Милли захотелось плакать, но она ограничилась сочувственным «Ох!».

– Могло быть и хуже. Например, как у Кристофера Рива[48]. Я-то хоть дышу сама.

Дверь в коридор приоткрылась, и в приемную заглянул мужчина. Милли постаралась не замереть, ведь это был темнокожий агент ФБР, поднимавшийся на крышу с Бэккой Мартингейл. Взгляд мужчины скользнул в угол, где сидела Милли, потом дальше и задержался на матери Мэгги: та сидела одна и цветом волос напоминала «натуральную» Милли. Фэбээровец отступил в коридор и закрыл дверь. Милли выдохнула.

– Он вас искал? – спросила Мэгги, внимательно на нее посмотрев.

– Почему ты так думаешь?

– Ну… вы улыбались, а потом затаили дыхание до тех пор, пока он не ушел.

Какая проницательность!

– Вообще-то я не знаю, кого он искал.

А ведь это правда, хоть и неполная.

– Я очень хочу такую дочку, как ты.

– Что?! – изумилась Мэгги. – Всю переломанную?

Милли покачала головой:

– Умненькую. Красивую. Забавную.

Мэгги наморщила нос.

В коридор выглянула медсестра и позвала:

– Мэгги Питерсон!

Мэгги заморгала:

– Мне пора. – При помощи устройства, реагирующего на вдох-выдох, Мэгги развернула коляску.

– Рада знакомству с тобой, Мэгги!

На глазах у Милли девочка подъехала к матери, потом обе проследовали за медсестрой в кабинет. Милли вытащила салфетку, высморкалась, потом тяжело вздохнула и спросила себя, действительно ли ей хочется иметь детей. Да, однозначное да. Пусть даже они будут переломанные.

Милли снова притворилась, будто читает журнал, а сама периодически оглядывала комнату. Одна женщина посмотрела на нее, потом сосредоточилась на играющих в настольную игру. «Простое любопытство», – подумала Милли. Мужчина, сидевший возле детей в ортезах и на костылях, посмотрел на Милли осторожнее – внимание он сосредоточил на ее обтянутых чулками, закинутых одна на другую ногах. Это иной вид любопытства. Явно не тот, из-за которого нужно беспокоиться.

Милли проигнорировала обоих и проверила часы работы лечебницы: они были указаны на табличке у окошка регистратора. Сегодня клиника закрывалась в пять. Если прием будут вести до самого закрытия, то последние пациенты и медперсонал уйдут в шесть, самое позднее – в половине седьмого.

Хотелось дождаться Мэгги, но ведь после приема девочка здесь не задержится. Вместо этого Милли запомнила угол, где сидела, потом выбралась в общий коридор, старательно изображая человека, который ищет уборную.

В семь Милли вернулась, прыгнув в тот угол, где болтала с Мэгги. Свой наряд она отнесла к стилю ниндзя-шик: черные тенниски, черные джинсы, черный свитерок с воротником-стойкой, маска ниндзя из черной футболки – глаза выглядывают из горловины, рукава завязаны за головой.

Милли чувствовала себя полной идиоткой.

«Ну, Шейла, Джо реагирует на вашу просьбу укрепить эмоциональную связь?»

«Нет, не реагирует, и, если честно, мне сложно доверять психотерапевту в маске. Зачем она вам?»

В самом деле, зачем? Из-за камер слежения, разумеется. Вряд ли они установлены здесь, у кабинета невролога. Но судя по тому, что она видела в здании «Бохстеттлера и партнеров», камер в округе было больше, чем вареных футболок на концерте группы «Грейтфул дэд».

С удивлением Милли обнаружила, что в большинстве смотровых нет окон, хотя расположены они вдоль внешней стены. В итоге стеклянная стена обнаружилась в комнате отдыха персонала, и Милли получила почти такой же обзор, как с крыши.

Она поднесла бинокль к глазам.

Картинка не изменилась, но на ней четче проступили камеры. Нет, они не стали заметнее, просто Милли теперь лучше их замечала.

На каждом из внешних углов здания стояло по две камеры. Еще по две – на каждой из четырех опор, установленных по углам территории в восьми футах от стены. Еще две камеры обозревали двор с внутренних углов атриума по контуру свода крыши.

Саму крышу не снимала ни одна.

По крайней мере, из тех, что были видны Милли.

С этим ничего не поделаешь. Чтобы попасть в здание, придется рискнуть. «Они не остановят меня, даже если заметят! – решительно подумала Милли, но тут же велела себе: – Не хорохорься! У Дэви опыта было куда больше, чем у тебя, и его поймали».

От таких мыслей Милли захотелось проверить, нет ли наблюдателей на другой крыше. На той, что прямо над ней. Недаром же фэбээровцы там оказались.

Милли тихо поднялась по ступеням. Дверь на крышу закрыли, оповещение о том, что сигнализация отключена, не вывесили. Маленький светодиодный индикатор ярко горел. Милли прыгнула за дверь и выглянула из-за машинного отделения лифта. На крыше никто не таился, на ее бывшем наблюдательном посту никто не сидел, но что-то там темнело.

Милли подошла ближе и негромко засмеялась.

Водонепроницаемая видеокамера стояла на треноге, закрепленной мешком с песком, и смотрела на «Бохстеттлера и партнеров». Коаксиальный кабель змеился из-под кожуха видеокамеры к коробочке с антенной, стоящей в отдалении от края крыши.

Наблюдение велось. Просто без участия агентов. Буквально через несколько минут Милли увидела в бинокль автофургон «Веризона», который припарковали на маленькой улочке в половине квартала от здания «Бохстеттлера».

Что же делать? Что делать?

Выпрыгнув из-за машинного отделения, Милли попадет в объектив камеры ФБР. На крыше темно, но ведь камера наверняка приспособлена для съемки при слабом освещении. Кого засняли, фэбээровцы не разглядят, но поймут, что кто-то возник на крыше буквально из воздуха.

Милли снова глянула на здание «Бохстеттлера», потом нагнулась и отсоединила кабель от коробочки с антенной.

Фэбээровцы понимают, что камера отключилась, и больше ничего.

Милли прыгнула в густую тень замершего кондиционера и села на корточки. Сидя на мелком гравии, она поворачивала только голову и пыталась определить, направлена ли хоть одна камера «Бохстеттлера» на крышу здания.

У нее как минимум десять минут до того, как фэбээровцы поднимутся на крышу посмотреть, что случилось с камерой. Если им нужно искать человека с ключом, то времени больше.

В приседе, как утка, Милли дошла до края крыши, выходящего на внутренний двор «Бохстеттлера». Ночью в коридорах горел свет, через открытые двери он лился в кабинеты верхнего этажа, и Милли хорошо видела сквозь отражающее стекло. Она выбрала кабинет на этом этаже и внимательно рассмотрела его в бинокль.