Из дома его выпускали неохотно. И даже пытались проводить, но еще одно дело не терпело присутствия женщин. Оглядев узкую улочку, Кайрон вздохнул чуть глубже и слегка размял кисть. Волк внутри оскалился, с утробным рыком вздыбливая шерсть. Сегодня целителю придется лечить очень добротно сломанную челюсть.

Чего желает женщина после мучительно долгих часов схваток? Воды? Утешения мужа, сидящего рядом и нежно держащего за руку? Беспамятства, чтобы хоть немного восстановить силы? Айла не знала. Ей хотелось только одного — расхохотаться. Настолько громко, насколько позволял охрипший от стонов голос.

Выражение на лице вожака было просто неподражаемо, когда, едва ее и ребенка привели в порядок, Гвен разрешила мужчине войти.

— Он — оборотень… — серые глаза Арвида были совершенно изумленные, а вид такой, словно на руках Гвен вместо ребенка разлеглась сама Мать Волчица, — … оборотень.

— А-а-а! Гр-р-р! — донеслось из вороха пеленок. Шаманка рассмеялась.

— Неужели ты не веришь своим глазам, Арвид? Смотри — тебе уже бросают вызов! Какие крепкие клыки и когти. Береги хвост, старый волк!

Из пеленок донесся звериный скулеж. Зарычав, Кайрон вскочил на ноги, и впервые на ее памяти вожак торопливо отступил назад, пряча глаза и торопливо пряча руки за спину.

— Отдохни, Айла. И не беспокойся больше ни о чем.

Совет альфы несколько запоздал — она давно перестала беспокоиться, что ждет их семью. Главное — здоровье ребенка и Кайрон рядом.

Девять месяцев прошли как один день. После благополучного возвращения мужчины и тех вестей, что он принес, Айла совершено отпустила ситуацию. А ещё, конечно, вышла замуж за любимого.

У них не было свадьбы, как это принято у людей: с шумным застольем, песнями и танцами… Весь назначенный день логово беты было открыто для всех желающих, а на столах стояло угощение. Оборотни приходили поздравить новую пару. Не все, конечно, но Айла была рада каждому гостю. Особенно Витару и его маме. Даже без острого нюха можно было понять, как смущена волчица. Может, Брита думала, что ее прогонят прочь, но Айла с удовольствием приняла подарок и с искренней радостью пригласила отведать угощений. Шумные волчата, которые прибежали с самого утра, встретили Витара куда холоднее, но очень скоро уже вместе принялись наводить шорох в логове беты. Обошли только угол с дарами, где на самом видном месте красовался общий подарок детей — новенькая, очень искусно сделанная лютня и книга с чистыми страницами.

— Чтобы твои сказки жили всегда! — гордо задирал носик Лейф, и Айла была уверена, что это его идея. Исполнение, конечно, родителей, но наверняка и ребятишки принимали посильное участие.

Навестил их и альфа вместе с Эйнаром. Молодой мужчина с довольной улыбкой отправил на стол красивые сапожки, украшенные мехом ширшола.

— Зимой ты ее почувствуешь в них снега. Твои непоседливые ноги будут укрыты горячим и мягким пухом.

Надин принесла хороший кусок бархата и тонкого, очень качественного льна. У оборотней ценилась ткань. Прямо волчица не говорила, но, очевидно, это предназначалось на пеленки. Всем своим видом и словами подруга выражала твердую уверенность — родится волчонок, и после этого самые говорливые могут занять языки более подходящим занятием.

— Например, вылизыванием своего шерстяного зада! — воинственно фырчала волчица. Даже Кайрон расхохотался.

И вот, похоже, очень скоро часть оборотней займётся именно этим. С первым криком новорожденного сквозь шум в ушах она услышала довольный голос Гвен:

— Крепкий волчонок!

Слова с трудом доходили до измученного сознания. Да и на грудь ей положили вполне обычного ребенка — мокренького и красного… но тут малыш раскрыл ротик, требуя молока, и мутная пелена усталости, сковавшая сознание, испарилась, словно и не было. Клыки! Крохотные и беленькие. А на пальчиках, вместо розовых ноготков, темные когти.

Вот тогда-то Айла и расплакалась. Оборотень! А значит — Кайрону не придётся покидать свою родину, и ее сын вырастет во всеобщей любви и заботе. Ну и пусть ей пока не увидеть родных. Но теперь Айла наверняка была уверена — Кайрон сообщит о рождении ребенка.

Ее слезы совершенно переполошили бедного мужа. Он принял их за печаль от невозможности покинуть Айсвинд.

— Любимая…

Но, опередив его, Айла всхлипнула:

— Я очень рада, — и слезы были осушены самыми нежными поцелуями на свете.

Как меняется ребенок, Айла увидела сразу же, стоило мужу взять их сына на руки. Короткий крик перешёл в тонкий скулеж. Даже новорожденные оборотни чуяли волчий зов родителей и перекидывались тут же, чтобы подстроится под них.

Забыв о боли и усталости Айла любовалась застывшим мужчиной. Напряжённые плечи бугрились мускулами под темной рубахой, на лбу часто-часто билась венка, а взгляд!

Дыхание перехватило от вида той любви, с которой он смотрел на крохотного волчонка. Малыш тыкался слепой мордочкой в ладонь и тонко пищал. Широкие лапки разъезжались и дрожали. А ей опять хотелось плакать, потому что только один взгляд любимых глаз сказал ей больше, чем долгие признания в любви.

Но строгим «потом облизывать друг друга будете» Гвен быстренько навела свои порядки. У оборотней принято, чтобы мужчина находился рядом со своей женщиной во время родов. Поначалу Айла пришла в ужас, но со временем смирилась, и даже подумала, что это очень неплохо, когда Кайрон разминал ей спину и помогал то перевернуться, то встать. Вместе с Гвен они быстро навели порядок, убирая кровь и другие следы. А потом пришел вожак. Наверняка караулил под дверями, и Айла даже думать не хотела, что, кроме мужчины, там топчется по кустам куча волков. Ее роды превратились в целое событие.

— Эйнар займётся добычей еды, — на прощание сказал альфа, — но детеныша нужно будет показать остальным альфам. Сбор состоится через…

— Месяц, — обрубил Кайрон, и вожак не стал с ним спорить. Ушел, на прощание еще раз взглянув на кряхтевшего ребенка.

— Дай мне его, — прошептала Айла, протягивая руки к сыну. Гвен ходила по комнате, собирая в корзину все обереги, что притащила сюда и оставшиеся пучки трав. Шаманки исполняли роль повитух и, надо сказать, весьма удачно.

Ни мало не смущаясь, Кайрон забрался на кровать и устроился рядом. А на Айлу девятым валом накатило такое облегчение… Наверное, она все же переживала, кем в итоге будет их ребенок. Где-то на самом донышке сердца, под толщей уверенности в своем муже и множества слов дружеской поддержки.

Потому что редкая, но все же тоска в любимых серых глазах была больнее собственной. Оборотни не могли рисковать, разбавляя свою кровь, и Айла это понимала. Как и то, что ребенку нужны будут «свои», а что за радость, когда все друзья разбегаются на четырех лапах, а ты остаешься каким был. Мысленно, Кайрон готовился покинуть Айсвинд, но теперь этого уже отчаянно не хотела Айла.