Мицуко была, безусловно, эксцентрична, но не до такойстепени, чтобы устраивать образцово-показательный ужин среди вселенского хаоса.И пока Забелин размышлял над этим странным обстоятельством, оперативникипринесли в зубах еще один трофей: несколько волос, подобранных на подушке вспальне. На первый взгляд эти светло-русые жесткие волоски Мицуко непринадлежали. И Забелин сильно надеялся, что они не будут принадлежать ей и навторой взгляд, после проведения экспертизы.

А затем…

Затем пришел черед главной улики.

Улики, найденной в ванной, на полке. Улики такой откровеннойи такой глупой, что Забелин даже растерялся. Он в полной растерянности приобщилее к нескольким другим уликам (менее откровенным и менее глупым). И постаралсяна некоторое время забыть о ней.

И сосредоточиться на самой Мицуко.

То, что унаследовавшая особняк была убита в этом особняке,еще имело какой-то смысл. Но то, что она до сих пор не продала “Чертовумельницу” и ютилась в квартирке на окраине города, — это смысла не имело.

Вернувшись в Управление, Забелин заперся у себя в кабинете,достал тетрадку и попытался изложить вопросы, сумрачной толпой теснящиеся в егоголове. Он вообще в последнее время стал замечать за собой эту болезненнуюсклонность: записывать все, что только в голову ни придет.

Возможно, это преддверие старости, а возможно — и сменыпрофессии. Некоторые ушлые ребятки из их (и не только их) ведомства ужеперескочили в авторы милицейских романов. А так, как писали они, мог бынаписать и сам Забелин.

Мысль об этом пришла ему в голову еще в прошлом году. Онаоказалась такой назойливой, что Забелин не смог ей сопротивляться. Ирезультатом неравной борьбы с обуревающим его зудом графоманства сталатрехсотстраничная рукопись ментовского триллера “Кровь на погонах”. Поставив врукописи точку, Забелин дал себе слово, что в первый же выходной снесет“Кровь…” в одно из издательств. И он действительно снес. Сначала в одно, потомв другое, потом — в третье… Профаны от остросюжетной прозы так и не смоглиоценить “Кровь…” по достоинству. Но Забелин надежды не терял. В конце концов,Ван Гога тоже признали после смерти…

Итак, Забелин (мельком бросив взгляд на любезную его сердцупятую копию своей нетленки, лежащую в нижнем ящике стола) вынул из того жеящика пухлую тетрадь с надписью “ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ”, раскрыл ее насередине и вывел:

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА АЛЕКСЕЕВА

1. Родственница покойной Майской Татьяны Алексеевны ипокойного Майского Андрея Ивановича.

Майский А. И. — покончил с собой. Манская Т. С. —убита.

2. Подруга покойного Лангера Кирилла Кирилловича. Лангер К.К. — покончил с собой.

3. Возможно, вела переговоры о продаже дома с владельцемказино “Понт Неф” Коровиным Геннадием Николаевичем.

Коровин Г. Н. — покончил с собой.

4. Алексеева Елена Сергеевна как таковая. Алексеева Е.С. — убита.

ВЫВОД: СЛИШКОМ МНОГО ПОКОЙНИКОВ. И ВСЕ ПОКОЙНИКИ ОТВЕЧАЮТДРУГ ЗА ДРУГА. НИКОГО ЛИШНЕГО.

Графа “Вывод” была поэтической вольностью Забелина. Впрочем,в поэтических вольностях он был не силен, не то что милицейские писатели. Иначеон обязательно бы облек в слова мысли, которые тревожили его. А именно: извсего списка только сама Мицуко разорвала круг, то есть была убита третьимлицом. Все остальные двигались по этому кругу либо по часовой стрелке: убил —покончил с собой, либо против нее: имел неосторожность знать Алексееву Е.С. — покончил с собой.

В любом случае все ниточки сходились к Мицуко.

Но теперь мертва и она, и некому задавать вопросы.

Забелин перевернул страницу и снова принялся строчить:

ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА АЛЕКСЕЕВА

(продолжение) ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТОВ

1. Почему Е.С. Алексеева, став владелицей особняка, непродала его? Жить там она не собиралась, а сумма, вырученная за его продажу,могла бы составить около 100 тысяч долларов (рыночная стоимость,консультировался в агентстве недвижимости “Рио-Гранде”. Прим. мое. Забелин).

2. Почему она наняла сторожа и оплачивала его услуги напротяжении года, если доподлинно известно, что особняк не готовился к продаже имедленно разрушался (см. пункт № 1. Прим. мое. Забелин)'?

3. Почему она представилась Феликсу Спасскому женойпокойного Майского, хотя таковой не являлась?

4. Каким образом она оказалась в особняке в субботу вечером?Следов вокруг дома не обнаружено, а свидетели (рабочие из соседнего коттеджа)утверждают, что никаких машин к дому не подъезжало и никто в субботу к дому неподходил (свидетели Полтавченко, Насруллаев:и Бызгу работали с 8.00 до 23.30субботы в том крыле соседнего дома, из которого хорошо просматривается вход вособняк. (Прим. мое. Забелин)

5. А может, она ведьма?! (Прим. мое. Забелин)

Покончив с Мицуко, Забелин переметнулся к Феликсу ОлеговичуСпасскому. Тот был одной-единственной, зато верной кандидатурой на роль убийцы.Алиби на субботу он предоставить так и не смог, хотя утверждал, что уехал из “Спонтом Нотр-Дам” в субботу утром, а вернулся в воскресенье вечером.

И сразу же лег спать.

Со Спасским вообще получалась занятная история. Он ничего неотрицал, он как будто сам клал голову на плаху.

— В особняке в субботу и в воскресенье вечером горелсвет, — настаивал Забелин.

— Я всегда оставляю свет, когда уезжаю. Он горит иночью, и днем, как иллюзия присутствия, чтобы на заброшенное имение никто непокусился, — парировал Спасский.

— Молодая женщина убита согласно сатанинскому ритуалу.А вы известны как давний адепт сатанизма, — настаивал Забелин.

— Я известен как ученый, изучающий сатанизм. А чтокасается ритуала, то он воспроизведен не правильно и второпях, — парировалСпасский.

— Под вашей раскладушкой найден таз с кровью жертвы, —давил его Забелин.

— Я его туда не ставил, — возражал Спасский.

— И литература весьма специфического свойства, —ликовал Забелин.

— А разве я прятал эту литературу? Она свободно лежалав тумбочке. И под кроватью тоже. И только вас и дожидалась, — огорчил егоСпасский.

— Два свидетеля обнаружили вас спящим в доме, где засутки до этого произошло убийство, — добивал его Забелин.

— Все нормальные люди, кроме залетных строителей, всемь утра спят. Вы, я надеюсь, тоже, — язвил Спасский.

— Неужели, вернувшись из города, вы не обошли весь дом,не проверили, все ли в порядке?

— Я никогда не поднимаюсь на второй этаж. Мне вполнехватает и моего угла…

И далее — в том же духе.

Сторож по-прежнему отрицал свою причастность к убийству. Нокак-то вяло, без огонька, задора и страсти. Да и сам Забелин донималдоку-сатаниста в том же духе — без огонька, задора и страсти. Уж слишком явнойбыла картина. Уж слишком много обстоятельств ополчилось против ФеликсаСпасского. Уж слишком бесповоротной была вина.