Тимур приподнял жалюзи и, рассматривая внизу улицу, сказалтоскливо:

— Ну куда катимся, куда катимся?..

— Читай Сэлинджера, — сказал Гулькозлорадно, — и не пялься в окно.

— Почему?

— Там бабы, — объяснил Гулько.

— Бабы всегда были, — возразил Тимур. —Только сейчас уже не бабы, а я даже не знаю, кто. За таких не пойду обижатьдракона. Пусть жрет их всех, не жалко.

У меня кабинет намного добротнее, чем тот, первый, дажесекретарша как-то сама собой завелась, как мышь в подполье. Я даже и не помню,когда я ее взял, она тоже, как раньше Алёна, на полставки, но не учится, а застарой бабушкой смотрит, однако девочка шустрая, успевает привести все бумаги впорядок, упорядочить встречи, распланировать мой график, чтобы все успевал, нуа сама, естественно, вовремя и очень умело приводит мой гормональный тонус внорму.

Я просматривал фрагменты баймы, можно было и демо-версию, ноКорневицкий полагает, что обойдемся. Похоже, отпуск отпуском, но он знал, чтоделает, настаивая, чтобы в байме было все, в том числе и полноценный секс безвсяких цензурных квадратиков.

Помню, первым звонком к новой волне раскрепощения был валфильмов на тему, которая раньше не затрагивалась: любовь и секс между разнымивозрастами. Пошли стадами сентиментальные мелодрамы о зрелой женщине, чтовлюбилась в подростка. Или не влюбилась, но просто жить не может без него, а ужпотрахаться, так ваще!..

Эти фильмы шли косяком, как жирная рыба на нерест. Междуними проскакивали фильмы о любви между старым пердуном и малолеткой. Причемстарики подавались не как старики, а как просто очень даже взрослые мужчины,почти пожилые, но еще не пожилые, а девчонки… ну, тут все понятно.

Но все же гораздо больше было фильмов о сексе между зрелойженщиной и подростком. Например, учительницей и ее учеником. Это и понятно,старики и в реале спокойно трахают малолеток, это нормально, а вот подросткам…увы, время упущено, можно только помечтать да отпадный фильмец забацать. Иодновременно славу новатора и ниспровергателя устоев заработать, бабки зашибитьна повышенной скандальности и душу себе и подобным себе потешить.

Так что наша байма должна, по сути, восприниматься какзапоздавшая в общем контексте, но — чудо! — даже и запоздавшие, мы всеравно первые в нашей области…

Тимур обедать ушел в другое кафе, как он сказал, тамвстреча, а вернулся с кучей ярких рекламных буклетов и довольно толстой книгойв ярком оформлении. На обложке блондинка с башней волос широко улыбается сильнонакрашенным ртом, внизу броским шрифтом название: «Тридцать основных ошибок присобеседовании».

— Что, — спросил я с подозрением, — и тыподыскиваешь работу?

Он скривился:

— Да пора бы с таким шефом. Но пока это для жены.

— А что с нею?

— Уже два месяца, — сказал он хмуро, —проходит всякие тесты! Очень успешно, говорю без ложной скромности.

— Поздравляю.

Он махнул рукой и поморщился сильнее:

— Если бы только тесты! Зато почему-то всегдапроваливается при личной встрече. Где-то врет не то, что нужно.

Гулько прислушался, сказал с самодовольством:

— Дилетанты… По мне, так нет лучше труда, чем ДэйлКарнеги. «Как заводить друзей и влиять на окружающих». Там подробно расписано,когда и что кому говорить. И сколько… Правда, книга в пять раз толще, нопрочесть стоит. Классная книжица!

— Это тот, который заставлял все времяулыбаться? — спросил Тимур.

— Тот, — подтвердил Гулько. — Человек сулыбкой нравится всем!

Тимур поморщился:

— Брехло.

— А кто из нас не брехло? — изумилсяГулько. — Разница только в том, что одни брешут постоянно, а другие толькопо необходимости.

— Постоянно брешут все, — мягко сказал Роман.

Гулько поморщился:

— Ну, если в широком смысле, то да, конечно. Сегоднятакая жара, с утра ходил голым, пока завтракал, а потом все равно пришлосьнапяливать гребаные штаны, рубашку, туфли… Смотрю, все на улице тоже такие же…

— В смысле?

— От жары асфальт плавится, — сказал Гулькозло, — а все в рубашках… Кто-то даже при костюме. Гребаный дресс-код соблюдают!У всех на мордах крупными буквами, что содрать бы с себя все на фиг, чтобы какбабуины…

— Мы не бабуины, — строго сказал Тимур. —Потому и…

— А может быть, — сказал вдруг Романзадумчиво, — уже можно и слегка побабуинить?

Тимур сказал строго:

— Еще чего! И так уже обабуинились дальше некуда!

— Да, — согласился мудрый Василий Петрович, —обабуинивание чревато. Может разом рухнуть все здание, что строили десять тысячлет.

Я ничего не сказал, мне положено изрекать только умныемысли, а также руководящие директивы, но в своем кабинете подумал невольно,что, вообще-то, если вдуматься, вся наша цивилизация людей построена на лжи.Все, кто не врал, остались неандертальцами и не смогли создать общества. Чтобыуживаться, пришлось смирять свои чувства и врать, врать, врать… Кто не врал,того изгоняли, ибо такие неудобны в обществе. В обществе надо уживаться, этонеприятно, зато общество — сила, оно дает защиту, оно позволяет развиваться.

Только животные не врут, а человек начал врать с момента,как сорвал запретный плод в раю. Соврали Адам и Ева, перелагая вину засорванный плод друг на друга, потом на змея, соврал Каин, когда его спросили,где брат, соврал Авраам, посылая жену к фараону, трижды за одну ночь совралсвятой Петр… Все врали, на этом строилась культура и создавались все новые иновые запреты, чтобы удержать ужасающую правду под тяжелым прессом. К первомузапрету Творца не жрать с запретного древа добавились четыре заповеди Ноя,потом десять заповедей Моисея, потом еще и еще, и на могиле истинной сутичеловека тяжелых камней становилось все больше. И все одни запреты, запреты,запреты…

Эти запреты придумывались и вводились в обращение синтервалами в тысячи лет, а сейчас пришло время, когда рушатся десятками в год.

По спине побежал нехороший холодок. Люди просто живут,занятые рутинной службой, походами в магазины, вечеринками, прелюбодеянием,сидением перед жвачником, а привычный мир стремительно приближается кужасающему концу, которого никто не видит.

Все чаще говорят о прозрачности, переводя этот банковскийтермин и на отношения между странами, обществами и даже отдельными людьми. Ивряд ли понимают, что подрывают, как свиньи под дубом, корни человеческогообщества, человеческих отношений.

Раздался требовательный звонок, я взглянул на код и поспешнонажал на зеленую кнопку. На экране появилось лицо Корневицкого, он выглядит ещемоложе, чем пять лет назад, исчезли нависающие веки, разгладилась сетка морщину глаз.