Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пришлось действовать самостоятельно.
Первые сложности настигли японца незамедлительно. Аккуратно приоткрыв уже третью по счёту и случайно выбранную дверь, он заглянул в приоткрывшийся проём и застыл, не зная как реагировать на…
«Красиво. Можно наблюдать бесконечно, если б это не было столь возмутительно! – подумал Эдогава, не зная, то ли деликатно кашлянуть, то ли беззвучно затворить за собой дверь. – И это их мне предстоит охранять?!»
Прямо перед ним целовались две девушки, разгорячённые, в тренировочной одежде, расположившиеся на борцовских татами в довольно предосудительных позах. Объекты охраны самурай опознал уверенно – по жемчужному отблеску волос доминирующей девушки. Она сидела в фулл-маунте, плотно сжав колени и полностью контролируя хрупкую китаянку под собой. Девушки уже не боролись, а вовсю целовались.
Видимо, именно в этот момент та, что была сверху, ослабила внимание. Изогнувшись мостиком, китаянка ловко сбросила с себя соперницу и… увидела незваного зрителя.
Эдогава замер. И густо покраснел.
И парня можно было понять: всё же не каждый день его заставали за подглядыванием.
– Рыжий очнулся, – сказала Мэйли, намеренно используя не русский, а английский язык, припомнив из упоминаний Леона, что именно его давали Клинкам как универсальную лингву мира. – И кажется, он видел значительно больше, чем должен был!
– Предлагаешь выколоть ему глаза и отрезать язык? – поинтересовалась вторая девушка, сдувая со лба упавшую прядь, и помогла недавней сопернице встать.
Вместе девушки смотрелись… шикарно. Подтянутые, в коротких маечках-топиках и столь же коротких шортах, в шестиунцевых перчатках красного и синего цвета, в налобных повязках.
– Прошу простить меня за недостойное поведение. Ваш покорный слуга, Хонда Эдогава молит о снисхождении. Можете полностью располагать мной и в жизни, и в смерти…
Церемонно опустившись на колени, самурай низко поклонился, касаясь лбом тренировочных татами, и замер в ожидании.
Мягкий звук шагов означал многое. Даже не имея возможности видеть, парень знал, что его обошли по кругу с разных сторон, прежде чем прозвучал неожиданно властный приказ:
– Встань, Клинок!
Голос, которому хотелось подчиняться, отозвался в самурае чувством непонятного удовлетворения. Выполнив приказ, Эдогава церемонно чуть склонил голову, ожидая следующих распоряжений.
Говорила та, кого господин назвал старшей женой. Китаянка же предпочла стоять у неё за спиной и, не скрывая любопытства, рассматривала телохранителя, выглядывая из-за плеча подруги.
– Ты голоден?
Неожиданный вопрос сбил Эдогаву с толку. Неуверенно пожав плечами, он спохватился и отрицательно помотал головой.
– Ты его напугала! Глаза, язык… Он в показаниях путаться начал! – насмешливо протянула китаянка, положив подбородок на плечо старшей жены. – Дождись нас в гостиной, Хонда Эдогава. Прежде чем возлагать на твои плечи долг, надо тебя накормить…
Попирать традиции можно по-разному. И если в некоторых случаях это всегда вызывает лишь возмущение и негодование, то в отдельных, исключительных ситуациях, остаётся только восхищаться и наслаждаться.
Ловко перехватив палочками жареную пельмешку, Эдогава макнул её в соус и провёл кушаньем перед носом, наслаждаясь запахами обжаренного теста, мясной начинки и кисло-острыми оттенками приправ. Самурай был практически счастлив.
– Вкусно? – участливо поинтересовалась Алекса.
Хонда сдержанно кивнул, не прекращая работать челюстями, и потянулся за следующей пельмешкой. Его душевных сил хватало лишь на то, чтобы соблюдать застольный этикет. А ведь так хотелось наброситься на содержимое выставленной перед ним тарелки. Горка хрустящих пахучих пельмешек манила и соблазняла, а пяток соусниц с различным содержимым обещали взрыв гастрономического удовольствия.
– Так нечестно! – надула губки Мэйли, сложив руки на груди и топнув ножкой. – Салат! Попробуй салат! Вот что вкусно! Там говяжий язык, красный лук, сладкий перец…
Она продолжала перечислять вошедшие в состав ингредиенты, придвинув к самураю ещё одну тарелку. Недвусмысленный взгляд был истолкован как приказ, и Эдогава вынужденно нарушил этикет, отведав другое блюдо.
– Вкусно?
Суммарная острота двух блюд ожгла нёбо и язык парня значительно меньше, чем догадка, вспыхнувшая в его мозгу. Представив, что сейчас его спросят, кто готовит вкуснее, он впал в кратковременную прострацию, пытаясь подобрать единственно верный ответ. И пока лишь осторожно кивнул, лихорадочно размышляя, как выкрутиться.
Эдогава мельком осмотрелся, по привычке ища пути отхода. Просторная столовая на первом этаже особняка располагала необходимым, но… Девушки уже взяли его в «клещи».
– Выдохни. У нас для таких развлечений есть муж, – рассматривая маникюр, успокоила его Алекса, как будто уловив направление мыслей парня. – Нам необходима честная оценка, чтобы знать, чем его кормить. Ешь.
Мэйли довольно хихикнула.
– Очень вкусно, госпожа Алекса. Оба блюда достойны уважения и восхищения. – Прожевав, Эдогава с неохотой отложил палочки в сторону. – Воин должен оставаться слегка голодным. Благодарю за оказанную честь.
– Значит, пришло время перейти к делу, – неожиданно строго сказала китаянка и, ненадолго отлучившись из столовой, вернулась уже с раскрытым ноутбуком в руках. Расчистив стол, компьютер установили перед Эдогавой.
– Муж упомянул об агентурной сети клана Такэда. Полагаю, он не слишком расстроится, если мы перехватим инициативу у подчинённых ему офицеров и немного поучаствуем в борьбе с врагами семьи. А ты нам в этом поможешь…
Клинок задумчиво посмотрел на обеих подопечных. Поджав губы, он хотел отказаться, понимая, чем ему грозит потворство женским капризам, но…
– Это приказ, Клинок, – жёстко произнесла Алекса, демонстрируя родовой перстень Хаттори на большом пальце правой руки. Вспышка Силы и засветившееся золотом оперение стрелы на гербе не оставили самураю ни малейшего шанса.
– Вы можете располагать мной и в жизни, и в смерти…
* * *
Тёмные грязевые озёра частой россыпью испятнали землю вокруг становища племён Волка, надёжно перекрывая подступы к юртам и кибиткам с трёх сторон. Заснеженная и в тоже время подтаивающая равнина несла нешуточную опасность, но охотники почему-то не пожелали уйти в леса.
– Вы рискуете, Геркэн. Неразумно давать столько простора для развёртывания сил превосходящего противника. Или вы полагаетесь на мощь ритуалов? – спросил я, продолжая осматривать оголённые фланги становища в бинокль.
Бывший верховный вождь союза племён угрюмо молчал. И мне не составляло труда понять причины молчания.
– Как давно ты стал слушаться чужака?
Хлесткая реплика не прошла бесследно. Старик заскрипел зубами, хрустнул костяшками кулаков, горделиво вскинул голову и… вновь промолчал.
Задумчиво хмыкнув, я больше не стал трогать старейшину Медведей за уязвлённое самолюбие. И без того хватало проблем. Рейд-группа тёмных кланов сожгла четыре становища и вновь убралась за границу, оставив недвусмысленный ультиматум – китайцы требовали переговоров с ханом Хаттори. Учитывая то, что тесть успел рассказать о клане Фуисин, можно было уверенно предположить, что именно интересует контрабандистов. Но Луэн… Его участие и влияние оставались неизвестной величиной.
– Мы лишились пяти шаманов, хан, – неожиданно пророкотал Геркэн. – То, что называют
