Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь, глядя на свое отражение в зеркале, он подумал, что становится похожим на них. Широкие, чуть сутулые плечи; большие, мускулистые руки, как стальные зажимы; тяжелый лоб с темными бровями и маленькие черные глаза, не пропускающие ничего. Когда-то у него были черные вьющиеся волосы, но, устроившись в «Аладдин», он коротко постригся, и остался лишь выпуклый, почти голый череп. Крохотные уши и костлявые, выпирающие локти довершали образ, который он сам себе представлял, – будто с ним происходят эволюционные изменения, которые преодолевают границу между человеком и насекомым, прибавляют ему силы и сообразительности, делают его почти непобедимым, как тараканы.
Он отклеил уголок вощеной бумаги, покрывавшей клетку, просунул руку и ухватил таракана большим и указательным пальцами. Таракан выскользнул, и пришлось потратить еще несколько секунд, чтобы поймать другого. Потом он приклеил бумагу на место, чтобы никто не смог сбежать, и, держа извивающегося таракана в левом кулаке, правой рукой включил освещение. Люстра наверху – полупрозрачный зонтик из грязноватого стекла – залила комнату резким светом, отбросив на пол огромную тень мужчины. Он подошел к плите, включил газ и подвесил таракана над пламенем. Насекомое отчаянно цеплялось за его пальцы. Он властвовал сейчас над жизнью и смертью – так же, как было с теми девушками, подружками Бев, которые смеялись над ним, когда думали, что он ничего не заметит. Он знал, что они смеются, потому что был намного умней, чем считал нужным показывать. Кое-кого из этих девушек он видел с Бев раньше, когда был еще маленьким и она часто выходила на панель. Они были ее подружками и прятали Бев от него.
Раньше он просто зажимал им рот ладонями, чтобы они больше не могли смеяться, но Мастер сказал, что это расточительство. Он сам хотел их заполучить и объяснил, что Таракан должен забрать с работы яд – жидкость или порошок – и с его помощью на время усыпить девушек. В субботу вечером Таракан брал со склада один из препаратов – сэвн даст, В-1, дурсбан, диазинон или какой-нибудь еще. Он мало что о них знал, за исключением того, что мистер Латруп велел надевать маску при работе с ними. Так он и поступал, когда смешивал химикаты в бутылочке над своей плитой. Потом отрывал кусок от старого полотенца, долго смачивал тряпку в растворе, сливая остатки коричневой маслянистой жидкости в бутылочку из-под апельсинового сока, которую хранил под раковиной. В первый раз он попробовал новый способ вечером следующего вторника, и Мастер очень рассердился на него, потому что девушка была уже мертва, когда Таракан привез ее на Блэквуд-роуд. С тех пор он разбавлял смесь вдвое большим количеством воды, и все получалось прекрасно.
Насекомое загорелось. Таракан понаблюдал, как оно поджаривается, а потом бросил в раковину корчиться от боли и бегать по кругу. Включил воду, и все еще дергающее лапами насекомое засосало в сливную трубу.
Вдруг глаза Таракана загорелись, он вскинул голову. Ему послышался слабый шепот, доносящийся сквозь щель в оконной раме и заполняющий собой комнату. Он подошел к окну, приложил ладонь к стеклу, вглядываясь в темноту, и стал слушать, наклонив голову набок. Мастеру понадобится еще одна жертва завтра ночью. А сегодня он желает, чтобы Таракан уснул и забыл обо всем плохом, думая только о завтрашнем дне и о грядущем новом царстве.
Несколько минут Таракан стоял, прижавшись лбом к стеклу, а затем подошел к стене и выключил свет. Уже оказавшись в постели, он подобрал с пола эспандер и принялся сжимать его. Сжать… держать… отпустить, сжать… держать… отпустить: он повторял это упражнение по двести раз перед сном. Пружины скрежетали в темноте, словно трущиеся друг о друга мандибулы.
Гробокопатель
Понедельник, 28 октября
I
Было без двенадцати три утра. Ноэль Алькавар закинул ноги на стол, а латинское диско из приемника перед ним гремело так, что могло бы разбудить даже мертвого. «Хотя нет, не совсем, – подумал Алькавар, надвинув на глаза серую кепку. – По крайней мере, эти покойники не поднялись из своих могил. А если бы и поднялись, я бы наподдавал им под задницы и отправил обратно в ад. О-хо-хо, ну и работка!» Он подергивал одной ногой в ритме диско, прикрыв глаза и пытаясь забыть о пяти десятках трупов, что лежали в темноте под огромными корявыми деревьями, поросшими зеленым испанским мхом.
Уже пятую ночь он подменял своего брата Фредди, носившего сомнительный титул старшего сторожа кладбища Рамона-Хайтс в округе Хайленд-Парк. Сомнительный потому, что Фредди Алькавар был единственным штатным сторожем и начальствовал над тощим пареньком-чикано, который был слабоумным, но все же достаточно сообразительным, чтобы то и дело притворяться больным. А теперь сам Фредди подцепил вирус, удерживающий его в кровати с перерывами на рывки до туалета, и доктор велел ему оставаться дома и лежать. Вот Ноэль и выручал его, громко