Большой одобрительно улыбнулся.

– Много болтает, и всё не по теме! – зло выдавила Ольга и в один шаг оказалась перед пленниками.

Она буквально всучила артефакт обратно Корвичу, с молниеносной скоростью подняла ружьё и замахнулась на Ньютона прикладом. Тот невольно зажмурился, готовясь к удару, но вместо хруста собственного черепа услышал голос Корвича.

– Эй, эй, эй! – пепельноволосый бросился к Ольге и лёгким толчком заставил её отступить. – Давайте не будем принимать опрометчивых решений, хорошо! – без вопроса, скорее с внушением сказал он ей.

– Издеваешься? – широкая грудь Ольги нервно вздымалась, глаза горели яростью волчицы, но на этот раз она двинулась на Корвича. – Ты на чьей вообще стороне, стервятник?

– На стороне Лиги, женщина.

Ольга и Корвич стояли напротив друг друга, и женщина смотрелась выше его на полголовы так что, казалось, без труда справилась бы с ним. На мгновение Ньютон решил, что они сейчас сцепятся. Но ярость в глазах беловолосой воительницы внезапно сменилась слезами. Однако она не заплакала, а только небрежно, совсем по-мужски, шмыгнула носом, покорно отвела взгляд в сторону и сдавленно проговорила:

– Ты обещал, Корвич.

– Я помню, – с лёгким раздражением ответил Корвич, но тут же смягчился и заговорил тише. – Обещал. И мы найдём его… Но Самоучка здесь ни при чём.

– Ни при чём? – Ольга возмущённо зашептала. – Разве ты не видишь, чью сторону он принял?

– Или сторона его приняла, – так же тихо ответил Корвич и перешёл на напряжённый шёпот, из которого различимы стали лишь отдельные слова. – … он не виноват. Так вышло… Мы не за местью здесь… Только Гуру. …ещё можно вернуть. Помнишь, владыка Абиас говорил…

Как Ньютон не старался, дальше он не слышал ничего, только видел, как бесцветные глаза Ольги совершенно пустели с каждым новым словом пепельноволосого вожака. Когда они закончили спор, женщина стояла с опущенной головой. Корвич отступил от неё и холодно приказал:

– Следи за периметром, Ольга.

Понурая женщина ещё несколько секунд оставалась недвижимой и смотрела прямо в глаза пленнику. От этого взгляда Ньютону больше не было страшно, а скорее душно и неуютно, и он со странным осознанием вспомнил, что похожим взглядом на него смотрела мать после смерти Артура. Взгляд, преисполненный болью, упрёком непонимания и помешательством.

Ольга перехватила ружьё удобнее и торопливо убралась к противоположной стороне балкона.

– Не держи на неё зла, – с дружелюбной улыбкой обратился Корвич к Ньютону. – Ольга и так нетерпелива, а мы, к тому же уже неделю торчим в этой пустыне. Всё поджидаем твоего учителя. Сам представь, каково нам, – он примирительно развёл руками и посмотрел на обоих пленников. – Ну так что? Скажите, где Гуру, и мы вас отпустим.

– Какой ещё Гуру? – спросил Ньютон.

– Можно я его немножко побью? – пробасил Большой.

Корвич криво усмехнулся, неудовлетворённо покачал головой и посмотрел на Ньютона – на этот раз без наигранной вежливости, а уставшим взглядом человека, имеющего великое терпение, но не безграничное.

– Послушай, Самоучка. Дурочка ты из себя строишь отменно. Но совет на будущее – не носи бирюльки у всех на виду.

Ньютон покосился на оберег, так и приколотый к груди, и его окатил стыд. Рядом раздался тихий Анин смешок.

– Мы знаем, что это за штука, – продолжил Корвич. – Знаем Гуру. Знаем, зачем вы здесь… Ещё мы точно знаем, что вы с подругой сюда пришли не одни. Но у неё нет второй части артефакта. Так что либо ты скажешь, где недостающие страницы, либо скажешь, где Гуру.

Ньютон состроил глубокую задумчивость и затем спросил:

– А если ничего не скажу?

– Не, ну он точно хочет, чтобы я его немножко размял, – здоровяк хрустнул могучей шеей.

– Если не скажешь, – заговорил Корвич. – Придётся звать Ольгу. Или поступим ещё проще: сбросим девчонку вниз.

Аня одарила пепельноволосого презрительным взглядом. Корвич же, словно не замечая её, смотрел исключительно в глаза Ньютона, в которых впервые за всё время блеснул настоящий страх.

– Высота тут небольшая, – лениво рассуждал Корвич с улыбкой. – Но сломать ноги хватит. Не скажешь после этого, поднимем её наверх и сбросим ещё раз. Затем ещё… И ещё… И будем повторять это, пока не расскажешь хоть что-то.

Взгляд мучителя помрачнел.

– Ничего вы не сможете сделать, – ответил Ньютон, чуть помолчав. – Попробуйте только тронуть нас, и мы проснёмся. И тогда мы с вами уже никогда не встретимся. И останетесь вы с носом.

– А ты и впрямь – самоучка, – сказал пепельноволосый. – Раньше Гуру лучше готовил своих рекрутов, перед тем как бросать в улей. Видимо, старик совсем отчаялся, – он обратился к Ане. – Будь добра, милая, просвети своего друга.

Аня заговорила ровно и бесстрастно:

– Когда артефакт покидает центр локации, вся энергия в локации затвердевает практически до состояния материи. Из-за этого локация проваливается в недра мира снов. В Эдем. И все, кто не успел проснуться, тоже проваливаются. Проснуться, находясь в Эдеме, невозможно никакими способами. Пока мы здесь, Эдем – наша реальность. И если кто-то сломает ноги, то это будет по-настоящему. Уровень погружения тут такой, что разум верит в происходящее, и все увечья, полученные здесь, отразятся и на нашем физическом теле в реальности.

– Спасибо, – поблагодарил её Корвич, и в его глазах промелькнуло восхищение. – Не только красивая, но ещё и покладистая…

– Ага. Ходячая энциклопедия, – добродушно добавил Большой.

Корвич взглянул на Ньютона, поникшего головой, и надменно спросил:

– Ну что, Самоучка, дошло наконец? Обойдёмся вежливым диалогом или как? Видят хранители, не хочется прибегать к крайним мерам. Никому из нас всех здесь присутствующих, не нужны жертвы. Просто скажи, где вторая часть артефакта или Гуру, и разойдёмся с миром.

Внезапно раздался оглушительный хлопок выстрела, от которого все вздрогнули, и с обратной стороны балкона донёсся крик Ольги:

– Гуру внизу!

Затем щелчок и ещё выстрел.

– Большой! Иди к ней! – скомандовал Корвич и вынул пистолет из кобуры.

Здоровяк послушался.

– Он уходит! – снова завопила женщина, перезаряжая ружьё. – У него …

Но не успела Ольга договорить, и не успел Большой сделать ни единого выстрела, как где-то у подножия башни громыхнуло, отдалось под ногами толчком, и платформа балкона в считанные секунды ухнула вниз сквозь дым, песок, вспышки выстрелов, короткие мутные крики – прямо в пыльную мглу.

Когда Ньютон открыл глаза, то не сразу сориентировался. В ушах звенело. Повсюду глухо гремело. Каменные глыбы осыпались на кладку площади.

Затем он увидел, как в солнечном луче, пробившемся сквозь дымную мглу, блеснул пистолет в руке Корвича. Ньютон вцепился в эту руку, будто ничего другого на свете не существовало. Оружие рыгнуло огнём. Где-то звякнул рикошет. Завоняло порохом. Затем Ньютон почувствовал удар на своём лице и лишь задней мыслью догнал, что это кулак Корвича. Боли он не почувствовал, только в голове зазвенело громче и надрывнее. Но через миг Ньютон понял, что каким-то чудом сидит прямо на лежащем Корвиче, не позволяя ему подняться. Когда перед глазами вновь блеснул пистолет, он вцепился в сопротивляющуюся руку врага и несколько раз ударил ею о твёрдую землю. Выбив оружие, он перехватил за горло скривившегося и покрасневшего от борьбы Корвича и что было сил, обрушился лбом ему между глаз, вкладывая в удар вес всего тела.