Выплеснутая быком кровь огромной кляксой взмыла высоко вверх, в воздухе рассыпалась на крошечные капли и рухнула вниз веером брызг, залив добрую половину правой ветки стола. К счастью для Артема, он сидел в конце левой. Одна девушка и трое парней на противоположной стороне оказались буквально с ног до головы залиты кровью. Четверка неудачников согнулась в приступе рвоты, за что тут же получила хлыстом по спине.

Кровавый спектакль меж тем продолжался. Подскочивший при ударе бык не смог удержать равновесие на двух передних конечностях, поскользнулся и рухнул на пол. При этом голова осталась на месте, висеть на невидимой стене.

– Ай, маладэц! – похвалил несчастную животину мучитель, отскочив на безопасное расстояние от отчаянно лягающейся туши. – Биешься за жизнь, как настоящий мужчина.

Отчаявшись дотянуться до мучителя, бык прекратил бестолково сучить ногами, подтянул их под брюхо и, перевалившись с бока на живот, резко вскочил на ноги и тут же рухнул обратно. Кровь из широкого разреза на ляжке продолжала обильно сочиться, под бычьей тушей уже натекла здоровенная лужа, и без того скользкий паркет под ногами быка теперь превратился в свежезалитый каток.

Воспользовавшись заминкой быка, абрек подскочил к поврежденной ноге, сделал широкий разрез ниже раны и буквально отодрал от бедра здоровенный кусок сочащегося кровью мяса. Мясник с трудом удерживал добычу в вытянутых руках, кусок весил добрых полпуда.

Несчастное, задыхающееся от боли животное взревело так, что у сидящих за столом зрителей заложило уши. На губах и ноздрях быка выступила кровавая пена. Он вновь попытался вскочить, вновь ноги разъехались, и он плюхнулся на пол. Снова дернулся – с тем же успехом.

– Морда, чего над зверем изгаляешься! – взвыл в унисон с быком Артем. За что тут же поплатился, получив хлыстом по груди.

Но вид огромной кровоточащей раны на ноге животного приглушил боль пропущенного удара. В своем порыве Артем был не одинок, многие собратья по плену тоже слали проклятья в адрес живодера.

– Убей, потом режь. Понял ты, урод! Не мучай! Садюга по!.. – вновь завопил Артем. Но следующий удар невидимого хлыста пришелся по губам и языку. Разодрал их в кровь и вынудил замолкнуть на полуслове.

Сидящие за столом люди в шоке от происходящего кровавого шоу не могли оторвать глаз от бьющегося в агонии животного.

Абрек же, игнорируя гневные выпады, спокойно сел на пол рядом с быком и стал сноровисто отделять мясо от шкуры. Он на диво быстро справился с трудоемкой работой, подтвердив квалификацию мясника со стажем. Опустил кусок в тазик и там стал деловито кромсать ножом сперва на длинные узкие полоски, потом рубить их на аккуратные квадратики.

Через пять минут вместо куска парного мяса в тазике лежала аккуратная горка сочащихся кровью бефстроганов.

Покончив с разделкой и измельчением, абрек достал из кармана пару мешочков с зеленым и коричнево-серым порошками и вытряхнул содержимое на горку изрубленного мяса. Все как следует перемешал руками. Встал с пола и, обойдя стол, с тазиком в руках направился к пылающему камину.

Ловко орудуя каминными щипцами, он быстренько натаскал из огня с дюжину докрасна раскаленных головешек. Выложил рядком с краю. И установил на эту импровизированную жаровню таз с мясом.

Очень скоро зал стал заполняться ароматом поджаривающегося мяса. Смешиваясь с запахом крови, тяжелый дух которой стоял над столом, он превращался в вызывающее дурноту зловоние.

Искалеченный бык, обессилев от потери крови, наконец, затих и провалился в тяжелое беспамятство. Налитые кровью глаза остекленели. Он лежал на брюхе в настоящем озере собственной крови, беспомощно растопырив ноги и по-прежнему нелепо вздернув вверх голову, намертво пришпиленную рогами к невидимой стене. Можно было подумать, что бедняга отмучился и испустил дух, если бы не судороги, каждые десять – пятнадцать секунд пробегавшие по мощной туше.

Минут пять абрек беспрестанно помешивал ножом шипяще-фырчаще-булькающее содержимое таза, потом извлек из-под тазика добрую половину углей и, оставив мясо томиться на уменьшенном жару, бодрой рысцой ломанулся на лифтовую площадку. И через несколько секунд вернулся обратно в столовую, сгибаясь под тяжестью большой картонной коробки.

Дотащив ношу до стола, аккуратно установил коробку на пол, ножом вскрыл скованный скотчем верх и стал извлекать из картонного нутра, выстраивая в две шеренги на столе перед Артемом, запыленные глиняные бутылки марочной хванчкары.

– Какой мясо бэз вына! – изрек абрек, опуская на стол последнюю двадцатую бутылку.

Пинком отправив опустевшую коробку под стол, он заговорщически подмигнул утирающему носовым платком кровь с разбитых губ Артему и весело добавил:

– Пыть, гулять будэм.

Избитый Артем в ответ вымученно улыбнулся.

Абрек вернулся к камину, пошерудил ножом в тазу, насадил на острие кусочек мяса, попробовал и, судя по блаженной улыбке, наползающей на лицо по мере тщательного пережевывания, остался доволен вкусом. Приспустив рукава кофты, цапнул за край закоптившегося таза и, завывая от обжигающего ладони ежесекундно нарастающего жара, со всех ног бросился к столу.

Плюхнул жаркую ношу на ближайшую к камину середину стола-подковы, чуть не опрокинув таз на головы сидящих людей, чудом успевших вместе со стульями раздвинуться в стороны в последний момент. Не спеша обошел стол и подобрался к жаркому уже с внутренней стороны подковы. Перенес тазик на противоположный Артему край стола и, двигаясь оттуда вдоль изогнутой столешницы, стал поочередно наполнять тарелки гостей кусками жареной говядины.

На испускающего дух быка абрек не обращал внимания, как будто залитой кровью животины за спиной и в помине не было.

Добравшись до Артема и наполнив его тарелку, абрек сунул опустевший тазик под стол и взялся за вино. Не мудрствуя лукаво, он стал ударами тяжелого ножа по-гусарски отшибать горлышки бутылок и передавать откупоренные таким нехитрым способом глиняные сосуды дальше по столу, чтобы каждый из присутствующих приобщился к действу и собственноручно наполнил кубок.

Когда вино у всех было налито в кубки, абрек извлек из кармана штанов складной стаканчик, резким взмахом раскрыл, тут же наполнил его из ближайшей бутылки и провозгласил тост:

– Он бил смэл, сылон, никаго и нычего нэ боялься! – Рука со стаканом указала в сторону быка. – И поплатылся за излышнюю самоувэренность!.. Так выпьем за то, чтобы никогда нэ оказаться на его мэсте! – Он вылил содержимое стакана в рот и проглотил вино одним могучим глотком.

Последовавшие заразительному примеру сотрапезники дружно запрокинули кубки.

Артему вино очень понравилось, он выпил кубок до капли. Прохладная жидкость чуть притупила ноющую боль в разбитых губах и языке, превратившихся в две булки и торчащую между ними котлету. Но горячее мясо, которым стал закусывать вино, вернуло и даже усилило языковую и губную боль. С большим трудом ему удалось разжевать и проглотить несколько кусочков.