– Ой-ой-ой, Ката, не зарекайтесь.

– В любом случае будем полагаться на удачу и мое феерическое везение.

Вера Петровна чиркнула зажигалкой в третий раз.

//-- * * * --//

Мать Стаса связалась с Копейкиной, когда та уже потеряла всякую надежду на удачу.

– Катарина, результаты экспертизы готовы.

– И? – Чтобы не грохнуться оземь, Ката села на корточки.

– Думаю, вам лучше подъехать ко мне.

– Вы только скажите, да или нет?

– Практически со стопроцентной гарантией можно утверждать, что почерки идентичны. Писал один человек и, несмотря на возрастные изменения…

Катка уже не слушала. Перед глазами замелькали темные точки, ноги сделались ватными, в висках закололо. Промямлив, что подъедет, как только сможет, она бросила мобильник на диван.

– Не может быть! Я ведь до конца не верила. Боже, это невероятно!

//-- * * * --//

Даниил Львович нажал кнопку двенадцатого этажа. Как только створки лифта открылись, старик вышел и шаркающей походкой направился к обшарпанной двери. Позвонил. Открывать не спешили. Он начал стучать в дверь кулаком.

– Ну, давай, старая карга, поторапливайся.

Через минуту дед услышал признаки жизни. Дверь открыли. На этот раз Анна Александровна была в более опрятном виде, чем когда к ней приходила Копейкина, да ивзгляд пенсионерки не казался безумным.

– Даниил, почему ты стучишь, думаешь, я глухая?

– Конечно, ты глухая. – Старик прошел в квартиру.

– Я прекрасно слышу! – оскорбилась пожилая женщина.

– Ань, ты сейчас в нормальном состоянии?

– Что ты имеешь в виду? Я всегда в нормальном состоянии.

– Рассказывай это кому-нибудь другому, а я знаю тебя как облупленную.

– Ты всегда был грубияном, таким и остался, хоть и превратился в дряхлого старика.

– Не старше тебя, – парировал Даниил Львович. – Ты помнишь, какой сейчас месяц года?

– Август.

– А какой сегодня день недели?

– Вторник.

– Отлично! А теперь скажи, к тебе вчера днем кто-нибудь приходил?

Анна Александровна нахмурила брови.

– Да, помню, приходила девушка. Рыженькая. Симпатичная.

– О чем она с тобой разговаривала?

Старуха задумалась.

– Сейчас вспомню, ах да, она спрашивала про Макара и Раду.

Даниил Львович напрягся.

– И что ты ей сказала?

– Ничего.

– Совсем?

– Да.

– Это точно?

– Макар и Радка умерли, а я не говорю о покойниках ничего плохого.

– Если она появится еще раз, не впускай ее в квартиру.

– Кого, Радмилу?

– При чем здесь Радмила? – вскипел старик. – Эту девицу.

– Ты думаешь, она оттуда? – Анна Александровна указала на закрытую дверь, ведущую в кухню.

– Откуда оттуда?

– Ну, оттуда, – старуха понизила голос. – Из норы.

– Опять началось.

– В кухне у меня ужасно большая нора, раньше там жили эльфы, а теперь живут гномы. Такие страшные и злобные. По ночам они выходят и хотят пробраться ко мне в комнату. Я вся трясусь от страха, а они грызут мою дверь. – Старуха подошла к старой двери. – Видишь, это следы их зубов, они у них очень острые.

– Совсем тронулась, – пробормотал старик, направляясь к выходу.

– Даниил, постой.

Он обернулся.

– Я дам тебе зелье, разлей его у себя в квартире, и гномы к тебе не перейдут.

Старик молча вышел на лестничную клетку, прикрыв за собой дверь.

– Не дай бог, дожить до таких лет и потерять разум, – пробормотал он, садясь в лифт.

Даниил Львович немного успокоился, решив, что старая Анна в силу болезни не могла разболтать ничего лишнего. Но на сердце все равно было тревожно. Даниил сам не мог понять причину тревоги, просто каким-то шестым чувством ощущал: что-то не так. Зайдя к себе, он прошел в большую комнату, сбросил с кресла кота и сел сам.

На журнальном столике лежал альбом. Дрожащей рукой старик открыл первую страницу. С черно-белой фотографии на него смотрело лицо улыбающегося Макара Победоносцева. На другой странице был снимок Радмилы.

//-- * * * --//

– Наталья, принеси кофе, – командовала Розалия, – и захвати пару салфеток.

– Роза, ты проиграла, – захлопала в ладоши довольная собой Марта Анатольевна.

– А чего ты веселишься, ты же не миллион евро выиграла? Откуда вообще эта извращенная радость, Марта, советую тебе обратиться к врачу, – закипела Розалия.

– Хватит нести ахинею, хочу и радуюсь. А ты, между прочим, остаешься дурой в четвертый раз.

– Кому не везет в картах, везет в любви, и наоборот.

– Издеваешься, да?

– Ничуть.

– Смейся-смейся, теперь мне до лампочки все твои подколы.

– Что так?

– Артур свободен, и кто знает…. – Смирнова дотронулась до подбородка и умолкла.

– Что ты нашла в этом Люблинском? Старый, седой, ничего общего с накачанным мачо.

– Любовь зла.

– Действительно.

– Слушай, мы будем обсуждать мою личную жизнь или играть в карты? Давай сдавай, – предложила Марта.

– Я не хочу играть вдвоем, скоро придет Нинель.

Марта пожала плечами и отхлебнула горячий кофе.

В этот момент входная дверь открылась, и на пороге появилась Катарина.

– Где шлялась? – задала невестке шаблонный вопрос Розалия.

Не обращая внимания на сарказм свекрови, Катка пропустила вперед Антонину Андреевну.

– Всем добрый вечер, – крикнула Агеева своим звонким голосом.

Рука Марты Анатольевны дрогнула, чашка выпала и раскололась на мелкие кусочки.

– Ты не поранилась? – засуетилась Розалия. – Марта, ну что ты как маленькая.

– Все в порядке, – проговорила Смирнова, косясь на Агееву.

– Натали, у нас ЧП. Убери осколки.

– Нет-нет, не зови Наташку, я сама все уберу! – воскликнула Марта.

– Ты гостья, сиди, Натка все сделает.

– Натка тоже человек, – последовал ответ. – А я не развалюсь на части, если замету осколки.

Марта Анатольевна опустилась на колени и стала подбирать останки чашки.

– Марта, что ты делаешь, это негламурно. Ката, скажи ей.