– Ты знаешь, – подвинувшись поближе к Андрею, чтобы их не подслушивали, сказала она, – я ведь, после того, как муж ушёл, так много поняла о себе и о наших отношениях… Я тоже отчасти виновата. Да нет, я виновата практически во всём.

– Интересный поворот… – озадаченно пробормотал Андрей и налил себе ещё выпить.

– Я совершенно распустилась после рождения дочки, – призналась Татьяна.

Он попытался галантно возразить: – Нет, ты в прекрасной форме! – но она только махнула рукой:

– Да я не о том… Имею в виду, что совершенно перестала отдавать свою любовь в браке, только брала. Артём слышал от меня одни жалобы и претензии. Я вечно была всем недовольна. В конце концов, ему надоело играть в одни ворота, о чём он мне прямо и заявил, – она быстро опустила голову, чтобы скрыть заблестевшие от слёз глаза.

– А почему так, Танич? – спросил Андрей. – Тебе муж стал неинтересен?

– Да нет же! – воскликнула она обиженно. – Я очень, очень его люблю. Просто… Впала в какую-то послеродовую апатию, да так и забыла из неё выйти. А что, это было очень удобно – находиться в позиции вечной жертвы, не утруждая себя даже тем, чтобы приготовить хотя бы раз нормальный обед.

– Знаешь, на Западе тебя вообще не поняли бы, – покачал головой Андрей. – Идеи феминизма цветут там буйным цветом. Никому даже в голову не может прийти мысль, что муж изменяет жене только потому, что она плохо готовит.

– Опять ты меня не понял, я не о том, – Татьяна с досадой поморщилась. – Речь идёт не о тарелке наваристого борща каждый день. Моя проблема была в том, что я остановилась в своём развитии, и даже, пожалуй, начала деградировать. Я стала очень примитивной, как амёба. Классическая тупая домохозяйка. У меня даже хобби нет, я ничем не увлекаюсь, мне ничего не интересно…

– Как – нет хобби? – искренне удивился Андрей. – А фотография?

Татьяна непонимающе захлопала ресницами.

– Я мельком видел на одноклассниках твои альбомы, там было очень много красивых пейзажей и городских видов… Это не ты снимала?

– Фото мои, – отозвалась Татьяна. – Но в них нет ничего особенного, это не хобби…

– То есть, ты хочешь сказать, – произнёс Андрей скептически, – что ты нигде этому не училась, нигде не занималась?

– Но это в самом деле так! – горячо заверила его Татьяна. – Фотографирую как попало… Ничего не смыслю в теории, да и на практике не преуспела.

– А вот и неправда! – запротестовал он. – Отличные фотки! И у тебя есть, как это называется – чувство кадра, а оно дорогого стоит. Может, тебе всерьёз этим заняться?

– Даже не знаю, – засмущалась она. – Никогда об этом не думала.

– А ты подумай, подумай, – дружески посоветовал Андрей. – Лично я в тебя верю!

– Спасибо тебе, Андрюша, – она взглянула на него с признательностью. – Сегодня ты прямо-таки вселил в меня уверенность. А то, знаешь… Ещё пару часов назад хотелось повеситься.

– Ну-ну-ну, – он ласково потрепал её по щеке. – Вешаться не стоит. Если твой подлец-муж не одумается, я сам на тебе женюсь, ей-богу!

Татьяна звонко расхохоталась.

– А что, я серьёзно, – невозмутимо продолжал Андрей. – Ты вполне в моём вкусе, да и я, судя по всему, вполне в твоём…

Она не успела придумать достойный остроумный ответ, потому что завибрировал её телефон. Увидев, кто звонит, она испытала одновременно ужас и восторг – это был её муж!

– Д-да, – ответила она, запинаясь.

– Здравствуй, Танюша, – сказал Артём, и голос его был таким ласковым, таким родным, таким знакомым до малейшей интонации, что у неё перехватило горло и сжалось сердце.

– Здравствуй, Тёма, – отозвалась она.

– С наступающим тебя и Лину… – слышно было, что он нервничает, но всеми силами старается держать себя в руках. – Мне вас очень не хватает. Особенно сегодня.

– Мне тоже без тебя плохо, – решив быть откровенной и не набивать себе цену, призналась Татьяна.

– Прости меня… – не справившись с волнением в голосе, он перешёл на шёпот. – Если бы можно было вернуть время назад, я… никогда бы такого не допустил. Ты и дочка – самое дорогое, что есть у меня в жизни.

– Ты знаешь… – задумчиво произнесла она, – если бы можно было вернуть время, я тоже не допустила бы того, чтобы ты увлёкся кем-то ещё. Это – мои ошибки, моя вина…

– Ты тут ни при чём! – воскликнул Артём. – Я вчера наговорил тебе, конечно, много лишнего сгоряча, но это не снимает с меня ответственности за произошедшее. Я виноват перед тобой и перед Линой…

– И всё-таки спасибо тебе, – перебила Татьяна. – Спасибо за то, что заставил меня задуматься о тех вещах, которые мне раньше даже в голову не приходили. Да, ты причинил мне боль, это правда… Но я теперь могу тебя где-то понять…

– …И простить? – докончил он еле слышно. Татьяна выдержала паузу.

– Я тебя уже простила, – сказала она наконец. – Я же люблю тебя. Могло ли быть иначе?

– Где ты сейчас, дома? Я могу приехать? – робко спросил он.

– Я на встрече одноклассников, – отозвалась Татьяна. – Но, если хочешь, можешь забрать меня отсюда, и мы вместе поедем домой – встречать Новый год. Я жду…

После бала

Андрей, 27 лет, Ванкувер

Юлька не пришла. «Значит, так тому и быть. Не судьба!» – философски подумал Андрей, убеждая себя, что ничуть не расстроился. В общем-то, ему было довольно весело, особенно после нескольких бокалов отличного вина, которые он позволил себе выпить – благо, что был не за рулем.

– Скажите мне, какому идиоту пришло в голову устраивать встречи тридцать первого декабря? – смеясь, спросил он у Тимохиной. – Ведь в канун Нового года у всех обычно и так забот полон рот. К тому же это семейный праздник. Как ваши супруги обычно отпускают вас на эти посиделки, не возражают?

– Мы специально собираемся днём, – охотно объяснила Таня, с аппетитом уплетая маринованного тунца под спаржей: после звонка мужа к ней вернулось не только отличное настроение, но и аппетит. – И пообщаться успеваем, и близость праздника удерживает сильную половину нашего класса от того, чтобы напиться вдрызг – всем надо домой, Новый год встречать. К тому же практика показывает, что в обычный будний или выходной день собрать нас вместе значительно сложнее – у всех сразу оказывается миллион неотложных дел.

Первый шок от встречи с бывшими соучениками уже прошёл, и Андрей вновь узнавал в них хорошо знакомых ему некогда людей. А в первые минуты, ей-богу, даже испугался немножко, потому что многие выглядели чуть ли не в два раза старше, чем он. Особенно это касалось некоторых бывших одноклассниц – выйдя замуж и обзаведясь детишками, они расплылись и стали настоящими матронами. «Домашний образ жизни?» – грустно подумал Андрей. Он вспомнил свою бывшую жену. Элисон была старше его на три года, но казалась девчонкой, носилась в джинсах и футболке, практически не красилась, волосы собирала на затылке в «pony tale» – конский хвост, а на робкие разговоры Андрея о детях испуганно отмахивалась: «Оу, май Го-о-о-од! Эндрю, ар ю крейзи?! Какие дети, я ещё так молода, не раньше, чем в тридцать пять лет!»