Я снова тянусь к ее губам, но вместо этого принимаюсь целовать ее плечо, поднимаясь к шее. Все мое существо наслаждается тем, как ее тело прижимается к моему. Она тихо стонет от удовольствия.

С каждым новым поцелуем дыхание Лайи учащается, становится неровным. Она обвивает меня ногами, выдыхая: «Да!» И я подхватываю ее на руки. Кровать слишком далеко, так что я прижимаю ее к стене, а она ласкает мою спину и шепчет: «Да, Элиас, да!», пока я не начинаю дрожать от желания.

– О, что я хочу с тобой сделать… – шепчу я ей в ухо.

– Так сделай это, – ее язык ласкает мою ушную раковину. – Покажи мне.

Она обнимает меня ногами, я чувствую тепло ее тела. Несу ее к постели и ложусь сверху. Она рисует какие-то узоры на моей обнаженной груди, потом опускает руку ниже… еще ниже. Я перехватываю ее кисть.

– Нет, сначала я, – шепчу я, лаская ее живот, вздымающийся от коротких вдохов. Потом опускаю руку ниже, двигаясь в ритме ее дыхания, пока она не выгибает спину и не вцепляется в меня, вся трепеща. Мы начинаем лихорадочно избавляться от остатков одежды, и наши взгляды встречаются.

Она улыбается мне нежной улыбкой, полной робкой надежды. Я знаю эту улыбку. Я постоянно вижу ее перед собой.

Но нет такой улыбки, которую сновидение не могло бы повторить. И это наше взаимное желание – сон мог бы навеять даже его.

Может ли все это быть реальным? Мог ли я как-то, сам того не заметив, прийти к ней по ветрам?

Да какая разница? Главное – сейчас ты здесь!

Но тут я слышу что-то, какой-то далекий шепот. Тот же шепот стоял в моих ушах, когда я был с Кровавым Сорокопутом. Это джинны.

Вдоль моего позвоночника пробегает дрожь. Это не сон. Лайя действительно сейчас со мной. А я здесь, в ее комнате в трактире. Значит, это все подстроили джинны. Как они смогли перенести меня в пространстве? Откуда они узнали, где найти Лайю? И зачем они меня сюда принесли?

Я убираю руки и сажусь, и слышу ее разочарованный стон.

– Ты права, – говорю я. – Я действительно здесь. Все настоящее. Но этого не должно быть.

– Элиас, – тихо смеется она. – Это, конечно же, сон, иначе бы мы не могли заниматься этим. Просто это самый лучший сон на свете. – Она тянет меня к себе на кровать. – Ты так похож на себя самого. Но где же…

Она замолкает на полуслове, словно замерзнув. Мир замирает на миг. Ничего в нем не движется, даже тени. Через мгновение это проходит. Лайя содрогается, будто от холода.

Или же озноб пробежал по ее душе? Когда она снова смотрит на меня, ее глаза – уже не глаза Лайи. Они совершенно белые. Я успеваю отскочить прежде, чем она бросится на меня с необычайной для человека силой. Неужели призрак? – в ужасе кричит мой разум. – Небеса, неужели она одержима?

– Возвращайся! – Голос ее тоже совершенно чужой, я узнаю его. Он доносился из уст Шэвы, когда я давал обет стать Ловцом Душ. Этот голос говорил со мной в странном промежуточном месте, куда Шэва перенесла меня после неудачного набега. Голос Маута.

Тело Лайи искажается, превращаясь в тень, черты лица расплываются, становясь незнакомыми.

– Где она? – спрашиваю я. – Что ты сделал с ней?

– Возвращайся. Джинны обманывают тебя. Они используют твою слабость. Возвращайся немедленно.

Маут в обличье Лайи бросается на меня, словно желая силой вышвырнуть в Земли Ожидания. От удара я падаю на спину.

– Прекрати это, – я поднимаю руки, чтобы защититься. – Кто перенес меня сюда? Ты? Или джинны?

– Джинны, глупец, – отвечает Маут – я больше не могу думать об этом существе как о Лайе. Неважно, какую форму оно принимает. – Они крадут силу, которой ты не пользуешься. Становятся сильнее, отвлекают тебя искушениями земной жизни. Чем больше ты чувствуешь, тем ты слабее. Чем ты слабее, тем сильнее они.

– Как… как ты говоришь со мной? Ты вселился в ее тело? Это причиняет ей боль?

– Ее судьба не должна нас волновать. – Маут наносит мне еще один удар. – Ее жизнь не должна тебя волновать.

– Если ты причинишь ей зло…

– Она этого не вспомнит. Ничего из этого, – отвечает Маут. – Возвращайся. Подчинись мне. Забудь свое прошлое. Забудь, что ты человек. Ты должен это сделать! Ясно? Ты понимаешь меня?

– Но я не могу! – кричу я в ответ. – Прошлое – это часть меня. Мне нужна магия…

– Магия позволит тебе переправлять призраков дальше со скоростью мысли. Она позволит тебе справиться с джиннами. Но для этого ты должен оставить в прошлом свое прежнее «я». Ты больше не Элиас Витуриус. Ты – Ловец Душ. Ты принадлежишь мне. Я знаю, к чему стремится твое сердце. Этого никогда не будет!

Я безуспешно стараюсь отказаться от своих желаний. Таких маленьких, глупых… Просто дом с широкой кроватью, садик за окном, смех женщины… Будущее.

– Забудь свои мечты, – ярость Маута растет. – Забудь свое сердце. Единственное, что существует для тебя – обет, который ты дал мне. Любви здесь нет места. Найди джиннов, узнай их секреты. И тогда ты поймешь…

– Я никогда не смогу понять, – отвечаю я. – Никогда не смогу отказаться от того, за что так много боролся.

– Ты должен, Элиас. Иначе все погибло!

Маут выходит из тела Лайи, подобно пепельному циклону, и она падает без чувств. Я делаю шаг в ее сторону, но он утягивает меня в темноту. Через какое-то время я падаю на выжженную землю на месте бывшего дома Шэвы. Идет теплый летний ливень, и я мгновенно промокаю насквозь.

Проклятье! Все это было на самом деле! Я действительно был с Лайей в Маринне, а она даже не сможет этого вспомнить! Я был с Кровавым Сорокопутом в Навиуме. Сможет ли она оправиться от раны? Я должен был помочь ей, отнести в казармы.

Но даже мысли о Лайе и Элен возбуждают гнев Маута. Я сгибаюсь пополам от жгучей боли, пронзившей меня насквозь.

Найди джиннов. Узнай их секреты. Приказ Маута гремит у меня в голове. Однажды я уже пытался просить помощи у джиннов, но они обманули меня. Сделали все, чтобы дать призракам возможность убежать за Стену.

В памяти всплывают слова Коменданта: «Есть успех и есть поражение. А пространство между ними – для тех, кто слишком слаб, чтобы жить».

Мне нужно добыть магию. Маут считает, что для этого мне нужны джинны. Но теперь я не пойду к этим существам как Элиас Витуриус. И как Ловец Душ тоже не пойду.

Я явлюсь к ним как Маска Витуриус, солдат Империи, непоколебимый меченосец. Я – безжалостный убийца, сын Блэклифской Суки, чудовище, которое без раздумий убивает и собственных друзей, и врагов Империи. Я ребенок, который бестрепетно смотрит, как младшекурсников до смерти забивают кнутом у него на глазах.

И на этот раз я не собираюсь просить помощи у джиннов.

Я сам возьму то, что мне нужно.

«Ты – Кровавый Сорокопут Империи. Ты просто обязана выжить».