Я говорил долго. О том, что скоро придёт зима и женщинам нужно научиться шить хорошую одежду, что нужно выкопать яму под ледник, чтобы хранить там рыбу и мясо. О ягодах и кореньях, которые тоже нужно успеть собрать или выкопать, чтобы потом готовить вкусную еду, такую как сегодня. Поведал им о своих видениях, будто духи мне показали огромные стада коз, что когда-нибудь у нас будет так много молока, что даже если всё племя станет пить его, то всё равно выпить всё не получится. И рассказал о выжженном неподалёку от посёлка поле, что есть у нас особые семена, и если вместе посадим их, то придёт время, когда охотиться станем ради удовольствия. Еды у племени всегда будет много!

Посидели тогда хорошо, и мои прожекты пришлись пастухам по душе.

С утра Утаре показала женщинам нашу зимнюю одежду, а Уро сам пришёл, спросил, когда за камнями пойдём…

Глава 24

Мы были голодные и усталые. Я сплёвывал на серые камни чёрную слюну, мечтал о глотке воды, терпел ставший невыносимым жар от угольных и плавильных ям. Мерцали дни, один за другим проносились то облаками над вершинами гор, то моросящими дождями. Хотя в сырости работалось легче…

Усталость меньше всего вдохновляет на то, чтобы тут же что-то предпринять, скорее призывает оставить всё как есть. Но с нами всё происходило не так. Чем сильнее мы уставали, тем яростнее брались за дело: двенадцать серых, покрытых шлаками и кратерами выплавленных из руды латунных лепёшек подогревали не только мой энтузиазм. Уро и Тун тоже не жаловались, хотя и пришлось им поначалу тяжелее, чем мне…

То утро было поздним. Когда, проснувшись, я вышел из дома, уже провалились слои облаков, небо тронулось голубой акварелью с лимонными отсветами солнца. А Уро уже ждал меня. Как долго, не знаю, спал я крепко и проснулся сам. Вышел, взглянул на небо и только потом увидел сидящего на корточках неподалёку от входа верзилу. Заметив мой взгляд, он спросил:

– Лоло, когда за камнями пойдём?

Его голос звучал тихо и смиренно. Он спрашивал, как ребёнок, захотевший вдруг сходить в кинотеатр, зная, что мама или папа ему этого не обещали. И хотя на ближайшие дни у меня были другие планы, услышав вопрос от того, кто ещё вчера смущал меня, кого я в глубине души побаивался, я их поменял.

– Сегодня уйдём. Ты согласен?

Пастух поднялся и кивнул. Не говоря больше ни слова, он побежал к своему дому.

Мои сборы были недолгими. Я поговорил с Утаре, объяснил ей, что в горах пробуду долго, насколько – сам не представлял: много руды не принести, лучше выплавить бронзу там. Подозвал Туро, попросил поиграть с волчицами (лучше им здесь остаться). Он, конечно, расстроился, узнав, что со мной не пойдёт, но и ему я смог объяснить – охранять женщин и стадо не менее важно и почётно. Взяв топор, нож, колчан и пару корзин, в одну из которых сложил наконечники, каменный топорик, верёвку, пару небольших кремней и немного еды, накинул на плечи плащ и пошёл к дому пастухов.

Ждал не долго. Уро и Тун не обременили мозги размышлениями, что взять с собой в дорогу. Вышли ко мне с оружием – копьями в руках, топорами на поясах и с тюками за спиной. Посоветовал им прихватить и корзины.

Шли быстро и молча. К вечеру остановились у воды. Вокруг темнели силуэты низких берёзок, шумел камыш, а водичка в озерце показалась вкусной и очень холодной. Распалили костерок, уселись рядом на шкурах. Быстро расправившись с моими припасами, завели разговор. Вначале Уро задал вопрос:

– Лоло, сделаешь мне большой нож? – Руками отмерил сантиметров двадцать – двадцать пять.

– Сделаю, – пообещал я, намереваясь тут же уснуть.

– А мне? – поспешил спросить, чтобы не остаться без ножа, Туро.

– И тебе сделаю. Вы пошли со мной, только чтобы ножи получить? – спросил так, на всякий случай, из вредности.

Признаю, вопрос скорее был старческим ворчанием. Но они снова смогли меня удивить, заявив, что, мол, ничего подобного! Оказалось, что я знаю, что делать, а они – нет. Поэтому всё племя решило делать, как говорю я. Беседа на эту тему мне показалась перспективной. Не потому, что тешила самолюбие, повод появился узнать пастухов поближе: чем живут, о чём мечтают. С этого вопроса я и начал нашу беседу:

– Уро, если найдём правильные камни, я тебе сделаю нож. Ответь мне: кроме ножа, что ты ещё хотел бы, о чём, может, мечтал? Понимаешь?

Он кивнул, но с ответом не спешил. Я терпеливо ждал. Спать расхотелось. Прошло минут пять, или больше, когда Уро, расправив могучие плечи, заговорил:

– Нож нужен. Еда нужна, женщины… Работать не хочу! От работы все мы быстро уходим к предкам…

Тун, соглашаясь, энергично закивал, а я, не в силах сдержать смех, расхохотался: ведь ничего не изменилось! В смысле – не изменится ни завтра, ни потом, в будущем. Там кто-то остроумно заметил: «От работы кони дохнут…»

Пастухи от моего смеха сникли. Действительно, чего смешного в желании хорошо жить? Есть, пить и «кексом» заниматься. Моя милая в будущем, когда кровь ещё бурлила, так деликатно интересовалась: «Игорёша, а сегодня кекс будет? Ты планируешь?»

«Кекса» в этой жизни хватало…

Но что ответить им, как? Чтобы прониклись они предназначением: Человек – звучит гордо! Иначе вроде нет смысла в жизни, в судьбе, будто заключающихся в том, чтобы находить и сохранять гармонию между всем ужасом человеческого бытия и чудом того, что мы называем – быть Человеком!

– Не обижайтесь на меня. – Я старался говорить душевно, искренне. – Как думаете, зачем я, имея такую, как вы хотите, жизнь, всё бросил и ушёл, чтобы найти вас? Зачем, не имея своих коз, помогал заготовить для ваших корм на зиму? Почему сейчас я здесь, а не в своём доме с Утаре?..

Говорили мы долго. Робкие ответы на мои вопросы, поначалу граничащие с абсурдом (тебе надо?), всё же в чём-то оказывались верны. Так постепенно, выяснив, а мне зачем, пришли к пониманию важных правил: работа даёт больше благ, возможностей и удовольствия; работать для благополучия племени почётно и приятно; кто не работает – тот не ест!

Так прозвучали первые строки правил от Лоло. И Уро, и Тун приняли их. Чуть позже – их соплеменники и даже дети.

* * *

У подножия гор мы свернули на север. Шли ещё полдня, пока Уро не привёл нас к ущелью. Я сразу заметил гигантские осыпи. Мой проводник, едва мы подошли к ним, остановился и заявил, что правильные камни он нашёл тут.

Конечно! Наверное, именно здесь будут находиться шахты, истощившиеся в эпоху Древнего Рима. Я подобрал серый, с жёлтыми и зелёными вкраплениями камешек размером с фасоль и возрадовался: можно пробовать плавить, не дробя руду!

Осталось решить, где остановиться, разбить лагерь. Ближе к руднику или лесу? Рассуждал я просто: четыре корзины руды в одну большую плавильную яму, выкопать которую здесь проблематично, а нажечь угля придётся намного больше, чем мне уже приходилось. Следовательно, лагерем станем ближе к лесу и воде. Поделился мыслями с мужчинами. Тун заявил, что знает подходящее место. Пошли за ним. Когда отмахали от рудника километров пять, мне стало грустно. Впрочем, ходку в день здоровяки должны осилить, а значит, ничего страшного не случилось.