– Клози! – возмутилась Ванилька.

– Кроме Ее Кормящего Высочества, разумеется, – улыбнулась та.

– Молока-то нет, чем же я буду Рэдьку кормить? – слабо прошептала Бруни. Ее щеки были мокрыми от слез и пота, но губы улыбались.

– Будет молоко, куда денется, – со знанием дела сообщила Персиана и выглянула за ширму.

– Как там? – громким шепотом спросила Клозильда.

Персиана вернулась к кровати принцессы и молча покачала головой.

– Арку сообщили уже? – прошептала Бруни, накрывая ладонью смешной затылок Редьярда Ласуринга-младшего и разглядывая завитки темных волос на его макушке – точно, как у Аркея.

И не заметила, как переглянулись подруги.

– Я сейчас же разыщу его, Ваше Высочество, – торопливо поднялась Фирона.

Графиня рю Воронн поманила Ваниллу за ширму, вышла и замерла.

Королевский шут тихонько раскачивался, закрыв лицо руками, потому что сосредоточенная тишина, окружавшая Ожина и молодого ученика мэтра Квасина, стала иной…

В комнате неожиданно возникла архимагистр Никорин, положила руку на плечо Жужина. Тот, не глядя на нее, отрицательно качнул головой.

– Не позволю! – негромко сказала Ники.

– Мы испробовали, что могли… – прошептал целитель.

И в этот момент из-за ширмы раздался испуганный голос принцессы:

– Мэтр, со мной что-то происходит… Пресвятые тапочки… Опять!

– Мэтр, сюда! – взревела Клозильда. – Скорее!

Целитель поднял полные муки глаза на архимагистра.

– Идите, – прищурилась она и, опустившись на колени рядом с Дрюней, взяла холодную руку короля в свои.

– Его сердце бьется только потому, что я держу контур… – глухо сказал Серафин. – Мои действия?

– Держите, – сквозь стиснутые зубы процедила Ники, – держите, Варгас! Перед вами – не простой обыватель, а король Ласурии! Он не может просто взять и умереть от сердечного приступа!

– Фактически он уже мертв… – прошептал маг. По его лицу текли струйки пота, а ладони, которыми он водил над телом Редьярда, дрожали.

Архимагистр прикрыла веки, и Серафин ощутил, как под ногами заколыхался пол. Из-за ширмы донесся полный страдания крик Ее Высочества, но слышать его Серафину было не так больно, как смотреть на постепенно обретающее покой лицо короля.

– Что?! – вдруг раздался полный изумления вскрик мэтра Жужина.

Эмоция была настолько не характерна для целителя, что и Варгас, и Ники оглянулись на ширму, откуда доносился голос.

– Что?! Этого не может быть!

– Да что происходит-то, мэтр! – заорала Клозильда так, что задрожали стекла в окнах. – Чего вы орете?

Крик Бруни перешел в тяжелое дыхание и стоны.

– Это вы орете, матрона Вистун, – сердито ответил целитель, – мешаете Ее Высочеству рожать!

– Что-о-о?! – взревела Клози. – Как рожать? Она уже родила!

– Мэтр, вы про послед? – с сомнением спросила Персиана.

– Да какой уж тут послед… дышите, Ваше Высочество, толкайте ребеночка!

– Пресвятые тапочки, откуда ребеночек? – из последних сил взмолилась принцесса. – Мы ждали одного…

– Да я тоже ждал одного! – завопил в ответ мэтр Жужин. – И видел только одного – маленького Рэда! А тут у нас…

– И кто у нас тут? – громко осведомилась архимагистр, не отпуская руки короля. – Варгас, не отвлекайтесь от Его Величества!

– Сейчас посмотрим, Ваше Могущество…

Кажется, Ожин взял себя в руки, потому что в его голосе появились деловые нотки.

– Головка вышла… плечико…

– Волосики светленькие, в деда, видать, – констатировала Ванилла.

– А вот и…

Жужин растерянно замолчал.

– Ожин, срыгни вас кракен, быстро говорите, кто там! – рявкнула Никорин.

От звука ее голоса нежданный новорожденный крякнул и заплакал – громко, звонко и сердито.

– Ники, – прошептал Варгас, – Его Величество…

Дрюня вскочил и склонился над кроватью.

– Вижу, – ответила архимагистр, тоже вглядываясь в лицо короля, с которого начал исчезать пугающий покой. – Ожин, плевать, кто там, не давайте ребенку замолчать, пусть поорет еще немного!

– Это девочка! – вдруг разревелась Ванилла и обняла Бруни. – Это девчонка, Брунь, ой, какая голосистая! У тебя, значица, двойня!

Безвольные пальцы Редьярда слабо сжали ладонь архимагистра. Его губы шевельнулись.

– Что? – Ники наклонилась над ним. – Что, Ваше Величество?

Жужин уже стоял рядом, сменив мага – обессиленный Варгас серой тенью сполз на пол.

– Кто… это… вопит…? – прошептал король.

Глаза Никорин подозрительно блестели. Она поцеловала Его Величество прямо в губы и ответила:

– Это вопит жизнь, Редьярд.

* * *

Вителья подкинула «корону» ладонью. Та поднялась в воздух и полетела в темноту, сопровождаемая, словно эскортом, магическими светляками Альперта. Вирош двинулся первым, однако Яго положил руку ему на плечо.

– Ты с Раем и Таришей пойдешь в середине группы, с магами, – мягко сказал он, – не хочу, чтобы вас покусали. Со мной идет Дробуш, замыкающие – уважаемые рубаки. Я бы вообще оставил вас на поверхности, но вы же откажетесь.

– Конечно, откажемся! – хохотнул Дикрай.

Спустя мгновение барс нетерпеливо переступал лапами рядом с белой тигрицей, беззвучно оскаливающей огромную пасть.

Грой прищурился, но ничего не ответил и занял место рядом с Витой.

– Погнали! – с азартом воскликнула Торусилья. – Ох, прямо рученьки чешутся поотрывать бешеным зверям бошки!

Стоящая рядом Руф снисходительно улыбнулась, хотя ее глаза горели с не меньшим энтузиазмом.

– Прямо и направо во второй коридор, – сообщила волшебница, и группа слаженно двинулась в указанном направлении.

Барс и тигрица активно принюхивались.

– Запах очень сильный, – пояснил Грой, который звериную ипостась принимать не стал. – Похоже, здесь полно бешеных.

– Хорошее убежище, – кивнул Дробуш. – Звуков не слышно, запах нечистот собьет с толку тех, оборотней, что остались наверху, ну а что темно – так вы в темноте видите.

Тариша чихнула. Рай укоризненно рыкнул на нее.

Яго вопросительно взглянул на Вироша. Грой с силой потер нос и пробормотал:

– Ф-ф-у, как воняет табаком!

– Интересно, зачем здесь табак? – удивилась Тори.

В глазах Вироша загорелся недобрый огонек.