Даша спиной ощутила её жёсткую ровную поверхность.

– Приехала, – выдохнул он. Приблизился и стал целовать перепуганную Дашу. Знакомые нежные губы бродили по Дашиной шее, груди. Она расслабилась: всё хорошо…

– Мой любимый, я так скучала, – шептала она ему в ухо, – Сашенька.

Слова утонули в глубоком чувственном поцелуе. К ногам упала тонкая курточка, блузка и, кажется, юбка… Даша застонала и выгнулась ему навстречу – чтобы быть как можно ближе. Саша подхватил её на руки и понёс в спальню. В планах у Даши сначала был разговор, но и такой вариант развития событий её очень устраивал. Одежда осталась в коридоре. Они вновь были друг в друге, открытые, обнажённые, счастливые.

– Я люблю тебя, – отчётливо произнесла Даша.

Саша замер.

– Дашка, что ты сейчас сказала?

– Люблю тебя. – Даша открыла глаза.

– Почему?

– Не почему, а просто люблю. – Она обняла Сашу за торс и сцепила руки на спине.

– Ты ведь никогда этого не говорила.

– Я думала – и так понятно…

– Нет, непонятно.

Он обнял её неожиданно крепко и в то же время ласково. Уложил её голову себе на грудь и вдохнул запах волос:

– А о том, что я тебя люблю, ты знаешь?

– Думаю, что да…

На улице было далеко за полночь. Огни московских высоток светили в открытое окно, извещая, что огромный город не спит даже ночью. Даша подтянула выше к подбородку скользкую простыню.

– Возможно, такие размолвки нужны, чтобы люди поняли, как дороги друг другу.

– Это тебе так думать хочется, – ворчал Саша.

– Я же добавила – возможно, – улыбнулась Даша в темноту.

– И что же случилось?

– Как это?

– Кому или чему я обязан твоим приездом?

– Алексею.

– Я думал, что из-за него мне закрыта дорога к тебе.

Даша улыбнулась:

– Это было временное помешательство. Он, кстати, передаёт тебе извинения.

– Обожаю твоего сына, – засмеялся Саша.

– Я тоже, – прошептала женщина и уткнулась в тёплое Сашино плечо. – Как хорошо, что у меня есть ты.

Так они и уснули: с уверенностью, что жизнь прекрасна…

Яна приехала на три дня раньше. Она была уверена: папа будет рад. Как он там один? Своими ключами девушка открыла дверь. Разбросанные вещи в коридоре она увидела сразу: «Отлично. Папа себе уже и новую подружку завёл!»