– Моя фамилия Северский, я эстрадный режиссёр из Москвы, – продолжил я и, выдержав небольшую паузу, добавил: – Хотелось бы обсудить с господином Авериным одно деловое предложение, если, конечно, господин Аверин располагает свободным временем.

Скотч кивком головы указал мне на свободный стул.

– Я тебя помню, режиссёр. Неделю назад ты с Лаурой за крайним столиком прохлаждался, и весь вечер на меня пялился. Потом ты пропал, и сейчас, появившись вновь, заявляешь, что ты из Москвы и у тебя ко мне деловое предложение. Ты, случаем, не из театра МВД и внутренних войск?

– Вы правы, господин Аверин: неделю назад я действительно ужинал в этом ресторане с девушкой, которая назвалась Лаурой. Однако накануне того памятного ужина я провёл переговоры с директором ресторана, господином Закревским, который рекомендовал мне обратиться к Вам. Именно этим и объясняется мой повышенный интерес к Вашей персоне. Это Вы можете легко проверить.

– Проверю! Тебе-то что от меня надо?

– Мне нужна Ваша протекция, господин Аверин. Я свободный художник, периодически организую гастроли. Сейчас у меня тур по городам Поволжья. Программа называется «Минувших дней очарованье», – импровизировал я. – Скажу без ложной скромности: в Мордовии и Чувашии имели оглушительный успех.

– Вот только про Мордовию не надо! – вклинился один из аверинских «корешей». – Я там семь лет по зонам «чалился».

– Вся моя труппа состоит из одной исполнительницы русских романсов, – продолжил я бодрым голосом, пропустив замечание о мордовских лагерях мимо ушей. – А вот и она. Какой приятный сюрприз!

Из-за моей спины появилась Евдокия в вечернем платье. На её лице был яркий макияж – так ярко и вульгарно красятся проститутки, чтобы привлечь к себе внимание. Я видел, как на лице главаря отразилась целая гамма чувств. Наверное, на моём лице удивления было не меньше.

– Ты чего раскрасилась, как попугай? – свистящим шёпотом спросил я Грач.

– Потом поясню! – ответила она сквозь зубы, пытаясь сохранить беззаботное выражение лица.

Пауза затянулась, и я нутром почувствовал близость провала, но неожиданно выручила Евдокия.

– Господа! Позвольте я для Вас спою, – томным голосом произнесла она, не отрывая страстного взгляда от Аверина.

– Попросим, господа! Попросим! – зааплодировал я, подыгрывая напарнице.

Ресторанный люд, который к этому времени был «под шафе», поддержал меня дружными аплодисментами. Евдокия, не дожидаясь согласия бандита, легко вбежала на эстраду и привычно заняла место возле стойки микрофона. Взяв для разминки пару аккордов, она наклонилась к микрофону и неожиданно низким голосом с хрипотцой пропела:

– Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла-а-а!

Дальше следовало повествование о девушке, которая «мир блатной забыла» и «много на себя взяла»!

Евдокия привычно разыграла песню «в лицах» и уже к четвёртому куплету ей подпевал весь ресторан.

– Теперь расплачиваться поздно! Посмотри на звёзды… – с надрывом выводила Грач, и во всём её обличии явственно проступили черты закоренелого уголовника.

– Гоп-стоп! – дружно кричала аверинская компания.

– Сэмэн, засунь ей под ребро! – хрипела Евдокия.

– Гоп-стоп! – вторил ей пьяный зал.

– Смотри, не обломай «перо»! Об это каменное сердце… – срывалась на фальцет певица.

Последние аккорды блатной песни потонули в аплодисментах и криках «браво», и лишь Скотч молча «поедал» Евдокию глазами. Потом она спела ещё парочку песен «дворовой» тематики и закончила выступление душещипательным романсом, популярным в тридцатые годы века прошедшего. Зал сначала загрустил, а потом наградил Евдокию бурными аплодисментами.

– Режиссёр! – подозвал меня Скотч, – Можешь петь и плясать здесь ровно неделю, двадцать процентов от сборов пожертвуешь мне… на благотворительность. Всё понял, москвич?

– Всё господин Аверин! Премного Вам благодарны! – изогнулся я в раболепном поклоне, но по взгляду Евдокии понял, что переигрываю.

Вечером в номере, пересчитывая щедрые «чаевые», Евдокия задумчиво произнесла:

– А ведь не растопила я сердце господина Аверина! Песни мои ему понравились, и да меня он взглядом раздевал, но головы не терял. Я таких отношу к категории опасных мужчин: никогда не знаешь, что у них на уме.

Я в ответ промолчал, но на сердце у меня было тяжело. Может, зря я связался с Авериным? Может, надо было устроить всё как-то иначе? В конце концов, этот бандит в моей игре всего лишь проходная пешка! Не слишком ли много времени и сил я трачу на него?

– Не бери в голову! – попыталась успокоить меня Евдокия, заметив мой понурый вид. – Отыграем недельку, а там будет видно. Сейчас давай ложиться спать.

У меня был большой соблазн расценить последнюю фразу, как предложение остаться на ночь, но я не до конца был уверен в успехе, а получать гитарой по голове что-то не хотелось.

Утром мне в номер позвонил мужчина и предложил купить акции Кандагарского горно-обогатительного комбината. Это была условная фраза. Через полчаса я гулял со связным в запущенном местном парке. Как я и предполагал, Центр интересовали дальнейшие политические перспективы развития Тарской республики.

– Аналитики дают не очень хороший прогноз: в республике разгораются криминальные войны за обладание нефтяным холдингом. Тот, кто будет владеть тарской нефтью, наверняка усадит своего человека в кресло президента республики, – будничным голосом рассуждал связной. – Кроме того, в призовую гонку включились местные националисты, имеющие тесные контакты с ваххабитами, а также небезызвестный господин Березуцкий, находящийся в данный момент в «политической ссылке» в Лондоне. Настораживает откровенно пассивная позиция Москвы. Её кандидат на предстоящие президентские выборы господин Воронцов – политический труп. Это откровенный блеф, за него не будут голосовать даже коммунисты. Создаётся ощущение, что Кремль готов договариваться хоть с чёртом, если у того в руках будут символы президентской власти. При подобном политическом попустительстве, гражданская война может стать реальностью! Мусульманские экстремисты не отказались от идеи создания на территории России мусульманского государства. После Чечни они будут действовать тоньше, но настойчивее, и я бы сказал, коварнее. Ваша задача – помешать осуществлению этих планов. Постарайтесь найти в республике политически здравомыслящих людей, возможно, из окружения прежнего президента.

В конце встречи связной передал мне канал экстренной связи и, пожимая руку на прощанье, сказал:

– Положение наше хуже губернаторского: Москва решила принудить ЗГС к открытому сотрудничеству, так что на помощь ФСБ можно не рассчитывать!

В разгар рабочего дня хорошенькая секретарша доложила Коху, что «…вертолётная площадка Тарского нефтеперерабатывающего завода расчищена, и если он пожелает, то вылет состоится в удобное для него время». Это была информация, которую Кох давно ждал. В переводе на русский устный эта фраза означала, что старая «крыша» устранена, и завод находится под его полным контролем. Кох понимал, что «проглотить» весь нефтяной холдинг разом он не в состоянии, поэтому решил прибирать его к рукам по частям. Самое трудное в этой задаче было не просто поставить своих людей на ключевые посты, самое трудное удержать всё богатство в своих руках, так как война за обладание тарской нефтью в одночасье не прекратится: уж слишком заманчивый призовой фонд.