Кох придвинул к себе несколько печатных листов – это была аналитическая справка, которую начальник службы безопасности, старый чекист Богданович, представлял ему ежемесячно. Пробежав глазами текст, Кох маркером выделил два абзаца, где говорилось об активизации местных националистов при поддержке мусульман-ваххабитов и отсутствии какой-либо реакции на происходящие в республики события со стороны федерального центра. Генрих Вольфович нажал кнопку переговорного устройства, и, не отрываясь от справки, произнёс три слова:

– Богдановича ко мне.

Богданович появился быстро, словно находился в приёмной и ждал приглашения. Высокий и худощавый Богданович имел вид человека, страдающего хронической язвой, только глаза выдавали в нём холодный и расчётливый ум профессионала. Тридцатилетняя служба в КГБ на различных командно-оперативных должностях была хорошей рекомендацией, поэтому Кох взял его на работу без долгих раздумий, и не ошибся.

Богданович был профессионалом до мозга костей: он не употреблял спиртное, не курил, его не интересовали женщины, он не был жаден до денег и не являлся карьеристом. Когда-то у него была семья, но пять лет назад жена умерла, а дети выросли и разъехались ещё раньше. Богданович жил работой: только на работе он чувствовал себя психологически комфортно и уверенно. Никто, кроме него, не обладал таким опытом оперативной работы и работы с агентурой. Борис Богданович приходил на работу раньше всех и уходил домой поздно вечером, когда город уже спал. Иногда он пропадал и появлялся в офисе через несколько дней. Это означало, что Борис Юрьевич нащупал что-то очень важное. Результатом таких отлучек являлись хитроумные оперативные комбинации, благодаря которым Кох был ещё жив. Раз в месяц Борис Юрьевич готовил для шефа аналитическую справку. Это не входило в его непосредственные обязанности, но Борис Юрьевич относился к анализу оперативной обстановки очень ответственно, считая, что без этого невозможно разрабатывать стратегию «главного удара».

Кох высоко ценил его аналитические способности, так как предположения Богдановича в большей степени оказывались верными.

– Поясни! – коротко бросил Кох вошедшему начальнику службы безопасности и пододвинул ему листок с пометками.

Богданович взглянул на свою справку и, не меняя выражения лица, без предисловий ровным голосом стал давать пояснения. Кох слушал внимательно и ловил себя на мысли, что Богданович заранее подготовился к этому визиту: формулировки были точны и лаконичны, предложения конкретны, а выводы убедительны.

– Меня настораживает не активизация мусульманского подполья: их действия в общих чертах можно просчитать без труда, меня очень беспокоит позиция Москвы, – тихо, но внятно проговаривал каждое предложение ветеран отечественной спецслужбы. – При такой сложной политической обстановке, которая имеет место в республике, федеральный центр обязан предпринять целую серию мер экстренного характера для нормализации обстановки, но этого нет. Что это – элементарный просчёт? Вряд ли! Сейчас не девяностые годы, когда слабость центра была общеизвестна, скорее всего, замышляется какая-то хитрая комбинация. Поверьте моему слову: в Москве сидят профессионалы экстра-класса, и они не будут зацикливаться на экономической составляющей существующей проблемы. Интуиция мне подсказывает, что мои бывшие коллеги начали большую игру, в которой Тарской республике отводится роль жертвенного барана.

– Вы не утрируете, Борис Юрьевич? – не выдержал и перебил Кох. – Целая республика в качестве разменной пешки?

– Когда на кону стоят интересы всего государства, это малая жертва. В истории государства российского верховные правители шли и на большие жертвы.

– Интересы государства? А может быть, интересы первых лиц государства?

– Разве это что-то меняет? Политик, обладающий президентскими полномочиями для осуществления задуманной им комбинации, задействует весь административный ресурс. Я допускаю даже силовое решение проблемы. Беда в том, что мы не знаем конечной цели их замыслов, поэтому не можем выстроить результативную линию защиты. Пока не можем! Конечно, я могу гарантировать безопасность на начальном этапе, но при условии, что наше присутствие в республике будет номинальным, то есть мы откажемся от претензий на нефтяной холдинг «Чёрное золото».

– Уйти с рынка? Никогда! Вы что, не понимаете, что отказ от борьбы за тарскую нефть равносилен поражению! Да меня компаньоны сожрут с потрохами!

– Тогда будем готовиться к затяжным боям, боюсь, что вестись они будут с переменным успехом.

– Можете объявлять мобилизацию, со своей стороны я денег не пожалею. Да, вот что я ещё хотел сказать: Борис Юрьевич, не мне Вас учить, но вряд ли Центр оставил республику без присмотра. Местное ФСБ не в счёт, ищите московских эмиссаров. В выборе сил и средств себя можете не ограничивать.

– Уже! – коротко ответил Богданович. – Уже ищем, и вот ещё что… – с этими словами Богданович извлёк из кожаной папки листок бумаги и передал шефу.

– Что? Березуцкий прилетает в Москву? Он что, сумасшедший? Он же в розыске! Да его возьмут прямо у трапа самолёта, – удивился Кох.

– Не возьмут, – невозмутимо возразил Богданович. – Он прилетает, как Лазарь Белевич, бизнесмен с двойным гражданством. Не думаю, что для моих бывших коллег это является тайной, но сейчас его не тронут. Видимо, визит Березуцкого кремлёвским аналитикам «в масть». Кстати, в плане у Березуцкого рабочая поездка в Приволжскую Тарскую республику, с целью ознакомления с работой холдинга «Чёрное золото» на предмет заключения взаимовыгодных контрактов.

– Мне надо подумать! Можете быть свободны.

После ухода Богдановича Кох включил огромную плазменную панель, и, удобно устроившись в кресле, стал переключаться с канала на канал.

– Что за чёрт! – выругался Кох, глядя на экран. Из десятка просмотренных им каналов четыре транслировали передачи, посвящённые венценосной семье Романовых. На первом канале популярный женоподобный историк визгливым голосом с надрывом рассказывал о казни самодержца в доме инженера Ипатьева. На соседнем канале шёл фильм с участием популярного английского актёра, сыгравшего одного из убийц русского царя и его семьи, а на канале «Культурный досуг» два известных писателя до хрипоты и взаимных оскорблений спорили о роли самодержавия в российской истории. Даже кабельное телевиденье демонстрировало документальный фильм из цикла «Россия, которую мы потеряли», в котором авторы старались убедить зрителя в том, что все беды в России начались после отречения от престола Николая II.

– Это что-то новенькое! – произнёс вслух Генрих Вольфович, отлично знавший расценки за эфирное время. – Интересно, кому и зачем это понадобилось? Очень интересно! – подумал Кох и переключился на канал «Защитник Отечества». На канале шла передача о необходимости возрождения символов воинской доблести – Георгиевских крестов, и введении в армии и на флоте полковых (корабельных) священников.

На экране молоденькие солдатики старательно крестили бритые лбы и целовали крест батюшке, который в прошлой жизни был опытным и идеологически выдержанным политработником.