Но факс был здесь, сейчас. И Жюстин тоже была здесь и сейчас.

– Время, Лео, – прошептала она, вытаскивая лист. – Подходящее время.

Водолей, прочитала она. В этом месяце Марс демонстрирует свою силу в вашем восьмом доме. Значимый дом, восьмой, связан с величайшими загадками жизни – сексом и смертью, а еще с перерождением и преобразованием. Затмение 21 августа одновременно принесет открытия и создаст благоприятные условия для того, чтобы отказаться от всего, что больше не приносит пользы.

– Ух… очень полезно, мистер Торнбери, – прошептала Жюстин.

Мозг: Ну, не знаю. Упоминание секса и смерти, по-моему, весьма подходит для того, кто играет Ромео.

Жюстин: Да, да. Но мы же не хотим, чтобы он думал об «отказе», правда?

Девушка посмотрела на часы; было по-прежнему очень рано, поэтому она скользнула за рабочий стол. Если Генри явится, пока она набирает гороскоп, она скажет ему, и даже не солжет, что просто решила немного помочь. В конце концов, об этом Джереми и говорил: чтобы все постарались протянуть Генри руку помощи.

Жюстин зацепила факс от Лео на доску для документов, загрузила компьютер и создала новый файл. Порхая пальцами по клавиатуре, она напечатала прогнозы для Овнов, Тельцов, Близнецов, Раков, Львов, Дев, Весов, Скорпионов, Стрельцов, Козерогов и…

Водолей, набрала она. Вы отлично справляетесь, водяные. С Юпитером, обрушившим свою щедрость на ваш профессиональный сектор, вы наконец-то начнете видеть результаты долгих лет работы. Наслаждайтесь признанием и примите то, что по праву пришло к вам. На поклон, Водолеи!

Жюстин как раз поставила последний восклицательный знак, когда в дверях кабинета возник Дэниел Гриффин, заставив ее подпрыгнуть от неожиданности.

– Извини, – сказал он. – Не хотел тебя пугать.

– Нет, нет. Все в порядке, – заверила она. – Я не знала, что кто-то еще…

– Я думал, ты теперь в соседнем кабинете.

– Я и есть в соседнем. То есть была, – бормотала Жюстин. – Просто зашла забрать кое-какие мелочи и подумала, что, пока я здесь, я могла бы, эм…

Дэниел смотрел на нее прямо, спокойно и лишь слегка насмешливо. От этого Жюстин еще больше нервничала. Он подошел к ее столу, присел на край и уставился на экран компьютера.

– Гороскоп, да?

– Да.

Жюстин чувствовала, как бешено ускоряется пульс. Если бы Дэниел присмотрелся, он заметил бы, что слова на экране не совпадают со словами в факсе, который Жюстин предположительно перепечатывала. Но сейчас у нее не было возможности ни сдвинуть текст на компьютере так, чтобы гороскоп Водолеев скрылся из виду, ни убрать факс с подставки для документов. По крайней мере не вызывая серьезных подозрений. Но, может быть, если она будет сохранять спокойствие, полное спокойствие, он ничего не заметит.

– Удивительно, честное слово, насколько люди верят гороскопам, – кинула она пробный шар. – А ты? Веришь?

– Трудно не верить, – ответил он.

– О… И почему?

– Знаешь, непросто игнорировать звезды, когда у тебя лучший знак зодиака.

– Лучший знак?

– Я Лев, – пояснил он. – Лев. Само Солнце. Король.

– Понятно, – выдавила Жюстин, изо всех сил стараясь удержать брови в положении, далеком от «черт возьми, ты должно быть, шутишь».

– А ты?

Это сработало: Дэниел теперь смотрел на нее, а не на экран.

– Ну, я не Лев, – заявила Жюстин, возможно, излишне категорично.

– Близнецы? – предположил он.

– Пытаешься сказать, что я двуличная?

– Весы?

– Хочешь найти дипломатичный вариант, который меня не обидит, да?

– Отвечаешь вопросом на вопрос? Любой бы догадался, что ты журналист, – рассмеялся Дэниел. – Но я понял. Мне придется как следует поразмыслить, так?

Жюстин не была уверена в том, что им с Дэниелом Гриффином стоит беседовать в таком ключе в первый день совместной работы.

– Вроде того, – сказала она.

– Ладно, почему бы тебе не заглянуть в мой кабинет, когда закончишь здесь? – предложил он. – У меня есть для тебя шикарное задание. Сам бы взял, не будь я редактором.

– Да?

– Слышала когда-нибудь о Геке Моубри?

– О футболисте?

– Очень хорошо.

– У него еще такие ужасные усы.

Дэниел кивнул.

– И микрошорты. Сейчас он полузащитник в «Львах», но до переезда в Квинсленд он играл в паре южных клубов.

– И?

– В общем, он возвращается домой. Чтобы представить сборник стихов. Собственных стихов.

– Гек Моубри – поэт? Ты серьезно?

– Жюстин, Жюстин. Нельзя становиться жертвой стереотипов. То, что он похож на пехотинца, еще не значит, что у него нет чувств.

Пока Дэниел говорил, Жюстин осторожно убрала факс Лео с подставки и сложила – очевидно, по рассеянности – пополам.

– Не нужно беспокоиться о сроках. Этот номер почти собран, и мы могли бы придержать Гека Моубри для сентябрьского, чтобы совпало с финалом АФЛ[59]. Поэтому времени у тебя достаточно. Что думаешь? Возьмешься?

– А Долли Партон спит на спине[60]? – спросила в ответ Жюстин. И тут же покраснела, прикрыв руками собственную грудь, когда поняла, что прямо сейчас отпустила пошлую шутку в присутствии шефа.

Дэниел улыбнулся.

– У меня был приятель, журналист, с которым мы сидели вместе на пресс-конференциях. Так вот он обычно говорил: «А Гоф Уитлэм считает, что время пришло?[61]»

– Очень патриотично, – сдержанно ответила Жюстин.

– О, это еще не все. Например, пахнут ли какашки коалы как леденцы от кашля?[62] У тасманцев две головы?[63] А ты что скажешь?