В голове крутилась единственная мысль: все повторяется. Ее имя снова втаптывают в грязь. Согласно статье, она – неуравновешенная алкоголичка с суицидальными наклонностями, страдающая от депрессии и явно не способная должным образом заботиться о дочери.

«Не смей этого читать, – подумала она. – Не смей! Но нет, нельзя. Я должна знать, что они пишут».

Открыв «Твиттер», поискала свое имя. Да, на недостаток просмотров жаловаться не приходилось. Джулия была, что называется, в тренде.

«ОМГ вы видели что еще выкинула #Джулия Краун? жаль что ей не удалось себя убить».

«#Джулия Краун потерпела фиаско и как мать и как самоубийца #СамоеБольшоеФиаскоБритании»

Хэш-тэг #несостоятельнаямать был повсюду.

«Не заслужила чтобы ее дочь вернулась #ДжулияКраун #несостоятельнаямать»

Было и несколько новых, свежесочиненных тэгов. В одном твите умудрились изобрести целых два: #лучшебысдохла и #ББС#ДжулияКраун, где ББС означало «БольшаяБританскаяСука».

Кто все эти люди, испытывающие настоятельную потребность оскорбить незнакомого человека? Неужели это давало им почувствовать собственное превосходство? Или они упивались своей смелостью? Чего такого важного они хотели донести до мира? А может, срабатывает стадный инстинкт – наброситься всем скопом и загрызть слабого? Им повезло, что для этого у них есть «Твиттер». При всех коммуникационных преимуществах, которые «Твиттер», как Интернет в целом, даровал человечеству, был в нем некий имманентный недостаток: он сделался отводным каналом для сточных вод человеческого разума.

На лестнице раздались шаги Брайана. Несколько секунд спустя дверь отворилась.

– Чего им надо? – спросил он. – Я услышал их вопли даже через закрытое окно в спальне.

– Вот чего, – Джулия повернула к нему экран.

Он бегло просмотрел страницу.

– Господи, – пробормотал он, – но откуда они узнали?

– Копы растрепали. Наверняка у прессы есть там информаторы.

– Это же вранье, – сказал он, перечитав повнимательнее. – По крайней мере, по твоим словам. Мама тогда сказала, с тобой все будет в порядке.

«Черт бы побрал твою мамочку», – подумала Джулия, а вслух спросила:

– И что теперь?

– Забей, – пожал он плечами. – Рано или поздно они уймутся.

– Легко тебе говорить. Твою жизнь не полощут перед всем миром. Причем совершенно облыжно. Сотворили из меня какую-то психованную, вечно пьяную сучку. Это же клевета, – Джулия отвернулась.

Не хотела, чтобы Брайан видел, как она плачет. Еще чего доброго, начнет утешать, положит руку на плечо. От этого ее бы точно стошнило. Однако он явно не спешил бросаться к ней с утешениями.

– Ну, да, – сказал он. – Но сама понимаешь, как аукнется, так и откликнется.

– О чем ты? – подняла голову Джулия.

– Ты же все это затеяла. Заявив, что хочешь развода. Если бы ты этого не сделала, сейчас все было бы хорошо. Анна вернулась бы домой, и мы бы продолжили жить, как жили.

– Ты это серьезно? – Джулия пристально посмотрела на него.

– А что? Разве я не прав? Забудь о том, что из-за твоей оплошности похитили Анну. Она снова с нами. И если бы ты не решила положить конец нашему браку, с нами все было бы в порядке. Пресса, может, пошпыняла бы тебя немного, а затем отвязалась бы. И не было бы никаких попыток самоубийства, потому что мы бы поддерживали друг друга. Если не считать пропажи Анны, все это… – он повел вокруг рукой, – все это следствие твоего решения разрушить семью.

– То есть я должна была остаться с тобой на всякий случай, что ли? Женщина, желающая разорвать отношения, не должна этого делать из опасения, как бы чего не вышло? Ты сам не замечаешь, насколько это нелепо?

– Может, и нелепо. Зато правда.

– Нет, не правда. Если бы я не решилась положить конец нашему браку, все равно бы ничего хорошего из него не вышло.

– Так ты не можешь признать, да? Даже сейчас.

– Чего признать?

– Что это была ошибка.

– Нет, – покачала головой Джулия, – не могу. Потому что это вовсе не ошибка. Вот не забрать Анну вовремя – было ошибкой, признаю. А положить конец нашему браку – нет. И ты это знаешь так же, как и я. Если бы я не сделала это тогда, сделала бы сейчас.

Она сама была удивлена собственной обиде, чистой злости и ненависти. Все, к чему она сейчас стремилась, было причинить ему боль. Ранить как можно глубже. Уколоть словами. Даже заколоть. Ударить. Укусить.

Джулия прикрыла глаза, отгораживаясь от этого кошмарного чувства, от Брайана, от всего мира.

В понедельник? К черту понедельник. Чем быстрее он свалит, тем лучше.

– По-моему, тебе пора, – произнесла она, не поднимая век. – Отправляйся-ка к мамочке прямо сегодня.

Ответа не последовало. Когда Джулия открыла глаза, в комнате уже никого не было.

4

– Мама согласна с тем, чтобы я перебирался к ней уже сегодня вечером, – Брайан появился в дверях кухни.

– Вот и прекрасно, – кивнула Джулия.

– А что мы скажем Анне?

– Не знаю. Что ты думаешь ей сказать?

– Мама советует не говорить ничего. Просто объяснить, что поеду спать к бабушке.

– Но рано или поздно сказать придется.

– Знаю. Только не сегодня. – Взгляд Брайана на секунду пересекся с ее, но муж тут же отвернулся, словно не мог выносить даже вида Джулии. – За вещами заеду завтра после обеда.

– Хорошо. Во сколько?

– В два. Ну, или около того.

– Прекрасно.

Вот и все.

Джулия резко проснулась, рывком возвращаясь к действительности. Сердце колотилось как бешеное, мускулы дрожали от избытка адреналина.

Во сне ее накрыло тревогой, и она не могла понять почему. Что ее разбудило? Что заставило тело напрячься, словно струна? Какой-то шум? Она что-то услышала во сне?

Рядом мирно посапывала Анна. Джулия глянула на будильник. Три часа ночи. Приподняла голову, прислушалась.

За окном шумели на ветру деревья. В доме было тихо. Лишь привычно поскрипывали «старые косточки» их обиталища. Обычные звуки предрассветной мглы.

Если только это не было звуками, издаваемыми кем-то, проникшим внутрь. Кем-то, кто уже раз похитил ребенка. А потом вернул его, оставшись непойманным.

Этот кто-то, кто мог проникнуть в дом. Джулия села в постели.

Встала, торопливо натянула джинсы и футболку. Подошла к двери спальни, прислушалась.

Ничего.

Пересекла комнату и выглянула в окно. У дома виднелась полицейская машина. В ней сидели двое полицейских. Сердце забилось спокойнее, паника сходила на нет.