Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты в своём праве, великий хан… Бери, что принадлежит тебе по праву, и защити свой народ…
Слова шаманки гремящим эхом звучали в моей голове вновь и вновь. Душа бунтовала, перебарывая волю древнего злобного существа. Пульсирующая боль в висках достигла пика, застилая взор слепящими белыми вспышками и…
Всё стихло в единый момент. Анклав Теней дрогнул, утрачивая серую зыбкость, и бесследно истаял. Порыв свежего ветра приятно охладил лицо. Пошатнувшись от накатившей слабости, я взял себя в руки, внутренне радуясь первой победе над злобной тварью.
– Прикройся, дура… И не попадайся мне на глаза, пока не позову.
Уйти оказалось не так чтобы просто. Под ногами смачно чавкала холодная грязь вперемешку с мокрым, липнущим к обуви снегом. Но я страстно желал оказаться как можно дальше от того места, где чуть было не утратил себя.
И поэтому не услышал, как шаманка тихо расплакалась, спрятав лицо в ладонях. Не услышал её всхлипываний и вздоха, полного облегчения. Не услышал, как она пробормотала себе под нос:
– Сработало… Сработало… Какой же он благородный дурак…
* * *
Ещё со времён легионеров Цезаря в самых лучших армиях мира особое внимание уделялось практике дальних пеших маршей. И, стыдно признаться, только обучение в ВКШ натолкнуло меня на мысль использовать эту устаревшую практику. К слову, преподаватели именовали её суворовской.
Десантирование и пеший марш-бросок на лыжах не стали для наёмников чем-то удивительным. Каждый «ушкуйник» прошёл службу в регулярной армии РИ и, помимо Одарённости, мог похвастать хорошей физической формой. А вот опричнику в какой-то момент пришлось несладко.
Приземлившись на брёвнышко рядом с Еремеем, я сочувствующе похлопал его по плечу. Парень немедленно окрысился, продолжая растирать разутые ноги снегом и массировать закостеневшие икры.
– Ты знал! На хрена мне сопровождать тебя в тайге? Какие здесь могут быть адепты Триглава? – раздражённо шипел он, сплёвывая слова вперемешку с «ядом». – «Отбываю по делам управления ханством»…
Последняя цитата относилась к моему письму, отправленному с нарочным перед отъездом. Но я ведь не соврал?!
– Знал. И действую в полном соответствии с нашим договором. Зато ты меня на лыжах кататься научил. Без палок! Классно же, скажи? – воздев палец к небу, ответил я, любуясь танцем языков пламени в горящем костре.
Опричник разразился чередой безадресных ругательств. Протянув ладони к огню, я прикрыл глаза от удовольствия и прислушался к шуму гомонящего воинского лагеря.
Наёмники деловито кашеварили, используя запасы пищи, предоставленные коренным населением ханства. Кое-кто уже резался в карты, кому-то достало желания ещё раз перебрать оружие, а где-то в палатках уже слышались приглушённые стоны: разнополый состав наёмного отряда предполагал наличие более тесных отношений, чем дружеские. Усмехнувшись, я одобрительно хмыкнул. Брать от жизни всё, зная что каждый день может стать последним… Столь спокойное отношение к смерти достойно уважения.
– Хан Леонард! – осторожно позвал незнакомый «ушкуйник», выкладывая передо мной странные замшевые свёртки. – Местные передали. Что-то лопотали о достойном оружии для правителя.
– Благодарю, воин. Иди. Подкрепись и отдыхай, – ответил я, погладив верхний свёрток, перетянутый кожаным ремешком, и принялся его развязывать.
Спустя несколько минут возни, расстелив упаковку возле костра и не пряча дары от любопытного опричника, я разложил полный набор охотничьего вооружения. Эксклюзивный, высококачественный и безумно дорогой даже на мой неискушённый взгляд. Одно только составное копьё с полуметровым наконечником из обсидиана чего стоило! Россыпь мелких насечек на его лезвиях однозначно говорила о том, что это оружие из разряда «запретного» для чужаков.
В комплект к двухметровому копью шёл тугой композитный лук с полным колчаном стрел, увесистый томагавк, пара охотничьих ножей и мелкий клинок, что предназначался скорее для снятия шкур или… скальпов. Единственное, что удивило по-настоящему – это цепное боло. Три увесистых груза на цепочках из метеоритного железа. Мысленно прикинув, какую из имеющихся техник Света можно использовать, я довольно осклабился новому приёму контроля на своём вооружении.
– Потренироваться бы…
– Нет, нет, и ещё раз нет! – открестился опричник, обуваясь и отпрыгивая от меня почти на метр. – Спать! Только спать!
– А ужин? Скоро приготовят. Чувствуешь, как приятно пахнет варёной олениной, Еремей? Не уходи! Стой!
Мой раздосадованный вопль вперемешку со сдерживаемым хохотом так и остался без ответа: младший дьяк Приказа не дрогнул и отбыл в выделенную ему палатку.
– Вот и славно, – подытожил я. – От няньки избавился. Теперь надо перекусить и можно будет прогуляться.
Взгляд невольно устремился в том направлении, где укрылись китайцы. Отгороженные от нас густой линией хвойного леса и изгибом реки, враги чувствовали себя в безопасности на своей территории. Стоит напомнить им о том, что нельзя касаться того, что принадлежит Хаттори.
– Но сначала – поесть! И дедушку не забыть разблокировать, а то он мне все мозги выест…
* * *
Скрип плеч композитного лука приятно услаждал слух. Медленно оттянув тетиву до уха, я потерся щекой о полосатое оперение стрелы с обсидиановым наконечником, тщательно прицелился, представляя полёт стрелы, и нежно отпустил натянутую струну из оленьих жил. Негромкий хлопок о кожаный наруч прозвучал три раза подряд. Три быстрых выстрела в одну цель. Три мелькнувшие в воздухе чёрточки.
Шедший в центре патрульной группы китаец вздрогнул от первого попадания в спину его разведывательного МПД и начал разворачиваться. Заговор обсидианового наконечника не сработал и пехотинца спас «доспех духа»: э’вьены успели отучить китайцев от беспечности. Вторая стрела чиркнула по стальному наплечнику и угодила в затылок шедшего перед ним солдата в лёгкой броне и каске, прошибая защиту головы навылет. Третья вонзилась в боковую сторону шлема предводителя группы, и на этот раз заговор сработал на отлично!
Тетива вновь захлопала меня по наручу. Оставшиеся бойцы патруля падали в снег один за другим, и через минуту никто из них уже не дышал.
Мягко ступая по хрусткому насту, появившемуся из-за ночных заморозков, я выбрался из-за частокола деревьев и занялся сбором трофеев и стрел. Последние было не только жалко – тут, скорее, срабатывало желание сохранить «военную тайну» подданных.
Изобретение Атлантов я оценил по достоинству. Стрелы начисто игнорировали «доспех духа» и в большинстве случаев пробивали броню лёгких МПД. Увы, на производство одной такой оперённой вестницы смерти у шамана уходило до пяти дней.
Мысленно пожаловавшись на несправедливость судьбы, я методично обшарил
